Джим Пуговка и машинист Лукас (пер. Кореневой) - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 10

• Предыдущая
• 10/48
• Следующая

— Могу вам предложить столетние яйца с нежнейшим салатом из беличьих ушек. Или, может быть, желаете засахаренных дождевых червей в сметане? Очень рекомендую пюре из древесной коры с тертой лошадиной подковой. А может, вам больше по вкусу осиное гнездо со змеиной шкурой в уксусе и масле? Или вы предпочли бы муравьиные клецки с пикантным соусом из улиточной слизи? А вот еще можно попробовать печеные стрекозиные яйца в меду или нежнейших шелковичных червей с отварными ежовыми колючками. Или вы остановитесь на хрустящих ножках кузнечика с салатом из внутренностей божьих коровок?

Совершенно ошалевшие от такого меню, друзья только недоуменно переглядывались, пока наконец Лукас не осмелился прервать сей бесконечный список.

— Милый Пинг Понг, — сказал он, — это все, наверное, изысканнейшие деликатесы. Но, знаешь, мы ведь совсем недавно в вашей стране, и нам надо еще немножко привыкнуть к вашей пище. Нет ли у вас чего-нибудь простенького?

— Конечно, конечно, — живо откликнулся Пинг Понг. — Вот, например, конские яблоки, обвалянные в сухарях, тушенные в слоновьих сливках.

— Ой, спасибо, не надо, — вмешался тут Джим. — Нет ли у вас нормальной, настоящей еды?

— Нормальной настоящей еды? — в растерянности переспросил Пинг Понг. Но через секунду лицо его озарилось счастливой улыбкой. — О, я понял! — закричал он. — Вы хотите что-нибудь вроде мышиных хвостов или пудинга из лягушачьей икры. Это самое нормальное из того, что мне известно.

Джима даже передернуло при мысли о мышиных хвостах и пудинге из лягушачьей икры.

— Нет, нет, только не это, — сказал он. — Не найдется ли у вас просто какого-нибудь бутербродика?

— Какого-нибудь чего? — переспросил Пинг Понг.

— Бутербродика, — повторил Джим.

— Нет, никогда даже о таком и не слышал, — ответил растерянно Пинг Понг.

— А может быть, жареной картошки с яичницей? — поинтересовался Лукас.

— Нет, и это кушанье мне не известно, — ответил Пинг Понг.

— Или вот еще бывает жаркое из свинины, — продолжал Лукас, у которого уже слюнки текли от таких слов.

Теперь настал черед Пинг Понга ужаснуться — при упоминании жаркого из свинины его прямо передернуло, и он уставился на друзей с неподдельным изумлением.

— Простите, высокочтимые чужеземцы, что я так отреагировал на ваши слова, — пропищал малыш, — но неужели вы действительно можете такое есть?

— Можем, можем, еще как! — закричали друзья в один голос.

На некоторое время вся компания погрузилась в глубочайшее размышление, пока наконец Лукаса не осенило.

— Ребята, идея! — закричал он радостно. — Мы ведь в Китае, а в Китае должен быть рис.

— Рис? — озадачился Пинг Понг. — Самый обыкновенный рис?

— Самый обыкновенный, — подтвердил Лукас.

— Знаю, знаю, — завопил Пинг Понг вне себя от счастья, — я принесу вам королевский рис! Сейчас я мигом, одна нога тут, другая там.

И он собрался уж было лететь, как Лукас удержал его на полдороге, ухватив за рукав.

— Только прошу тебя, Пинг Понг, — сказал он, — если можно — без всяких там жуков и жареных Шнурков.

Пинг Понг клятвенно пообещал учесть пожелание гостей и растворился во тьме.

Через некоторое время он появился снова, торжественно неся две малюсенькие плошки величиною с наперсток.

Друзья недоуменно переглянулись и подумали про себя: пожалуй, маловато будет для двух голодных машинистов. Но вслух ничего не сказали, ведь в гостях нехорошо капризничать.

Но тут Пинг Понг снова куда-то умчался и скоро вернулся с двумя другими плошками. И так он сновал туда-сюда, пока наконец весь стол не был уставлен посудой, и из всех этих чашечек, плошечек, горшочков пахло чертовски аппетитно. Перед каждым из гостей Пинг Понг положил по две тоненькие палочки, напоминавшие карандаши.

— Хотел бы я знать, зачем нам эти палочки? — шепотом спросил Джим у Лукаса.

И хотя Джим говорил совсем тихо, Пинг Понг услышал его вопрос и сказал:

— Эти палочки, достопочтенный Пуговиценосец, представляют собою столовый прибор. Ими едят.

— Ага, понятно, — ответил Джим, несколько озадаченный таким объяснением.

— Ну ладно, попробуем, — решил Лукас, — приятного аппетита!

И они стали пробовать. Но всякий раз, когда им удавалось с невероятным усилием водрузить на палочку одну-единственную рисинку, она непременно сваливалась перед самым ртом. Это было очень неприятно, ведь чем дольше они глядели на еду, которая так предательски вкусно пахла, тем больше им хотелось есть.

Пинг Понг, как человек вежливый, делал вид, что не замечает неловкости своих гостей, и даже тень улыбки не промелькнула на его лице. Но в конце концов даже Джим и Лукас не выдержали и принялись хохотать. Тогда и Пинг Понг позволил себе немножко посмеяться.

— Извини нас, Пинг Понг, — сказал Лукас, — но мы, пожалуй, будем лучше есть без палочек. Иначе мы умрем с голоду.

И они прекрасно обошлись без палочек, ведь все плошки-чашки были не больше чайной ложки.

Во всех этих многочисленных мисочках был рис — всевозможных сортов и приготовленный самыми разными способами, один другого лучше — красный рис, зеленый рис, черный рис, сладкий, острый, соленый, рисовая каша, рисовая запеканка, рис на пару, глазированный, голубой и позолоченный. И друзья все ели и ели и никак не могли остановиться.

— Скажи, пожалуйста, Пинг Понг, — спросил Лукас, отрываясь от ужина, — а почему ты не ешь с нами?

— Это невозможно, — ответил Пинг Понг, придав своему лицу очень важное выражение. — Детям моего возраста такая еда совершенно не подходит. Нам Следует питаться жидкой пищей.

— То ешть как это? — прошамкал Джим с набитым ртом. — А школько тебе лет?

— Мне триста шестьдесят восемь дней, — ответил гордо Пинг Понг, — но у меня уже целых четыре зуба.

Прямо чудеса какие-то, подумать только — Пинг Понгу было всего год и три дня! Невероятно. Здесь придется остановиться и кое-что объяснить.

Китайцы — очень умный народ. Можно даже сказать, что они самые умные в мире. К тому же это очень древний народ. Они уже существовали на Земле, когда других народов еще и в помине не было.

Именно поэтому даже самые маленькие китайцы умеют стирать свое бельишко. В один год они запросто бегают где хотят и могут разговаривать как взрослые. В два года они умеют читать и писать. В три — решают сложнейшие задачки, которые у нас и не всякий профессор одолеет. У нас бы таких детей быстренько определили в вундеркинды, а в Китае все дети такие, так что никто не придает этому никакого значения.

Вот почему Пинг Понг умел так изысканно изъясняться и справлялся с самим собой не хуже родной мамы. Но в остальном он ничем не отличался от прочих младенцев его возраста во всем мире. Скажем, он еще не мог обходиться без пеленок и подгузников. Вместо штанов на нем была обыкновенная пеленка, завязанная сзади бантиком, — почти все, как у наших детей, не считая, конечно, того, что он по сравнению с ними был большим умником.

Взошла полная луна, и ее серебристо-белый свет разлился по улицам Пекина. Со стороны дворца послышались глухие гулкие удары гонга.

— Это Яу, час кузнечика, — объяснил Пинг Понг. — Время, когда все маленькие детки в Китае получают свой последний засыпальный рожок. Можно я сбегаю за своим?

— Конечно, конечно, — разрешил Лукас.

Пинг Понг умчался куда-то, но через минуту был уже снова на месте, в руках он держал крошечную бутылку с соской наподобие наших кукольных бутылочек.

Он пристроился на подушечке и сказал:

— Я предпочитаю ящеричное молоко. Оно просто незаменимо для детей моего возраста. Хотя оно, прямо скажем, не слишком-то вкусное, но зато чрезвычайно полезное.

С этими словами он припал к своей бутылочке и принялся усердно сосать.

— Скажи-ка, Пинг Понг, — обратился Лукас к малышу через некоторое время, — а где ты раздобыл нам ужин, да еще так быстро?

• Предыдущая
• 10/48
• Следующая