Король-Провидец - Банч Кристофер - Страница 53

• Предыдущая
• 53/136
• Следующая

Я сделал выбор и остаюсь здесь, в этой долине. Те, кто желает быть верен своей клятве, могут присоединиться ко мне.

Уоррент-офицеры и двое выживших легатов первыми шагнули к своему капитану. За ними последовали рядовые – сначала парами и тройками, затем сплошным потоком. В конце концов, по другую сторону остались лишь трое пехотинцев, стыдливо прятавших лица.

– Хорошо, – произнес капитан Меллет, и в его голосе не было гнева или презрения. – Вы сочли свои клятвы слишком тяжкими для себя, и я освобождаю вас от них. Сложите оружие, уходите вместе с штатскими и подчиняйтесь всем их приказам.

Один солдат так и поступил, но двое других переглянулись и торопливо зашагали туда, где стояли их товарищи.

– Куррамская Легкая Пехота... построиться! – крикнул капитан Меллет.

И тут произошло нечто поразительное. В повозках, проехавших мимо нас, находились тяжело раненные солдаты КЛП. Теперь я увидел, как некоторые из них бредут к нам – хромой ведет слепого, однорукий человек с изувеченной ногой, пользовавшийся своим мечом как костылем. Мы пытались спорить с ними, но никто не слушал, и нам пришлось позволить этим храбрейшим из храбрых присоединиться к своим товарищам.

Тенедос подготовил последнее заклятье и поочередно благословил каждого пехотинца.

Мы тронулись в путь как раз в тот момент, когда грянула снежная буря, усиленная волшебством Провидца. Мы двигались так быстро, как могли, в самом странном порядке, который только можно представить. Впереди ехали десять уланов, затем штатские и повозки с немощными и ранеными. Остальные уланы сомкнутым строем ехали следом, а КЛП осталась в арьергарде.

Мы прошли лишь несколько сотен ярдов, когда наше движение было замечено и хиллмены снова атаковали нас. Однако они не успели подготовиться; атака вышла беспорядочной и была легко отбита.

Они попытались еще раз, а затем мы приблизились к концу долины.

– Куррамской Легкой Пехоте... занять боевые позиции! – скомандовал капитан Меллет. Пехотинцы растянулись в линию, перекрыв проход.

– Легат а'Симабу! – крикнул он. – Расскажите о нас в Нумантии! Скажите им, что на границе еще остались люди, которые знают, как надо умирать!

Он отсалютовал нам. Я приказал своим уланам остановиться и отсалютовал в ответ, не стыдясь слез, струившихся по моим грязным щекам.

Затем мы двинулись дальше, через ущелье.

Третье заклинание, наложенное Тенедосом, притупляло чувство боли у пехотинцев, поэтому они могли сражаться, даже будучи неоднократно и тяжело раненными.

Я слышал звуки битвы, начавшейся позади, и начал молиться Исе, Паноану и даже самой Сайонджи, чтобы даровать нашим боевым товарищам легкое возвращение к Колесу и высочайшее вознесение в следующей жизни.

Последний бой Куррамской Легкой Пехоты все еще кипел в ущелье, когда мы вышли за пределы слышимости.

Вокруг бушевала метель, но мы упорно шли вперед и вперед. Потом мы остановились на несколько часов для еды и отдыха. Теперь в повозках было более чем достаточно свободного места.

Провидец Тенедос осмотрел мою рану.

– Хороший, чистый разрез, – он наложил исцеляющее заклятье и пояснил: – Оно черпает силу из внутренних резервов твоего тела. Если бы ты был стар и немощен, оно бы уподобилось вампиру, сосущему твою энергию, но у тебя более чем достаточно сил.

У нас больше не было врагов, вооруженных мечами и копьями. Теперь нашими противниками стали холод, ветер и сырость, но они убивали так же беспощадно, как и самый кровожадный хиллмен.

Я нашел Жакобу и Эллори и посадил их на Лукана. Сам я шел рядом, во главе колонны. За нами ехали Карьян с Тенедосом, и я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из них споткнулся или выказал признаки слабости.

Дорога петляла между утесами, уходя все дальше и дальше. Мы снова остановились, поели и, кажется, немного поспали.

Я тупо брел вперед, прихрамывая и приберегая последние силы для возможной стычки у выхода из Сулемского ущелья. Сердцем я чувствовал, что мы обречены на гибель. Никому из нас не дано достигнуть равнины и плодородных земель Юрея.

Как-то раз я взглянул на Жакобу и едва узнал ее. Ее лицо было плотно замотано шарфом, на плечах мехового плаща намерзла толстая корка льда.

Эллори казалась маленьким шерстяным свертком, сидевшим впереди. Я заметил локон светлых волос, выбившийся из-под ее платка, и неловкими замерзшими пальцами заправил его обратно. Девочка что-то то сказала – наверное, поблагодарила меня, – но ветер унес ее слова.

Мы шли дальше.

Не знаю, когда закончилась метель, но внезапно я заметил, что пронизывающий ветер прекратился. Это было похоже на чудо.

Потом явилось второе чудо. Каменные стены ущелья начали смыкаться, пока ближайшие утесы не оказались на расстоянии лишь нескольких сотен футов друг от друга. Затем они исчезли, и перед нами раскинулась равнина.

Мы вышли на другую сторону Сулемского ущелья. Мы оставили Спорные Земли позади. Мы достигли Юрея. Я ощутил, как во мне возрождается жизнь... и надежда.

Я оглянулся. За мной двигалась спотыкающаяся колонна мужчин и женщин, затем повозки, а позади – живые мертвецы на истощенных лошадях. Остатки эскадрона Пантеры 17-го Уланского полка.

Я попытался улыбнуться и почувствовал, как треснула замерзшая кожа на щеках. Поравнявшись с Луканом, я проговорил:

– Мы в безопасности!

Жакоба развернула свой шарф и посмотрела на меня – сперва непонимающе, но потом смысл моих слов дошел до нее. Она обняла Эллори.

– Мы живы! – ее голос был таким же слабым и дрожащим, как мой.

Но маленькая девочка ничего не ответила. Ее голова упала на грудь, глаза были закрыты. Я остановил Лукана и поднес тыльную сторону ладони к ее ноздрям.

Одна-единственная снежника упала на мою руку и осталась там, так и не растаяв.

Эллори Парес умерла несколько минут назад, так и не осознав, что умирает.

Мой триумф превратился в развеявшийся по ветру пепел.

Как только команда установила длинный плавучий дом на двух якорях, солнце скрылось за темными облаками и холодный дождь разбил спокойное зеркало озерных вод.

Я возлежал на шелковых подушках и меховых покрывалах в открытом павильоне на верхней палубе плавучего дома. На мне не было ничего, кроме длинного килта, завязанного свободным узлом на талии, но я не чувствовал холода: все стены павильона были обтянуты удивительной волшебной тканью – тонкой материей, прозрачной как стекло и не пропускавшей зимние морозы, а сбоку располагался небольшой очаг, где весело потрескивали дрова из благовонных пород дерева.

Время подходило к полудню. На озере не было других плавучих домов, так как самым популярным сезоном для этих судов является Период Жары, а не середина зимы. Команда в количестве двадцати пяти матросов удалилась в свои помещения на нижних палубах, удостоверившись в том, что якоря установлены надежно и мы обеспечены всем необходимым. Если бы мы пожелали чего-то еще, я мог позвонить в маленький колокольчик, лежавший на туалетном столике.

Рядом со мной стоял оловянный кубок с темным подогретым вином, сдобренным специями. Я отпил глоток, продолжая глядеть на озеро. Холод и мучения долгого исхода из Сайаны мало-помалу забывались, и тепло разливалось по моим жилам.

– Это то, что я носила в твоем сне? – спросила Жакоба.

Она была одета в длинную сорочку с высоким воротником, баюкавшим ее улыбавшееся лицо, словно ласковая рука. Но ее одеяние едва ли можно было назвать скромным, поскольку оно было скроено из просвечивающего темного материала, не скрывавшего ничего – от темных сосков ее грудей до треугольника волос на лобке.

– Не совсем, – ответил я. – В этом ты выглядишь девственницей.

– Тогда долой его, – Жакоба передернула плечами, и сорочка легкой пеной упала к ее ногам.

Грациозная как танцовщица, она пробежала пальцами своей стройной ноги по внутренней стороне моего бедра.

• Предыдущая
• 53/136
• Следующая