Сирена (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 26
- Предыдущая
- 26/87
- Следующая
Сегодняшний день был серым, холодным и ветреным. Также ветрено было и в тот день, когда он улетал из Англии; дул теплый, порывистый, морской ветер, и Истон вспомнил свое ожидание в аэропорту и теплящуюся надежду, что вылет отменят или отложат настолько, чтобы Грейс осознала, что он, действительно, улетал. Но тогда ветер его подвел. Он унес Зака ввысь, вместо того, чтобы оставить на земле.
Раньше, жены моряков выходили на площадки с перильцами на крышах своих домов. Как они назывались? "Вдовьи дорожки". Именно так. Да, вдовья дорожка - место, куда они поднимались в полном одиночестве и глядели на морской горизонт, в ожидании возвращения своих мужей. Истон завидовал их сакральному месту. Они, по крайней мере, могли видеть прибытие корабля. У них, во всяком случае, имелся уголок, в котором они могли предаваться своей печали, когда судов не было.
Посмотрев на небо, Заку захотелось увидеть весь путь через серый океан. Серый был любимым цветом Грейс. Она шутила, что он был "похож на серебряный, только тусклее", и Истон поддразнивал свою жену из-за серых свитеров в ее гардеробе, и дюжин пар серых шерстяных носков. Грейс пришла бы в восторг от подобного утра. Она бы раздвинула шторы, открыла жалюзи и потащила своего мужа обратно в кровать, чтобы заняться быстрым сексом до того, как взойдет солнце, меняя цвет дня.
Оторвав взгляд от неба, Истон посмотрел на серые улицы. Считалось, что с подобной высоты, люди должны были казаться муравьями. Но ему они таковыми совсем не казались. Люди, по-прежнему, казались людьми. Прислонившись лбом к окну, Зак наблюдал за их передвижениями. Он, сам не зная почему, боялся за каждого городского жителя. Нора... крылась ли причина в ней?
Когда Истон заставил ее урезать в книге количество сцен сексуального насилия, она заменила их на насилие эмоциональное. И теперь, куда бы Зак ни посмотрел, он видел людей, хрупких, как кусок стекла.
Книга Сатерлин впечатлила его больше, чем он хотел признать. Еще значительнее она изменила его понятия о любовных романах.
Одним из основных правил классического романа, было то, что в независимости от смысла, насколько раздражающей могла быть героиня, и насколько сильно герою хотелось ее придушить, он бы никогда, и ни при каких обстоятельствах не поднял на нее руку. Но Уильям был садистом и доказывал свою любовь посредством причинения боли. И там, где стандартный любовный роман начинался с того, что два персонажа пытались сойтись, вопреки внутренним или внешним факторам влияния, у Норы книга начиналась с того, что герои были вместе, а факторы влияния медленно и мучительно разрывали их отношения. Она писала любовный анти-роман.
Истон сфокусировал взгляд на одной из маленьких, спешащих по улице, фигуре. Он не мог с точностью сказать, была ли это женщина или мужчина. Он или она пересекали улицу в чрезмерно торопливом темпе. Зак задумался, потому ли, Сатерлин, вопреки себе, так сильно тянулась к религии. Языческие боги находились высоко на небесах, играя с людьми, как с фигурами, словно пешками на шахматной доске. Бог, в которого верила Нора, Сам стал пешкой и позволил Себя схватить. Он узрел в этом правильный шаг. Истону хотелось побежать по пролегающей внизу улице и, проследив за тем человеком, убедиться, что он или она успели сделать то, из-за чего так торопились. Заку хотелось узнать, что сегодня, в этом сером городе, хотя бы для одного горожанина, все завершилось благополучно.
Отойдя от окна, он перевел внимание на свой рабочий стол. Вернувшись к ноутбуку, Истон вспомнил оригинальную заглавную строчку из книги Норы, присланную ему в качестве первого чернового варианта... "Я хочу писать этот роман не больше, чем вы хотите его читать". Он понял, что это были не просто слова, которые Уильям адресовал Каролине. Это Сатерлин обращалась к нему.
Устроившись в кресле, Зак открыл переписанные Норой главы, и заставил себя продолжить чтение. Как бы ни было больно, Истон должен был узнать, что произойдет дальше.
* * *
Нора сидела за кухонным столом, лихорадочно записывая что-то в свой блокнот. Работу за компьютером она завершила несколько часов назад. Ее кисти ныли, но в голове оставалась еще одна глава, которую она хотела перенести на бумагу.
После долгого вчерашнего разговора с Заком в церкви, Нора вернулась домой, практически, воодушевленной. В своем первом наброске романа, она совершила грубую ошибку в отношении персонажей. В оригинальной концовке, Каролина была уже не в состоянии выносить темноту Уильяма. Она ушла от своего возлюбленного. Но Нора поняла, что поступила с персонажем Каролины совершенно неверно. Та была не сексуальной, а эмоциональной мазохисткой, и никогда бы не оставила мужчину, которого любила, мужчину, который - по ее убеждению - нуждался в ее помощи.
Нет, в новой версии, Уильям, разлюбив Каролину, отпустил ее на все четыре стороны. Это был красивый, но жестокий конец, и именно так и следовало закончить книгу. Уильям приказал ей больше не показываться ему на глаза.
Последние два часа, пока Нора писала свой роман, Уесли сидел с ней за кухонным столом, занимаясь отработкой за пропущенные часы. Она не волновалась о его домашнем задании. Под копной светлых волос, у малого имелся поразительно острый ум, и все три семестра его учебы в университете, он неизменно попадал в список лучших студентов. В отличие от него, Норе это удалось лишь единожды. Сорен отдал ей этот приказ, только чтобы досадить ей. И только, чтобы досадить ему, Нора его выполнила. Однако, Уесли сам по себе был прилежным студентом, и чтобы учиться или делать домашнее задание, ему не требовалось выполнять ничьи приказы. Как-то раз, Нора сказала парню, что он бы никогда не смог стать писателем, как она. Для этой профессии он был недостаточно ленивым.
Уесли... Подняв глаза, Нора оглядела кухню. Он вышел порядка двадцати минут назад, чтобы проверить уровень сахара и сделать инсулиновую инъекцию - что обычно занимало меньше пройденного промежутка времени - а после, приступить к приготовлению ужина. Отправившись на его поиски, Нора нашла его в ванной комнате, согнувшегося над раковиной.
- Ты в порядке, Уес? - спросила она, стараясь сделать незаметными панические нотки в своем голосе.
Рассмеявшись, он замотал головой.
- Знаешь, я объезжал самых крупных, самых необузданных и самых опасных жеребцов на планете. Никогда бы не подумал, что один маленький укол в живот создаст такие проблемы.
Нора почувствовала облегчение от того, что ему не было плохо, и, выдохнув, вошла в ванную комнату. Уесли выпрямился, когда она взобралась на стойку, рядом с раковиной.
- Все еще не можешь это сделать?
- Неа. Думаю, у меня психологический блок.
- Я могу с этим помочь.
Уесли отрицательно замотал головой.
- Я должен сделать это сам, иначе никогда не справлюсь.
- Сделаешь сам. Ты будешь держать иглу. Я - психологический блок. Куда нужно колоть?
Парень показал на точку посередине живота на расстоянии десяти сантиметров ниже грудкой клетки.
- Доктор Синх сказал, что последовательность ввода инъекций должна походить на циферблат. Первый укол приходится на двенадцать часов. Следующий - на дюйм левее. Таким способом, я не стану повторно поражать одно и то же место.
Нора кивнула.
- Циферблат, говоришь?
Протянув руку, она задрала его футболку. За время нахождения в больнице, Уесли потерял в весе, поэтому сейчас его живот с четырьмя кубиками, превратился в твердый пресс с шестью. В его теле не осталось ничего, кроме мышц.
Она присвистнула, - Самые сексуальные часики, которые я когда-либо видела.
- Нора, - краснея, пробубнил Уесли, оттягивая свою футболку вниз, - перестань.
- Уесли, ты постоянно ходишь по дому с голым торсом. Думаю, это доказывает, что ты латентный садист.
Парень скорчил рожу и Нора рассмеялась.
- Я не садист. Я не похож на него.
- Ты многим похож на него.
Нора считала милым, как Уесли старался никогда не произносить имени Сорена.
- Предыдущая
- 26/87
- Следующая
