Борьба за огонь (илл. В. Добровольского) - Рони-старший Жозеф Анри - Страница 7
- Предыдущая
- 7/38
- Следующая
Кое-где в лесу виднелись широкие просеки, устланные растоптанными ветвями и вырванным с корнем молодняком, — неоспоримое свидетельство соседства мамонтов, стадо которых причиняет лесу больший ущерб, чем самые сильные бури и ураганы.
В этом опасном месте уламры находили обильную пищу, но и сами они могли стать добычей любого крупного хищника. Нао, Нам и Гав подвигались вперед с величайшей осторожностью, построившись треугольником, чтобы одновременно иметь возможность наблюдать за большим пространством.
Днем острое зрение и тонкий слух заблаговременно предупреждали их о всякой опасности. Впрочем, днем опасные хищники спали; они выходили на охоту только в сумерки. При дневном свете зрение их уступало в остроте человеческому, а обоняние — волчьему. Волки могли бы представлять днем немалую опасность для уламров, но в этом обильном всякого рода добычей лесу они остерегались нападать на таких сильных и коварных противников, как люди. Страшный пещерный медведь охотился на животных только тогда, когда не находил растительной пищи. В остальное время это огромное животное мирно утоляло свой голод обильными плодами лесов.
Но если дни проходили относительно спокойно, то ночи были полны страха. Задолго до наступления сумерек уламры начинали искать безопасное убежище для ночлега. Иногда это была естественная пещера; иногда им приходилось строить укрепление из камней; порой они находили приют в глубокой яме в земле. Но чаще всего они проводили ночи на деревьях, выбирая группу близко расположенных друг к другу стволов.
Больше всего уламры страдали от отсутствия Огня. В безлунные ночи им казалось, что свет навсегда оставил землю, что мрак больше никогда не рассеется. Темнота угнетала их, наваливалась на них огромной тяжестью. По ночам они подолгу вглядывались в глухую чащу, ожидая, что где-нибудь вспыхнет искра, и языки пламени начнут лизать сухие ветви.
Но в темноте мерцали только искры далеких звезд да раскаленные угольки глаз хищников.
Люди чувствовали себя оторванными от родного племени и незащищенными от опасностей окружающего враждебного мира.
Наконец, лес поредел. На запад он уходил таким же сплошным массивом, без единого просвета, но на востоке лежала равнина с редкими группами деревьев и островками невысокого кустарника. Зубры, бизоны, олени, сайги и лошади поедали молодые побеги деревьев и тем защищали саванну от наступления леса. Здесь протекала река, берега которой были покрыты черными тополями, пепельными ивами, осинами, ольхой, тростником и камышами. Кое-где виднелись бурые груды валунов ледникового происхождения.
День склонялся к закату, и на земле уже лежали длинные тени.
Многочисленные следы на опушке леса говорили о том, что в сумерки сюда сходилось на водопой множество зверей. Поэтому Нао, Нам и Гав, поспешно утолив жажду, занялись поисками безопасного места для ночлега. Разбросанные кое-где груды валунов были непригодны для этой цели — пришлось бы затратить слишком много времени, чтобы выстроить из них хоть какое-нибудь укрепление.
Нам и Гав, отчаявшись найти подходящее убежище, уже предложили вернуться на ночь в лес, когда Нао вдруг заметил две огромные каменные глыбы, лежащие рядом и соприкасающиеся верхушками; они образовали нечто вроде пещеры с двумя входами. Один из входов был доступен только мелким животным, не крупнее собаки и волка. Второй был достаточно широк, чтобы, плотно прижавшись к земле, в него мог проползти человек; но для львов, тигров и медведей этот вход был слишком тесен.
Нам и Гав легко проникли в пещеру. Они боялись, что богатырское сложение Нао сделает проход недоступным для него. Но сын Леопарда, вытянув вперед руки и повернувшись на бок, без труда забрался в пещеру и так же легко выполз обратно.
Массивные каменные глыбы слежались настолько плотно, что даже мамонтам было бы не под силу разъединить их. Под камнями было просторно — три человека свободно могли поместиться здесь.
Уламры были бесконечно рады этой находке, обеспечивавшей им безопасный ночлег. Впервые за все время похода они могли провести спокойную ночь, не опасаясь нападения хищников.
Подкрепившись сырым мясом молодого оленя и орехами, собранными в лесу, Нао, Нам и Гав выползли из убежища, чтобы еще раз осмотреть местность. Несколько оленей и косуль пробежали к водопою. В воздухе с воинственным карканьем носились вороны; в облаках величественно парил орел. Среди ивняка неслышными шагами крался пятнистый леопард. Рысь преследовала антилопу.
Тени деревьев удлинялись. Солнце садилось за верхушки деревьев, зажигая гигантский пожар в облаках, через несколько минут хищники должны были выползти из своих берлог, чтобы вступить во владение равниной. Но пока ничто еще не выдавало этого.
Над равниной раздавался только мирный щебет птичек; они хлопотливо носились в воздухе, то круто взмывая ввысь, то камнем падая вниз.
Неожиданно из лесу вышел бизон… Бизоны были подвижные, сильные, чуткие к малейшей опасности, смелые и осторожные животные, великолепно вооруженные для борьбы за существование.
Сердце Нао учащенно забилось при приближении широкогрудого, круторогого величественного зверя, и он с глухим ворчанием вскочил на ноги: инстинкт охотника сразу проснулся в нем. Обычно люди не решались нападать на стада этих травоядных, но они не упускали случая поохотиться на одинокого бизона, особенно слабого или раненого. Откуда пришел этот бизон? Бежал ли он от преследования сильных хищников, опережая стадо, или, наоборот, отстал от него? Уламры не задавались этими вопросами. Им достаточно было знать, что огромное животное одиноко; победа над бизоном была не менее славной, чем победа над самым крупным из хищников. Но тут же другой инстинкт вступил в борьбу с первым, И этот инстинкт властно приказывал Нао не уничтожать без нужды животное, могущее послужить пищей. А у уламров был большой запас свежего мяса.
Вспомнив про только что одержанную над серым медведем победу, Нао решил, что борьба с бизоном ничего не прибавит к его охотничьей славе и опустил поднятую уже было палицу.
Ничего не подозревавший бизон медленно и спокойно прошел к реке.
Вдруг все трое уламров насторожились — они почувствовали приближение опасности раньше, чем увидели ее. Сомнение быстро сменилось уверенностью; по знаку Нао Нам и Гав скользнули в пещеру. Нао не замедлил последовать за ними, как только на опушке леса показался олень. Животное бежало в слепом ужасе. Рога его откинулись назад, с губ капала пена, окрашенная кровью. Словно лист, увлекаемый циклоном, олень убегал от тигра.
Тигр-коренастый и приземистый, с необычайно гибким хребтом, подвигался вперед гигантскими скачками. Со стороны казалось, что он не бежит, а скользит в воздухе, чуть касаясь лапами земли, в конце каждого скачка он на неуловимо короткое мгновение останавливался, как бы собирая силу для нового взлета.
Олень мчался вперед безостановочно, делая короткие, все убыстряющиеся прыжки. В этот момент погони тигр явно настигал его: хищник только что вышел на охоту после дневного сна, в то время как олень казался утомленным длинным переходом.
— Тигр настигает оленя! — дрожащим от волнения голосом воскликнул Нам.
Нао, возбужденно следивший за этой охотой, ответил:
— Олень неутомим!
Вблизи реки расстояние, отделявшее оленя от тигра, уменьшилось наполовину. Но, сделав неимоверное усилие, олень еще убыстрил свой бег. Некоторое время оба животных неслись с одинаковой скоростью, но затем скачки тигра участились. Он несомненно оставил бы преследование, если бы не близость реки — в воде он рассчитывал быстро настигнуть оленя.
Хищник добежал до берега, когда олень проплыл уже локтей пятьдесят. Не останавливаясь ни на секунду, тигр бросился в воду и поплыл с необычайной быстротой — но олень и тут не уступал ему в скорости. Для него это был вопрос жизни и смерти. Река была неширокой, и видно было, что он доплывет до противоположного берега первым. Правда, стоило ему споткнуться при выходе из воды, и он погиб!
- Предыдущая
- 7/38
- Следующая
