Ассасины - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 25
- Предыдущая
- 25/74
- Следующая
Тем не менее и крестоносцы, и другие, менее знатные воины, которые сидели в лодках вместе с королем Ричардом, испытывали некоторую робость. Не раз побывавшие в сражениях, они понимали, что бой будет неравным. Как можно захватить порт на нескольких хрупких лодках, когда на берегу их ждут многочисленные киприоты?! Более того, король Ричард не мог полностью рассчитывать на стойкость некоторых воинов, чрезвычайно утомленных постоянной морской качкой. Но приказ есть приказ, и все готовы были драться с отчаянием обреченных, которое придает дополнительные силы. Особенно король, который пребывал в такой ярости, что к нему страшно было подступиться.
Заработали баллисты на берегу и в воздух поднялась туча стрел. Если дротики баллист все-таки доставали до лодок крестоносцев, то киприоты, стрелки из лука, напрасно старались – ни одна стрела не попала в цель. Они просто не долетели, потому что у стратиотов не было боевого опыта и они не учли ветер, который начал дуть с моря. А короткие толстые стрелы и дротики баллист застревали в предусмотрительно поднятых щитах крестоносцев.
Ответили им и франки. На каждом челне стояла баллиста, и первый же залп изрядно проредил ряды защитников порта. А затем вступили в дело арбалетчики. Болты летели гораздо дальше, чем стрелы, выпущенные из лука, и били точно в цель. Стреляли и воины, расположенные на галерах киприотов, которые не могли маневрировать, потому что стояли на якорях. Для крестоносцев они не стали большим препятствием; несколько лодок, повинуясь указаниям Роберта де Турнхама, набросились на них, как оголодавшие волки на загнанного оленя, и вскоре яростная схватка на палубах галер закончилась победой крестоносцев. Раздался дружный и радостный вопль франков и горестные крики киприотов, которые терпели поражение.
– За мной, воины Христовы! – вскричал Ричард и первым прыгнул в воду, когда лодки оказались на мелководье. – Ату их, ату!
Железная лавина крестоносцев хлынула на берег и началась беспощадная сеча. Ричард работал своим двуручным мечом, как дровосек топором – лишь слышалось его громкое «Хех! Хех!». Каждый такой звук сопровождался падением обезглавленного тела; а некоторым киприотом особенно «повезло» – меч короля разрубал их до пояса. Вскоре преграды в виде баррикад были разрушены и крестоносцы начали растекаться по узким улочкам Лимесоса.
Многие стратиоты побежали к крепости, топча друг друга, чтобы спрятаться за ее крепкими стенами. Но их опередили воины этерии. Наемники быстро смекнули, что умереть они всегда успеют и, повинуясь команде своего начальника, дружно отступили в крепость, закрыв ворота перед носом киприотов, которые искали спасения от мечей крестоносцев. Стратег, командир этерии, знал, что в крепости достаточно продуктов, чтобы сидеть в ней до самой зимы. Поэтому лишние рты ему были не нужны, а крестоносцы вряд ли долго задержатся на Кипре – их ждала Святая земля.
А что же василевс и его придворные? Исаак Комнин и расфуфыренные аристократы предпочли понадеяться на быстрые ноги своих коней. Они даже не достали мечи из ножен. Василевс и его свита сначала отступили к Лемесосу, а затем, вместе со стратиотами, оказался на равнине за городом. Ричард, который был в первых рядах крестоносцев, наконец заметил Исаака Комнина. Поняв, что пешком ему василевса не догнать, он поймал попавшуюся на глаза крестьянскую лошадь с небольшим мешком на спине, которая паслась на лугу, вскочил в седло, привязанное веревками вместо ремней, и устремился к Комнину с криком:
– Эй, император, сразись со мной один на один!
Вид у короля Ричарда, скачущего верхом на старой кляче, был презабавным. Но, несмотря на то, что он значительно опередил своих рыцарей, ни василевс, ни его свита не рискнули вступить в схватку с королем Англии. Вместо того, чтобы напасть на одинокого рыцаря, конь которого едва выдерживал тяжесть закованного в броню тела, Исаак Комнин в страхе развернул своего великолепного арабского жеребца и помчал по дороге, которая вела в горы. За ним последовали и остальные.
Вскоре Лемесос был очищен от стратиотов и занят крестоносцами. Ричард поторопился доставить в город сестру и невесту, и разместил их на вилле василевса. Наконец изрядно уставшие женщины могли насладиться мраморными термами и различными деликатесами, которые готовили им повара Исаака Комнина. Они, как и воины этерии, были чужестранцами, в основном франками (в страхе за свою драгоценную жизнь василевс не доверял грекам-поварам), поэтому встретили соотечественников с радостью.
Король провел ночь в своем шатре, дожидаясь, пока лошадей крестоносцев с транспортных судов переправят на берег. С ним было всего пятьдесят конных рыцарей, но он не стал медлить и ранним утром отправился в погоню за Исааком Комнином. Видимо, василевс не ждал, что его так быстро догонят; скорее всего он не знал, что у крестоносцев есть лошади. Лагерь в горной долине с богатым шатром правителя Кипра посредине, полнился сбежавшими вместе с ним аристократами и богатыми землевладельцами. Его охраняли стратиоты и небольшое количество воинов этерии – тех, кто не догадался последовать за своим стратегом.
Появление рыцарского войска было большой неожиданностью для киприотов. Ричард не стал мешкать и отважно атаковал ряды защитников василевса, несмотря на то, что их было гораздо больше, чем крестоносцев. Рыцари прорвали оборону лагеря и рассеяли стратиотов с необычайной легкостью. Увидев, что отразить нападение Ричарда невозможно, Исаак Комнин вскочил на коня и бежал. За ним последовали и оставшиеся в живых представители островной знати. На этот раз им не удалось уклониться от схватки с франками.
Рыцари даже не пытались преследовать василевса. Лагерь был полон ценных трофеев. Даже Ричард поразился красотой императорского флага и велел, чтобы его отнесли в королевскую сокровищницу. Великолепное оружие, дорогие одеяния из шелка, златотканые императорские шатры, золотые и серебряные сосуды, императорское ложе со всей его меблировкой, личные шлемы василевса, чеканные нагрудники, мечи… трудно было перечислить эти и другие ценности, доставшиеся крестоносцам.
Кроме вещей и драгоценностей, франкам досталось много быков, коров, коз и овец, благородных кобыл и жеребят, жирных свиней и домашней птицы. А еще крестоносцы нашли погреба с отборными винами, огромное количество провизии и взяли в плен множество стратиотов. Все набрали столько ценного добра, что вскоре вынуждены были оставить грабежи из-за великого множества трофеев.
Спустя два дня после этой победы король лично провозгласил свой указ, словно городской глашатай. Трубным гласом он возвестил, что весь бедный миролюбивый люд может беспрепятственно заниматься своими делами и что они могут радоваться, поскольку их свобода сохранена. Но любой, кто рассматривает короля как врага, должен остерегаться жестокого наказания. Вскоре к Ричарду и к его армии начало приходить великое множество крестьян и ремесленников, чтобы продать то, в чем нуждались крестоносцы, а император укрылся в сильно укрепленном замке в Никосии, проклиная предавших его киприотов.
Третьего дня на горизонте показались мачты кораблей. Галеры крестоносцев быстро выстроились в боевой порядок, чтобы встретить неприятеля. Но эти приготовления оказались напрасными – на флагштоках развевались красные вымпелы с белым крестом. Это прибыли из Сирии несколько знатных лордов и сто шестьдесят рыцарей, чтобы присоединиться к Ричарду. Они помогли королю Санчо отбить у мавров замок Сильвеш. Среди самых именитых были Ги де Лузиньян, титулованный король Иерусалима, и Робер де Сабле, который вступил в орден рыцарей Тампля.
Из уважения к столь знатному и известному воину, другу самого короля Ричарда, его назначили прецептором Иерусалимского королевства. Это была третья по значимости должность в ордене – после Великого магистра; вторым лицом вслед за магистром считался маршал, который командовал тамплиерами на поле боя. Прецептор непосредственно управлял главной общиной ордена в Иерусалиме, был казначеем и распоряжался всеми его доходами и расходами. Когда магистр отсутствовал в Иерусалиме, управление орденом переходило к нему.
- Предыдущая
- 25/74
- Следующая
