Король-Воитель - Банч Кристофер - Страница 25
- Предыдущая
- 25/108
- Следующая
– У него сейчас около полумиллиона человек. Они собраны в Бала-Гиссаре и Даркоте, – сказал тот. – Мы имеем около ста тридцати тысяч в Амуре; они живут там в селах и городах. Среди них есть опытные солдаты, есть каллианцы, сражавшиеся против нас под командованием Чардин Шера или участвовавшие в начавшейся позднее партизанской войне. Другие присоединились к нам из различных побуждений: кто потому, что ненавидит тиранов, а кто из-за того, что император сделал им что-то дурное, или же им кажется, что сделал.
– Великий Совет, который, как я полагаю, нам пока что следует продолжать называть правительством, за последнее время довел численность своих войск примерно до шестисот тысяч человек. Они частично находятся в Никее, частично перемещаются на юг по Латане и проходят обучение в Курраме, используя в качестве баз старые гвардейские учебные лагеря и готовясь атаковать либо нас, либо императора – в зависимости от того, кто окажется ближе и слабее.
– Разница в численности меня нисколько не удивляет, – заметил я.
– Естественно, – отозвался Кутулу. – Кто, по твоему мнению, может возглавить наших людей? Кто из нас способен планировать стратегию, разрабатывать тактику? Кто, по твоему мнению, должен сидеть на белом коне с мечом в руке и выкрикивать слова, услышав которые, все эти люди согласятся пойти на смерть ради уничтожения тирании? Я? – Он громко фыркнул. – Провидица? Она пытается, но…
– Вы нужны нам, Дамастес, – поддержала Синаит. – Нам необходим человек, бывший первым из трибунов. Вы, по нашему мнению, единственный, кто мог бы сплотить всю Нумантию для выступления против Тенедоса, а также уничтожить проклятых хранителей мира и их хозяев, марионеток Майсира.
– Возможно, мы начали не с того конца, – перебил я. – Позвольте мне задать очередной вопрос: почему Тенедос должен быть уничтожен? Разве никто из вас не помнит ту присягу, которую я ему приносил? Кутулу, ведь и ты давал точно такую же клятву.
Нет, – ответил Кутулу. – Как ни странно, но он ни разу не попросил меня присягнуть лично ему. Возможно, он считал, что было достаточно той присяги, которую я уже принял, поступая на службу в никейскую стражу, и моей… – он закусил губу, – несомненной преданности тому, что, как мне казалось, он обещал, – делу процветания нашей страны.
– И что же побудило тебя отказаться от него?
– Я видел перемены, – ответил Кутулу, – которые происходили в нем день за днем, год за годом, после того как ты надел на него императорскую корону. Казалось, будто существовали два Тенедоса: тот, которому я сначала служил, кто обещал стать величайшим из правителей, которых когда-либо видела Нумантия, и другой, стремившийся к власти только ради самого себя, капризный, даже злой человек. Мало-помалу от того человека, которого я знал раньше, оставалось все меньше и меньше; в конце концов его полностью вытеснил тот, новый император, который все погубил своим безумным вторжением в Майсир.
– Или же, – с расстроенным видом добавил Кутулу после небольшой паузы, – я обманываю сам себя. Воз можно, всегда существовал только один Тенедос, а я вместо него истинного видел то, что хотел видеть: короля, какого я желал для Нумантии… Я не знаю.
– Я тоже не знаю, – отозвался я. – Поскольку поступал точно так же.
– Дамастес, – вмешалась Синаит, – вы что-то скрываете. Я провидица – конечно, не столь сильная, как Тенедос, – но я сотворила кое-какие заклинания, и у меня сложилось четкое представление о том, что в последней битве при Камбиазо он намеревался поставить на карту все свое могущество. Я также обнаружила некоторое… ну, скажем, эхо, которое могло остаться от могучего заклинания – заклинания, вызывающего чудовищные силы зла, которое оказалось прервано. Дамастес, я хочу просить вас, просить как патриота Нумантии, рассказать нам о том, что произошло в Камбиазо. Что случилось перед началом сражения?
Я взглянул на нее.
– Почему вы думаете, будто мне что-то известно?
Она посмотрела мне в глаза, и ее взгляд подхватил меня, овладел мною, заставив меня вновь вернуться в прошлое.
До того дня я думал, что никогда и никому не скажу о том, что мощь Тенедоса основана на крови, а также и о том, как я не позволил ему перед битвой в Камбиазо произнести ужасное заклинание, то самое заклинание, которое вновь должно было разбудить демона, разрушившего неприступную крепость Чардин Шера и погубившего его самого и всех его людей.
Но я сделал это, закончив рассказ уже далеко за полночь. Я даже охрип, не столько от того, что мне пришлось долго и непрерывно говорить, сколько от чувства, которое поневоле пришлось вложить в мой рассказ.
– Что ж, – твердо сказал Кутулу, – ты поступил совершенно правильно.
– Вы поступили совершенно правильно, – согласилась Синаит. – И я думаю, что представляю, чего вам стоило поступить так с человеком, которому вы поклялись в верности. Но вы не уничтожили Тенедоса.
– Нет.
– Разве вы не обязаны завершить то дело, которое однажды начали?
Меня охватил гнев, и я вскочил на ноги.
– Обязанность, честь, присяга… – прорычал я. – По чему, ради всех демонов, все настолько спокойны, на столько уверены в том, что знают, какие я имею проклятые богами обязанности и клятвы, и в том, что я намерен соблюдать их? Хотел бы я сам иметь такую же уверенность!
Синаит тяжело перевела дух.
– Вы правы. Я прошу прощения.
– А я нет, – возразил Кутулу. – Дамастес, разве ты не понимаешь, что почти то же самое случилось и со мною? Разве ты не видишь, что я изменил присяге на верность Нумантии, когда понял, что человек, к которому я относился чуть ли не как к богу, ни капли не заботился о своей стране? Все, чего он хотел, были сила и власть, благодаря которым он мог бы управлять не только Нумантией, но и всеми на свете, этим и тем миром, богами и демонами! Как я мог служить подобному человеку, творить кровавые дела, которые большинство людей считали самым настоящим злом, ради того, кто хотел превратиться в темное божество, возможно, даже стать олицетворением самой Сайонджи? А может быть, даже вообще захватить ее трон? Разве я могу продолжать хранить верность такому чудовищу?
Я никогда не видел в этом человеке подобной страсти и уставился на него в изумлении, а он покачал головой:
– Перед тобой стоит та же самая проблема, что и передо мной, не так ли? Ты видишь все эти четкие логиеские обоснования, но то, что ты сделал, продолжает терзать тебя… Мне это хорошо знакомо. – Он кивнул, как бы подтверждая свои слова.
– Хорошо, – сказал я, тяжело переводя дух. – Я принес присягу Тенедосу, а перед тем – присягу Нумантии. А мой родовой девиз гласит: «Мы служим верно». – Я горько рассмеялся. – Возможно, я многое делал не так. Возможно, Ирису где-нибудь живот надрывает от смеха, глядя на мои потуги. Ну и пусть! Я больше не участвую в этой большой игре. Пусть одна присяга остается на одной чаше весов, а вторая на другой. И пусть они болтаются там, пытаясь перетянуть одна другую, а меня, ради всех чертей, оставьте в покое.
В Нумантии сейчас имеется три армии, намеревающиеся вцепиться друг в друга и снова растерзать страну на клочки ради того, чтобы выяснить, кто же воссядет на трон в Никее. А в результате, скорее всего, сюда снова придут майсирцы и страны не останется вовсе. Я не могу помешать этому и, возможно, даже не хочу. Но вы должны ясно понять одну вещь. Я не играю.
Я не пойду с вами. И при этом я не собираюсь снова идти на службу к Тенедосу. И пусть вы все готовы терзать и рвать страну на кусочки, пока не останется ничего, кроме пепла и трупов. Я не стану в этом участвовать. Я уже убил достаточно, больше чем достаточно, послал на смерть неведомо сколько миллионов людей, послужил причиной возвращения на Колесо страшно подумать скольких женщин и детей. Довольно. С меня хватит.
Распахнув дверь, я отбросил подпиравшего ее спиной Элфрика и услышал, как Кутулу начал что-то говорить, но осекся на полуслове.
Я выскочил в темноту, рассеиваемую лишь слабым светом заходящей луны, вслепую дошел до своего дома, запер дверь на засов и с размаху рухнул на кровать.
- Предыдущая
- 25/108
- Следующая
