Приключения Джима Пуговицы - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 19

• Предыдущая
• 19/33
• Следующая

— Уууууооооххх! — стонал ветер. Похоже было, что они въезжают прямо в ревущую разверстую Пасть Смерти.

— Ооооааааахххх! — длился чудовищный зевок этой пасти. И потом они очутились на другой стороне, миновав эти жуткие ворота.

— Хиииииююююуууу! — выло позади них, но этот вой уже не был таким угрожающим. А потом и вообще смолк вдали.

У них оставалось не больше десяти лопат угля. И хоть дорога тут шла с небольшим уклоном вниз, каждую минуту в топку требовалось бросать лопату угля: одна минута — вторая — третья лопата — четвертая — пятая минута — шестая — седьмая лопата — восьмая — девятая и — десятая минута — и вот сгорела последняя лопата угля. А светлее вокруг не становилось. Паровоз катился все медленнее. Вот сейчас он остановится…

Да, в последнее мгновение они словно бы выскользнули из-под темного занавеса, и Эмма остановилась. Свет ворвался в кабину сквозь замерзшие окна, ясный солнечный свет.

— Так, Джим, — сказал Лукас. — Как ты смотришь насчет небольшого перерыва на обед?

— Я не против, — ответил Джим и с громадным облегчением вздохнул.

Они, не торопясь, отбили намерзший лед с задвижки и открыли дверь. Теплый воздух хлынул в кабину. Они выбрались наружу, чтобы их закоченевшие руки и ноги оттаяли на солнце.

Широко расставив ноги и засунув руки в карманы, друзья стояли у паровоза и озирались вокруг.

Перед ними простиралась Земля тысячи вулканов с тысячами и тысячами огнедышащих гор разной величины. Некоторые высились как многоэтажные дома, другие были совсем маленькие, не больше кротовой норки. Одни были действующие — это означало, что они извергали пламя и дым, другие лишь слегка курились. Из некоторых вырывалась наружу лава, и они напоминали кастрюли, в которых закипела каша.

Земля беспрерывно дрожала, и в воздухе стоял грохот. Внезапно друзья ощутили толчок, с треском разверзлась неподалеку земля, и образовалась глубокая трещина.

Ближние вулканы закипели, раскаленная каша полезла через край. Тут же треснуло в другом месте.

Вдалеке высилась огромная одинокая гора — она тоже курилась дымом.

Лукас и Джим молча взирали на эту малоуютную местность.

— Хотел бы я знать, — сказал наконец Джим, — что тут начнется, когда закипит вон та большая гора. Видимо, горячей кашей зальет всю округу. Как ты думаешь, Лукас?

— Вполне возможно, — ответил Лукас. Он был занят размышлениями другого рода. — Итак, где-то тут поблизости должен быть драконий город, — пробормотал он. — Но где именно?

— Да, где? — сказал Джим. — Надо бы разузнать.

— Впрочем, что толку. Ведь мы не можем туда поехать.

— Как это? — удивился Джим. — А здесь мы застрянем в горячей каше или провалимся в трещину. Нет, тут нельзя оставаться.

— Да, но у нас нет больше угля, — сказал Лукас.

— Ах! — испугался Джим. — Я и не подумал. Это неприятный факт.

— Ужасно неприятный, — подтвердил Лукас. — Дров тоже нигде не видно — ни деревца.

Но вначале они все же сели и перекусили бутербродами, запивая чаем мнимого великана из золотого термоса ландайского императора. Было часа четыре пополудни, как раз время чаепития. К тому же они и не обедали сегодня.

Управившись, Лукас закурил свою трубку, а Джим завинтил крышку термоса. Вдруг им послышались какие-то подозрительные звуки.

— Тс! — насторожился Джим. — Слышишь?

Звуки повторились. Было похоже на повизгивание поросенка.

— Будто бы чей-то голосок, — шепнул Джим.

— Ага, — сказал Лукас. — Поросенок или вроде того. Посмотрим?

Они встали и пошли на звук. Он исходил из невысокого вулканчика неподалеку. Вулкан, похоже, был потухший. Не было в нем ни огня, ни каши, ни даже дымка.

Джим и Лукас поднялись на его вершину и заглянули внутрь. Жалобное хрюканье звучало теперь совсем отчетливо. Друзья даже различили отдельные слова:

— Ах, я больше не могу, я просто не могу больше! О-о-о, бедный я червяк!..

Но никого не было видно, внутри вулкана царила полная темнота.

— Эй! — крикнул Лукас вниз. — Кто там?

Все стихло, плач прекратился.

— Эй, там! — крикнул Джим. — Кто сказал «бедный я червяк»?

Сперва все было тихо, потом послышался скрежет. Внутри вулкана забрякало и застучало. Оба друга даже отпрянули, боясь, что оттуда полезет горячая каша и огонь.

Но из отверстия вулкана высунулась голова с круглыми глазами, как у бегемота. Потом показалось туловище с крокодильим хвостом. Расставив лапы, странное это существо встало перед Лукасом и Джимом, уперев ручки в бока, и очень злобно прошипело:

— Я дррракон! Фу!

— Очень приятно, — сказал Лукас. — А я Лукас-машинист.

— А я Джим Пуговица, — представился Джим.

Дракон озадаченно поглядел на них и спросил хрюкающим поросячьим голоском:

— А разве вы меня не боитесь?

— Нет, — ответил Лукас. — А что, надо бояться?

Тут дракон горько разрыдался, слезы градом полились из его выпуклых глаз.

— Ох-ох-ох! — ревело маленькое чудовище. — Даже люди не принимают меня за настоящего дракона! Что за несчастный день сегодня!

— Да нет же, ты самый настоящий дракон, — утешил его Лукас. — Если бы мы вообще чего-нибудь боялись, то тебя. Не так ли, Джим? — И он при этом подмигнул своему другу.

— Конечно, — подтвердил Джим. — Но по случайности мы те люди, которые ничего не боятся. Иначе мы бы уже тебя испугались, да еще как!

— Ах! — жалобно всхлипнул дракон. — Это вы только так говорите.

— Нет же, правда! — уверял Лукас. — У тебя ведь ужасающий вид!

— Да, — подтвердил Джим. — Ужасный и невыносимый.

— Правда? — недоверчиво спросил дракон, и его морда просияла от удовольствия.

— Совершенно точно! — сказал Джим. — А разве кто-нибудь сомневается, что ты настоящий дракон?

— Да, ох-ох-ох-ох! — ответил дракон и снова расплакался.

— Чистокровные драконы не пускают меня в свой драконий город. Они утверждают, что я лишь полудракон. Только потому, что моя мать была бегемотиха! Но ведь мой отец был настоящий дракон!

Лукас и Джим многозначительно переглянулись: ага, этот полудракон несомненно мог бы показать им дорогу.

— И из-за этого ты такой несчастный? — спросил Лукас.

— Ах, если бы только это! — шмыгал носом дракон. — Но сегодня просто какой-то невезучий день. Мой вулкан потух, и я никак не могу его разжечь. Я уже все перепробовал — никак!

— Ну-ка, давай мы посмотрим! — предложил Лукас. — Мы машинисты и кое-что понимаем в топках.

Полудракон тотчас вытер слезы и вытаращил глаза.

— Ах, это было бы чудесно! — прохрюкал он. — Я был бы ужасно благодарен. Ведь это у нас считается великим позором, если чей-нибудь вулкан потухнет.

— Я понимаю, — сказал Лукас.

— Впрочем, — горячо продолжал полудракон, — я же еще не представился. Меня зовут Непомук.

— Прекрасное имя, — сказал Лукас.

— Но оно же человеческое! — удивился Джим. — Разве человеческие имена годятся для драконов?

— Так назвала меня моя мать, бегемотиха, — ответил Непомук. — Она жила в зоопарке и вращалась в человеческих кругах. А вообще-то у драконов совсем другие имена.

— А, — понял Джим.

Потом они один за другим спустились в кратер вулкана. Там Лукас зажег спичку и осмотрелся. Они стояли в просторной пещере. Половина ее была занята кучей угля, на другой стороне находилась большая печь, над которой висел на цепи котел. Все было перепачкано сажей, пахло копотью, серой и еще чем-то подобным.

— А у тебя уютно, Непомук, — вежливо сказал Лукас и оглядел печь.

— Но у тебя нет кровати! — удивился Джим.

— Ах, видите ли, — сказал Непомук, — я люблю спать на угле. Это так хорошо пачкает, что утром не нужно специально измазываться.

Оказалось, что у драконов не так, как у людей. Люди моются утром и вечером, чтобы быть приятно чистыми, а драконы по утрам и вечерам пачкаются, чтобы быть приятно чумазыми. Но это только у драконов так.

• Предыдущая
• 19/33
• Следующая