Джим Пуговица и Чертова дюжина - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 4

• Предыдущая
• 4/34
• Следующая

— Конечно!

— Тогда давай готовиться.

Пока Лукас готовил смолу и паклю, Джим сбегал предупредить госпожу Каак. Она столько раз вздохнула, сколько уложила предметов в рюкзак для Джима — носовых платков, теплых вещей, мыло, мочалку и зубную щетку. Она чуть не забыла уложить коробку с фишками, но Ли Зи вовремя вспомнила об этом.

А Джим и Лукас тем временем тщательно законопатили Эмму и Молли, чтобы не просочилась ни одна капля. Слили из котлов воду, чтобы оба паровоза могли плавать на поверхности, как пустые бутылки. Наконец Лукас установил мачту на кабине Эммы и поставил парус. У Молли не было мачты: Молли лучше поедет за Эммой на канате, чтоб не потеряться.

Когда друзья покончили с приготовлениями, был уже вечер. Они помыли руки, перепачканные смолой, используя специальное мыло для машинистов. Потом отправились на кухню госпожи Каак, чтобы как следует поужинать перед дорогой, и Джим переоделся в свой синий комбинезон и кепку. Он был так взвинчен от предстоящей поездки, что потерял аппетит, и госпожа Каак то и дело напоминала ему, что еда стынет.

Но больше она ничего не говорила, хотя ее доброе сердце переполняли тысячи страхов за ее дорогого мальчика.

Принцесса за весь ужин не проронила ни слова, только становилась все бледнее и бледнее. Она поглядывала на Джима с тревогой, и губы ее дрожали. А вдруг Джим не вернется? Вдруг с ним что-нибудь случится? Ведь он такой безоглядный, Ли Зи отлично помнила, как он освобождал ее и других детей из драконьего плена, бесстрашно идя навстречу любой опасности.

После ужина все отправились на берег, где Эмма и привязанная к ней канатом Молли уже стояли наготове. Лукас сперва разместил в кабине весь багаж. Он на всякий случай прихватил с собой весло. Разумеется, госпожа Каак приготовила для них большой пакет бутербродов, вареные яйца и другой провиант.

Осторожно столкнули Эмму на воду. Молли плюхнулась следом. Тут появился король в сопровождении господина Рукава.

— Мои дорогие уважаемые подданные! — сказал король. — Я очень взволнован. Я так взволнован, что не могу произнести ни слова. Простите, что я молчу. Лишь одно я хочу сказать вам на прощанье: Соединенные штаты Ласкании и Ново-Ласкания с гордостью смотрят на вас. Будьте достойны их надежд!

После этого он снял очки и протер стекла своим шелковым платком, потому что они запотели.

Госпожа Каак обняла и поцеловала Джима и сказала:

— Джим, мой мальчик, будь осторожен, слышишь? И следи за собой. Обещай мне это!

Тут она принялась плакать, и Ли Зи тоже не смогла сдержаться, упала Джиму на грудь и всхлипывала:

— Джим, возвращайся скорее! Пожалуйста, возвращайся скорее! Я так боюсь за тебя!

И, наконец, сказал господин Рукав:

— Я тоже присоединяюсь к этим просьбам наших почтенных дам!

После чего он достал свой носовой платок и высморкался, чтобы никто не заметил, как он растроган. Лукас подымил трубкой и проворчал:

— Не беспокойтесь, с нами ничего не случится. Идем, Джим, пора!

И он побрел по мелководью к Эмме, Джим вслед за ним взобрался на крышу кабины. Отвязали канат, парус наполнился ветром, мачта скрипнула, и странный этот корабль с прицепом двинулся вперед.

Оставшиеся махали платками и кричали:

— Счастливого пути! — пока обе вершины Ласкании не скрылись за горизонтом.

Заходящее солнце вымостило золотыми бликами дорогу в бескрайнем океане от одного горизонта к другому, и по этой дороге плыл паровоз.

Лукас обнял Джима, и они любовались этой сверкающей дорогой, которая вела вдаль — может, снова в неизведанные страны.

Звезды сверкали на небе, а друзья сидели на крыше кабины и беседовали.

— Интересно, что скажет господин Тур Тур, когда мы заявимся к нему? — говорил Джим.

— Готов биться об заклад, он обрадуется, — улыбаясь, говорил Лукас. — Вопрос только, как мы к нему попадем? Ведь Долину Сумерек завалило.

— Ах да! — с испугом вспомнил Джим. — А я и не подумал.

Они молча смотрели, как всходит луна и море заливается ее серебряным светом. Легкий туман стоял над водой, легкий ветер закручивал волны завитками.

— Добрый день! — вдруг послышался нежный голосок, похожий на плеск волн. — Или, вернее, добрая ночь, это лучше подходит.

Лукас и Джим удивленно огляделись, но никого не увидели. Лукас спросил:

— Кто тут? Мы никого не видим.

— Но я здесь, — послышался голос совсем близко, — смотрите, я помашу рукой.

Друзья внимательно оглядели всю поверхность воды. Вдруг Джим заметил маленькую ручку над волнами и показал Лукасу. И вот они уже отчетливо рассмотрели маленькую изящную девушку, ростом с Джимову руку. У нее было миловидное личико, только глаза чуточку навыкате, рот чуточку великоват, а нос чуточку вздернут, так что она отдаленно походила на рыбку. Ее серебряные волосы стояли на голове торчком, а тело ниже пояса завершалось хвостом. Самым же странным было то, что русалка (ибо сомнений не было, что это русалка) была почти совсем прозрачная, вся будто из зеленого нектара. Поэтому ее так трудно было разглядеть в воде.

— Добрая ночь, — приветливо ответил Лукас. — Какой у вас чудесный хвост, маленькая дама!

— Вам нравится? — польщенно спросила русалка.

— Еще бы! — вежливо ответил Лукас. — Это самый чудный хвост, какой я когда-либо видел у юных особ.

Русалочка рассмеялась, и это было похоже на плеск волн у берегов Ласкании. Потом она с любопытством спросила:

— А куда это вы едете, если позволено будет спросить? Может, вы потерпели кораблекрушение?

— О нет, маленькая дама, — улыбаясь ответил Лукас. — Мы плывем в Ландай и даже еще дальше.

— Ах вон что, — сказала русалочка, — а что это у вас за странный корабль, если позволено будет спросить?

— Этот корабль, — ответил Лукас и выпустил несколько колец дыма, — называется Эмма и, собственно говоря, вообще не корабль.

— А маленький корабль, что волочится следом, — добавил Джим, — называется Молли и тоже, собственно говоря, никакой не корабль.

— К сожалению, мне это непонятно, — ответила русалочка, сбитая с толку. — Что это за корабли, которые, собственно говоря, никакие не корабли? Я с таким еще никогда не сталкивалась.

— Эти корабли, которые вовсе никакие не корабли, — стал объяснять Лукас, подмигнув Джиму, — собственно говоря, паровозы.

— Ах, вон оно что, — сказала русалочка, — значит, это пазово… это, значит, запово… простите, как вы сказали?

— Паровозы! — повторил Лукас.

— Да, извините, — русалочка с любопытством подплыла ближе, — а что такое паровозы, если позволено будет спросить?

— Вы можете спрашивать о чем угодно, маленькая дама, — дружелюбно заверил Лукас. — Итак, паровозы это машины, которые ездят на колесах по земле при помощи пара и огня, понимаете?

— О да, — обрадовалась русалочка, — то есть, как я поняла, эти воропа… эти пазоковины — вид пароходов, только для суши?

— Неплохо, — согласился Лукас и повеселел, — можно сказать и так. Вы умны необыкновенно, маленькая дама.

Русалочка опять польщенно рассмеялась и сказала:

— Итак, этот корабль, который не корабль, все-таки в некотором роде пароход?

И она захлопала в ладоши. Русалки ведь видят мир несколько односторонне — так сказать, с водяной точки зрения. Их очень беспокоит, когда они чего-нибудь не могут понять с этой водяной точки зрения. Но когда им удается, так сказать, разводянить трудный вопрос, они испытывают большое облегчение. Не надо ставить им это в упрек, ведь люди порой ведут себя не лучше. А в остальном русалки очень симпатичный народ.

— А кто вы такие? — продолжала любопытствовать русалочка.

— Я Лукас-машинист, — ответил Лукас, — а это мой друг Джим Пуговица, тоже машинист.

• Предыдущая
• 4/34
• Следующая