Под куполом - Кинг Стивен - Страница 38

• Предыдущая
• 38/261
• Следующая

Один раз уговорила. Теперь Гови вновь там побывает. Сам того не зная, будет лежать в церкви Конго, а Пайпер Либби будет провозглашать надгробное слово.

Эта картина — такая очевидная и безвозвратная — поразила её в самое сердце. Впервые с того момента, как ей сообщили, Бренда дала слабину и завыла. Вероятно, потому, что теперь она уже могла это делать. Теперь она была сама.

С серьёзным и ужасно постаревшим лицом Президент говорил из телевизора:

— Соотечественники, американцы, вы нуждаетесь в ответах, и я обещаю предоставить их вам сразу, как только сам их получу. В этом деле не будет секретности. Все доступное мне будет становиться доступным и вам. Я уверяю вас вполне ответственно…

— Конечно, были такие дураки, которые старались нас обманывать, — произнесла Бренда и зарыдала ещё сильнее, потому что это была одна из любимых поговорок Говарда. Выключив телевизор, бросила пульт на пол, ей захотелось наступить на него, раздавить с треском, но она удержалась только потому, что представила, как Гови, покачивая головой, смотрит на неё и говорит: «Не делай глупостей».

Вместо этого она пошла в его кабинет с желанием дотронуться до чего-либо, пока его недавнее присутствие оттуда ещё не выветрилось. Как же ей не хватало его прикосновений. Во дворе урчал их генератор. «Сыто и счастливо», — сказал бы Гови. Ей страх как не понравилось это расточительство, когда после одиннадцатого сентября Гови заказал эту штуку (просто ради безопасности, объяснял ей он), и сейчас ей стыдно было за каждое из тех злых слов, которые она тогда достаточно ему наговорила. В темноте тосковать по нему было бы ещё страшнее, потому что было бы совсем одиноко.

Его стол зиял пустотой, если только не считать ноутбука, который так и оставался открытым. Экранной заставкой ему служило старое фото, сделанное после давнего матча Малой Лиги[121]. На нём Гови и Чип, которому тогда исполнилось одиннадцать или двенадцать, оба в зелёных форменных свитерах «Аптечных Монархов Сендерса»; снимок было сделан в тот год, когда Гови с Расти Эвереттом вывели команду Сендерса в финал штата. Чип обнимает отца, а Бренда их обоих. Хороший был день. Но непрочный. Хрупкий, как бокал из тонкого хрусталя. Кто мог об этом думать тогда, когда ещё можно было немножечко подольше подержаться друг за друга?

У неё пока что не было возможности связаться с Чипом, и мысль о необходимости позвонить ему (предположим, ей это даже удастся) совсем её расстроила. Всхлипывая, она опустилась на колени рядом с письменным столом своего мужа. Не сцепила руки, а поставила их ладонь к ладони, как когда-то делала это ребёнком, утопая во фланелевой пижаме возле кровати, и повторяла: «Бог, благослови маму, Бог, благослови отца, Бог, благослови мою золотую рыбку, у которой пока что нет имени».

— Господи, это я, Бренда. Я не прошу вернуть его назад… то есть я хочу, но я понимаю, что Ты этого не можешь сделать. Лишь дай мне силы пережить это, хорошо? И ещё, возможно… я не знаю, не богохульство ли это, может, и так, но я спрашиваю, не мог бы Ты сделать так, чтобы он поговорил со мной ещё раз? Может, сделаешь так, чтобы он мог дотронуться до меня ещё раз, как сегодня утром…

От этого воспоминания — его пальцы на её коже в ярком свете солнца — она заплакала ещё горше.

— Я понимаю, Ты не имеешь дела с духами — конечно, кроме Духа Святого, — но хотя бы во сне? Я знаю, что прошу многовато, но… о Боже, во мне словно дыру сегодня прорубили. Я не представляла, что в человеке может быть такая дыра, и я боюсь туда провалиться. Если Ты сделаешь это для меня, я тоже что-то для Тебя сделаю. Тебе следует только попросить. Пожалуйста, Боже, всего лишь прикосновенье. Или слово. Хотя бы во сне, — она набрала полную грудь воздуха и выдохнула. — Благодарю тебя, Господи. Пусть будет по-твоему. Понравится мне это или нет, — улыбнулась она утомлено. — Аминь.

Раскрыла глаза и, держась за край стола, встала с колен. Зацепила локтем компьютер, и его экран моментально засветился. Он всегда забывал его выключить, но, по крайней мере, не выключал из розетки, и хотя бы аккумуляторы не разряжались. А «рабочий стол» на своём компьютере он содержал в лучшем порядке, чем она на своём; у неё экран всегда был захламлён загруженными файлами и электронными напоминаниями. А на его «рабочем столе», аккуратно расположенные под иконкой жёсткого диска, всегда висели только три папки: ТЕКУЩЕЕ, где он хранил информацию о текущих расследованиях; СУД, где он хранил список тех (включая себя), кто сейчас является свидетелем — где именно и по какому делу. Третья папка называлась УСАДЬБА МОРИН-СТРИТ, где он хранил всё, что касалось домашних дел. До неё дошло, что, открыв эту папку, она сможет найти там что-нибудь о генераторе, а ей нужно это знать, чтобы поддерживать его в рабочем состоянии как можно дольше. Генри Моррисон из полицейского участка, наверняка, охотно подключит ей новый баллон с пропаном, однако есть ли у неё запасной баллон? Если нет, надо приобрести у Бэрпи или в «Топливе & Бакалее», пока их не раскупили.

Она уже положила пальцы на мышку, но что-то её удержало. Заметила на экране ещё и четвёртую папку, притаившуюся в левом нижнем углу. Никогда прежде её не видела. Бренда старалась припомнить, когда в последний раз смотрела на экран этого компьютера, и не смогла.

ВЕЙДЕР, было написано там.

Конечно, в Милле живёт один-единственный человек, которого Гови именовал Вейдером, как того Дарта из «Звёздных войн», — это Большой Джим Ренни.

Заинтригованная, она передвинула туда курсор и дважды щёлкнула, опасаясь, не защищена ли эта папка паролем.

Так и оказалось. Она попробовала набрать слово WILDCATS, которым открывалась папка ТЕКУЩЕЕ (Гови не защищал паролем СУД), и угадала. Внутри находилось два документа. Один назывался ТЕКУЩЕЕ РАССЛЕДОВАНИЕ. Второй файл, в формате PDF, назывался ПИСЬМО ОТ ГПШМ. Языком Гови это означало Генерального прокурора штата Мэн. Она щёлкнула этот файл.

Бренда читала письмо с нарастающим удивлением, и слезы высыхали на её щеках. Первое, на что она обратила внимание, было обращение: не Уважаемый шеф Перкинс, а Дорогой Дюк.

Хотя письмо было составлено не языком Гови, а на юридическом жаргоне, некоторые фразы просто бросались в глаза, словно были напечатаны жирным шрифтом. Первая — неправомерное присвоение городских средств и ресурсов. Следующая — более чем вероятное участие выборного Сендерса. Дальше — совокупность должностных преступлений оказалась более глубокой и широкой, чем нам представлялось три месяца назад.

А в конце, уже, словно не только жирным шрифтом, но и прописными буквами: ПРОИЗВОДСТВО И РАСПРОСТРАНЕНИЕ НЕЛЕГАЛЬНЫХ НАРКОТИКОВ.

Выглядело так, что молитва её была услышана и ответ она получила, хотя абсолютно неожидаемым образом. Бренда села на стул Гови, щёлкнула на файле ТЕКУЩЕЕ РАССЛЕДОВАНИЕ в папке ВЕЙДЕР и продолжила общение со своим покойным мужчиной.

Речь Президента — длинное подбадривание, мало информации — закончилась в 24:21. Расти Эверетт посмотрел выступление по телевизору в комнате для отдыха на третьем этаже больницы, в последний раз просмотрел бумаги с клиническими данными и отправился домой. В его медицинской карьере случались и более хлопотные дни, но никогда ещё он не чувствовал такого беспокойства, такого уныния в отношении будущего.

Дом был тёмным. Они с Линдой говорили на тему приобретения генератора в прошлом году (и позапрошлого тоже), потому что Честер Милл каждую зиму оставался без электричества, бывало, и на четыре-пять дней, то же самое случалось раза по два каждое лето; Энергокомпания Западного Мэна не принадлежала к самым надёжным поставщикам услуг. Все те рассуждения заканчивались одинаково: они не могут его себе позволить. Возможно, если бы Линда работала в полиции на полную ставку, но ни она, ни он этого не желали, пока их девочки ещё так малы. «По крайней мере, у нас хорошая печка и до черта дров. Если до этого дойдёт».

• Предыдущая
• 38/261
• Следующая