Король-Провидец - Банч Кристофер - Страница 78
- Предыдущая
- 78/136
- Следующая
Я отправился на кухню и уговорил поваров приготовить мне бокал сока из жгучих фруктов и омлет из трех яиц с самыми острыми специями. После этого, и чашки чая из целебных трав, у меня появился слабый шанс дожить до свидания с Маран.
Я передал подбежавшему слуге поводья Лукана и вошел в ресторан. Мне показалось, что будет лучше явиться в штатском: мундир Золотых Шлемов слишком выделялся и для моих целей не подходил. Я показал привратнику записку Маран, и он почтительно поклонился.
– Наверх, сэр. Третья дверь. Вот ключ.
Я поднялся по лестнице, понимая, что за это время меня не мог заметить никто из посторонних. Мне начинало казаться, что репутация этого заведения основана на чем-то большем, чем кулинарное искусство.
Я постучал в дверь, вставил ключ в замочную скважину и вошел в тот момент, когда изнутри донесся приглушенный смех.
Комната была маленькой, примерно десять на двенадцать футов, с высоким потолком и другой дверью в дальнем конце. В центре стоял столик, накрытый на двоих. Вдоль стен располагались кушетки, достаточно широкие, чтобы служить кроватями, а рядом с одной из них находился буфет с богатым ассортиментом винных бутылок. Толстый, мягкий ковер, пружинивший под моими ногами, вполне мог служить матрацем.
На одной из кушеток сидела Маран в обществе незнакомой женщины. Между ними стояла бутылка вина, погруженная в ведерко со льдом. Когда я вошел, обе встали.
– Ага, значит, это и есть наш бравый капитан? – произнесла незнакомка.
Я поклонился.
– Дамастес, – сказала Маран, – это моя самая лучшая подруга, леди Амиэль Кальведон.
Даже на мой предубежденный взгляд, леди Кальведон обладала не меньшим очарованием, чем Маран. Она была выше подруги и, несмотря на худобу, обладала большой грудью, выпиравшей из низкого выреза шелковой рубашки на крестьянский манер, заканчивавшейся у середины бедра. У нее были сильные ноги танцовщицы с великолепно развитой мускулатурой. Ее темные волосы кудрявыми волнами ниспадали на плечи.
– Амиэль добровольно вызвалась оказать нам огромную услугу, – продолжала Маран.
– Вот как?
– Я – ваша «ширма», – томным голосом произнесла Амиэль. Она изучающе смотрела на меня, и я чуть было не покраснел, впервые осознав, какие чувства может испытывать хорошенькая женщина в комнате, полной мужчин. Мне показалось, что сейчас она вытащит линейку, попросит меня спустить штаны и измерит длину моего члена.
– Дамастес, – нараспев продолжала она. – Дамастес Прекрасный, так я буду вас называть.
– Благодарю вас, леди.
– Учитывая то, что я делаю для вас, и в какую ужасную цену это обойдется для моей репутации, вы можете называть меня просто Амиэль.
Пока я стоял с озадаченным видом, она подняла свой бокал, осушила его, наклонилась и поцеловала Маран в губы. Затем взяла сумочку и направилась к другой двери.
– Меня не будет до четырех, детки. Можете развлекаться.
Она вышла.
Маран хихикнула. Я увидел, что бутылка с вином наполовину пуста, а щеки графини немного раскраснелись. Одета она была консервативно – в бриджи для верховой езды и блузку свободного покроя. Она сняла сапоги, и теперь они лежали на полу вместе с курткой и шарфом.
– Может быть, ты объяснишь мне, в чем дело?
– Только после того, как ты поцелуешь меня.
Я заключил ее в объятья, и наши губы слились в поцелуе. Это продолжалось очень долгое время.
Наконец я оторвался от нее.
– Если так пойдет и дальше, я не услышу никакого объяснения, – выдохнул я. – Что такое «ширма», и что мы делаем с репутацией леди... Амиэль?
– На самом деле, ничего особенного. Снимай свой камзол, налей себе немного вина и садись. Сюда, на кушетку. Откинься назад и позволь мне снять с тебя сапоги.
Я подчинился.
– Но что скажет официант? Я полагаю, здесь должен быть официант?
– Он появится, когда я дерну за этот шнурок, но не раньше. За те деньги, которые я плачу за аренду этой комнаты, мы можем заниматься здесь чем угодно, и никто не скажет ни слова.
– Ты все еще не объяснила мне, что такое «ширма».
– Это женщина, составляющая компанию другой женщине, прикрывающая ее любовный роман, чтобы муж первой женщины ничего не заподозрил. Амиэль, моя самая лучшая подруга в Никее, сделала нечто гораздо большее: она распустила слухи, будто ужасно увлечена одним молодым армейским офицером. Настолько увлечена, что желает проводить с ним каждую минуту его свободного времени.
– В таком случае, она и моя подруга. Но она говорила... как насчет ее репутации?
– Она не слишком заботится об этом; впрочем, как и ее муж. Они живут отдельно друг от друга, и такая жизнь их вполне устраивает.
Я слышал, что такое часто случается в высших слоях никейского общества, но столкнулся с этим впервые.
– Понятно. Так о каком любовном романе ты упоминала? Я хочу сказать, как быть с моей репутацией?
Маран звонко рассмеялась.
– Я читала о кавалеристах, поэтому не пробуй на мне эту шутку.
Она откинулась на спинку кушетки и сладко потянулась, так что ее груди гордо приподнялись под блузкой.
– Этот ресторан славится не только своим уединением, но и способностью приготовить почти любое из заказанных блюд. Кстати, меню лежит на столе.
– Я уже знаю, что я хочу съесть.
– Что?
Я поднял ее и поставил на кушетку, затем запустил пальцы под ее блузку, нашел ремень бриджей и расстегнул его.
– Тебя, – прошептал я.
Я потянул ее бриджи вниз; она приподняла бедра, облегчая мою задачу. Потом я распахнул ее блузку, обнажив груди.
– Ты когда-нибудь дашь мне раздеться самой? – прошептала она.
– Может быть, позже, – я подразнил зубами ее соски, потом пробежал языком вниз по ее плоскому животу, по гладко выбритой коже на лобке... и внутрь, когда ее ноги легли мне на плечи.
В тот день мы так и не пообедали. Когда мы покинули гостиницу, было ровно четыре часа.
Я сделал одно интересное открытие. В те дни, а тем более сейчас, я мало употребляю алкоголь, однако обнаружил, что с похмелья мужчина может (прошу прощения за грубое выражение) трахаться как павиан.
После этого наш роман начал стремительно развиваться, и Маран предалась ему с таким же воодушевлением, как я сам. Первые месяцы службы в Никее я буквально сходил с ума от скуки, зато теперь был очень рад отсутствию настоящих воинских обязанностей. Муштровка, которой я пытался обучить моих Серебряных Кентавров, или «Свинцовых Телят», свелась практически к нулю. Они не возражали и с радостью вернулись к прежнему разгильдяйству. Полагаю, мне следовало бы стыдиться такого отступления от своих прямых обязанностей, но в полку Золотых Шлемов это не имело ровным счетом никакого значения.
Я был глубоко благодарен Амиэль за помощь, поскольку никогда раньше не оказывался в подобной ситуации. Теперь я осознал, как мало существует мест, где замужняя аристократка, желающая сохранить свою репутацию, может встречаться наедине со своим любовником, не рискуя, чтобы об этом поползли слухи.
У нас с Амиэль установилось что-то вроде дружеских отношений. Я понял, что она действительно преданная подруга Маран. Хотя время от времени она пристально рассматривала меня, как при нашей первой встречи, но не делала намеков на нечто большее. Она не питала уважения к мужу Маран и иногда называла его «Старый Медный Таз», подразумевая под этим медную отделку его торговых судов. Она относилась к Маран как к младшей, неопытной сестре, а ко мне – почти как к собственному любовнику и сообщнику. Кроме того, она постоянно называла меня «Дамастесом Прекрасным», что начинало немного раздражать, особенно когда это прозвище подхватили другие. Маран, однако, находила это весьма забавным.
Но хотя Амиэль исправно служила нашей «ширмой», мы могли пользоваться ее услугами лишь время от времени. Мы стали специалистами по поиску ресторанов или таверн, вроде того места, где мы встретились после дуэли с Малебраншем.
Потом мы нашли лучший способ. Весна в том году выдалась на удивление теплая, поэтому мы выезжали из города поодиночке и встречались в заранее условленном месте.
- Предыдущая
- 78/136
- Следующая
