Крылья Урагана - Банч Кристофер - Страница 40

• Предыдущая
• 40/92
• Следующая

– Если доживем.

– Похоже, эта война затянется очень надолго.

И снова Паэстум переменился, все больше походя на отлаженную машину по снабжению войсками фронта и, как следствие этого, зарабатыванию на этом процессе огромных денег.

Хэла назначили командиром звена из семи всадников, но в прежнем звании – в том, в каком он служил в кавалерии. Пару раз он недоумевал, почему на его памяти ни одному всаднику не давали повышения. Но со временем до него дошло, что если у армии и есть причины делать то, что она делает, армия редко делится ими с низшими чинами.

Приказания, данные Хэлу, предписывали семерке явиться в Одиннадцатую драконью эскадрилью. Он спросил у военного полицейского дорогу, и ему объяснили, как добраться до лагеря, расположенного в двух лигах к западу от города.

У всех у них были туго набитые кошельки – во время отступления и сражений тратить деньги было практически не на что. Кутить тоже никому не хотелось – они все еще не оправились от боев. Да и вряд ли их новый командир будет в восторге, если сержант вдруг остановит атаку ради того, чтобы его подчиненные выпили и расслабились.

Одиннадцатая эскадрилья реквизировала для своих нужд обширную ферму, почти поместье. Большая часть зданий была сложена из веселенького красного кирпича, угодья выглядели вполне опрятными, несмотря на то что во время осады Паэстума в этих местах шли бои, о чем напоминали развалины хозяйственных построек.

В свете летнего солнца усадьба казалась совершенно безмятежной.

Хэл улыбнулся, услышав из-за дома драконий крик. На крик немедленно отозвался один из драконов, которых они везли на повозке.

Но улыбка сползла у Хэла с лица, когда он увидел строй солдат, марширующих взад-вперед под зычный речитатив офицера.

– Шагистика, – произнес Фаррен с таким видом, будто говорил о пытке на медленном огне. – Шагистика, здесь?

– Почему нет? – подала голос Сэслик со своего сиденья рядом с возницей. – Наверное, это караульные?

– Возможно, – согласился Фаррен. – А возможно, мы попали в лапы к солдафону, считающему, что войну выигрывают с помощью плац-парадов.

Капитан сэр Фот Дьюлиш изящно промокнул нос платочком, который, как показалось Хэлу, был накрахмален и тщательно отутюжен.

Сэр Фот выглядел настоящим франтом. Форма на нем была вся с иголочки и явно никогда не видела грязи полей сражений – так же как и сам сэр Фот. Он сидел, спокойный и расслабленный, за столом, за которым царили девственная чистота и идеальный порядок. Дьюлиш собрался что-то сказать, как вдруг раздался бой часов.

Оба обернулись, чтобы взглянуть на них. Часы представляли собой чудовищное по своей аляповатости бронзовое сооружение в виде дракона. В одной драконьей лапе был глобус, в другой – сами часы. Все это было еще и аккуратно раскрашено в соответствующие цвета.

– Это наш талисман, – пояснил Дьюлиш. – Младшие чины боготворят его и называют Бионом.

Хэл нечленораздельно хмыкнул. Он бы предпочел видеть дракона не на каминной полке, а на груди Дьюлиша. Это говорило бы о том, что он всадник, а не обязательный предмет обстановки, который, надо полагать, также следует боготворить.

– Вернемся к нашему разговору, – сказал Дьюлиш. – По правде говоря, внешний вид вас и ваших товарищей произвел на меня не слишком благоприятное впечатление. Я не раз слышал, что в некоторых эскадрильях всадникам позволяют выглядеть неопрятно, а теперь вынужден в это поверить.

– Там, где мы были, с портными было туговато, сэр.

– Ваша дерзость неуместна! – рявкнул Дьюлиш. – Ни сейчас, ни когда бы то ни было!

– Прошу прощения, сэр.

– Я договорюсь, чтобы вы все по очереди съездили в Паэстум и сходили к моему портному. Он настоящий мастер и берет по-божески. Надеюсь, у вашего взвода есть деньги?

– Так точно, сэр.

– Отлично. А теперь позвольте мне ознакомить вас с принципами, в соответствии с которыми я управляю этой эскадрильей. Я считаю, что настоящий солдат содержит себя и свои вещи в чистоте и порядке. Это касается и мужчин, и женщин. – Он нахмурился, как будто мысль о том, что в его эскадрилье присутствуют и женщины, до крайности раздражала его, но ничего не сказал. – Разгильдяям не место на фронте, сержант Кэйлис. По крайней мере, не в моей эскадрилье. Полагаю, именно по этой причине мой предшественник, командовавший этой эскадрильей, понес такие огромные потери.

Хэл ничего не ответил.

– К счастью, я знаю, что кое-чему вас все же должны были научить. По крайней мере, в первые дни вашего пребывания в драконьей школе – на редкость идиотское название! Школой командовал мой старый друг, с которым мы вместе служили в тяжелой кавалерии, сэр Перс Спенс.

– Э-э... Так точно, сэр, научили.

– Какая жалость, что он перешел дорогу какому-то из сторонников этих новомодных веяний. Сейчас он здесь и отвечает за подготовку новобранцев, прежде чем их распределят по частям. Он говорит, что дисциплина у них ну просто из рук вон. Поэтому сэр Перс вместе с такими же, как он, товарищами старой закалки прикладывают все силы, чтобы сделать из них настоящих солдат. Бедняга. Больше всего на свете ему хотелось бы восстановить подобающее ему положение, возглавив одну из школ тяжелой кавалерии. Но, как и мы все, он без слова жалобы тянет свою солдатскую лямку.

Дьюлиш улыбнулся Хэлу, и Кэйлис сообразил, что от него ждут какой-то реакции. Он улыбнулся – довольно криво – в ответ.

– А теперь, сержант, я ознакомлю вас с тем, что считаю настоящей службой. Я намерен выступить перед новоприбывшими мужчинами... и, гм, женщинами перед ужином. Но вы можете донести до них суть и, поскольку сейчас еще утро, помочь им начать привыкать к новой жизни прямо сейчас. Неформально, так сказать. Как я уже говорил, я считаю, что управление – это в первую очередь твердость. Все всадники должны быть постоянно опрятно и аккуратно одетыми, и во время полета тоже. Особенно отвратительными мне представляются эти ваши печально известные тулупы.

Хэл возблагодарил небеса за то, что стояло лето, от души понадеявшись, что до зимы Дьюлиш споткнется о свои шпоры или станет жертвой какого-нибудь дракона.

– Мы все собираемся на пробежку и зарядку еще до рассвета, ибо, я полагаю, что без крепкого тела крепким бойцом не стать. Затем три звена по два дракона каждое вылетают на утреннее патрулирование, выполняя задания армейского штаба, полученные нами в течение ночи. Затем всадники возвращаются на обед и после него – на строевую подготовку, которая будет конной, как только я раздобуду лошадей. Днем эскадрилья будет выполнять поставленные перед нею задачи. Иногда будут и вечерние вылеты. Вопросы есть?

– Сэр, а разве рочийцы не могут заметить, что мы пролетаем над их позициями в строго определенное время, и устраивать свои дела с учетом этого?

Дьюлиш фыркнул.

– Не думаю, чтобы эти варвары были способны на подобный анализ. В любом случае, таковы данные мне приказы, и, следовательно, эскадрилья будет действовать именно так! Я знаю, – сказал он, порывшись в ящике стола и извлекая оттуда довольно объемистый конверт, – что ваш прошлый командир предоставлял вам значительную самостоятельность. Я получил от него небезынтересное письмо относительно ваших крайне нестандартных экспериментов, которые он рекомендует внедрить во вверенной мне части. Во-первых, существующий королевский устав содержит достаточно подробное описание всех тонкостей боевой жизни армии, чтобы позволить нам делать то, что там не написано. Во-вторых, и это самое главное: как. я сам не указываю никакому другому командиру, как управлять его частью, так не потерплю подобного вмешательства от других!

Он демонстративно швырнул письмо Милетуса в красную мусорную корзину.

– Что же касается некоторых прочих рекомендаций, которые он дает мне относительно вас... я полагаю, что сначала солдат должен проявить себя лично, прежде чем можно вести речь о какой-либо награде. Пожалуй, это все, сержант. Дежурный офицер распределит вас по казармам, которые, разумеется, строго разделены по полам, что естественно, и назначит стойла для ваших зверей. Рядовой состав, прибывший вместе с вами, вольется в состав эскадрильи, что ускорит их изучение моих методов работы, а ваши повозки станут частью хозяйственной структуры моей части. Ах, да. Еще одно. Я одобряю заслуженную награду в заслуженное время в качестве средства поощрения человека, который чем-либо отличился. Но, с другой стороны, я неизменно наказываю за проступки, и очень строго. Вот теперь все, сержант.

• Предыдущая
• 40/92
• Следующая