Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем т - Леберехт Тим - Страница 5

• Предыдущая
• 5/16
• Следующая

Но разговор выходит за рамки счастья и касается предмета еще более возвышенного – смысла. Как показало исследование Роя Баумайстера, поиски смысла радикально отличаются от стремления к счастью{44}. Один человек будет вести счастливую жизнь, лишенную смысла, в то время как существование другого может быть наполнено смыслом, но при этом он не чувствует себя счастливым. Счастье чувство легкое, индивидуалистичное и эпизодическое; чувство осмысленности глубокое, коллективное и трансцендентное. В конце концов, смысл всегда подразумевает связь с чувством общности, реальной или воображаемой.

Поиски смысла постепенно вторгаются в существование обычного бизнеса. Технологические работники теперь говорят об исцелении, лидеры бизнеса продвигают концепцию «истинной осознанности», а официальная программа Всемирного экономического форума в Давосе включала проходившие ранним утром сессии по медитации, которые вел буддистский монах. На сетевой конференции Wisdom 2.0 технологические инновации обсуждаются вперемешку с новыми прозрениями в области исследования мозга и с тем, как внедрить духовные прозрения, медитации, эмоциональный интеллект и другие «продукты для души» в корпоративную повестку дня. В таких компаниях, как Aetna, General Mills, Nike и Target, рабочий день начинается с медитации или занятий йогой, а Google предлагает своим сотрудникам занятия по «поиску внутри себя», места на которые раскупаются моментально. Новое поколение лидеров исследует «третий показатель» – альтернативные пути для измерения успешной, более осмысленной жизни, определяемой через отдачу, чудо, благополучие и разум{45}.

Через 60 лет после выхода в свет книги Виктора Франкла «Человек в поисках смысла» («Man’s Search for Meaning»){46}, оказавшей большое влияние на многих, кажется, что «смысл» стал наивысшим общим знаменателем для целого поколения. Отчет, составленный в 2011 году Консультативным советом по карьере, показал, что «ощущение смысла» стало главным единичным индикатором успешной карьеры для поколения Игрек. Стремление к осмысленности ассоциируется с оптимизмом: в опросе, проведенном компанией Telefonica среди 12 тысяч респондентов поколения миллениалов в 27 странах, 62 % опрошенных заявили, что могут изменить ситуацию вокруг себя, а 40 % полагают, что способны на глобальные изменения{47}. Пока их предшественники из поколения Икс жалуются на бюрократию и коррупцию в корпоративном сообществе и государственных институтах, миллениалы просто не обращают на это внимания, как на незначимые факторы. Это поколение выбирает то, что футуролог Элвин Тоффлер однажды назвал «адхократией», – модульные, гибкие формы организации, которые легко собираются и так же легко распадаются{48}.

Но как именно романтика соотносится с этими сетевыми концепциями цели, счастья и смысла? Может ли жизнь, подчиненная цели, быть романтичной? Необходима ли романтика для поиска смысла? Означает ли рост романтики увеличение счастья? Прежде чем идти дальше, необходимо очертить несколько важных разграничений между догматами этого широкого культурного движения и темами, имеющими отношение к данной книге. Бизнес-романтики безусловно ищут высший смысл в работе и согласны, что экономические стимулы составляют небольшую часть вознаграждения, но набор их ценностей принципиально иной. Если «целеполагающий» бизнес достигает успеха, только когда добивается чего-то, то бизнес-романтики видят больше ценности в процессе работы, чем в конечном результате. Как гласит пословица, «дело не в конечном пункте, а в путешествии». Таким образом, романтики ставят на первое место актуальный опыт, а не институциональную цель. К примеру, один мой хороший приятель работает на компанию, построенную целиком вокруг корпоративной социальной ответственности, и делится в личной беседе: «Иногда я чувствую себя деморализованным. Мне нравится мир маркетинга, но компания чуть ли не уничтожает во мне эту страсть. Я чувствую себя в благополучном болоте: все новейшие интересные события происходят где-то в более конкурентных местах».

Романтическая компания совсем не обязательно целеустремленная или социально ответственная. Для романтика социальная цель имеет значение, но обучение новому, интерес, приключение значат не меньше. Романтика также не совпадает с высокой моралью. На самом деле, как мы увидим, в моменты наивысшей интенсивности, неуверенности, конфликта, суматохи романтик вполне способен проявлять темные стороны своей личности. Вы работаете на фирму, вызывающую всеобщее восхищение, преданную осмысленному делу, но при этом ощущаете недостаток романтики. Иногда, работая, например, в Goldman Sachs, можно найти больше романтики, чем в благотворительной организации.

Бизнес-романтики, безусловно, также занимаются поисками счастья, цели и смысла, но в первую очередь они ищут чего-то иного, неуловимого и потенциально более зажигательного. Благородная миссия по решению социальной задачи – только один из возможных путей, которые могут привести к возвышающему нас опыту.

Когда я вспоминаю свою деятельность на эстафете олимпийского огня в Каире, то понимаю, что романтика там присутствовала именно благодаря противоречивости и конфликтности этой работы. Я ощущал мощную цель, даже когда чувствовал горячее дыхание спонсоров у себя за спиной. В среде непосвященных мы должны были поддержать огонь. В этой задаче было такое напряжение, которое наложило неизгладимый отпечаток на всю мою жизнь. Стал ли от этого мир значимо лучше? Кто знает? Был ли это такой опыт, который любой причастный пронесет через свою жизнь? Безусловно.

В начале прошлого века немецкий социолог и экономист Макс Вебер использовал термин «великое разочарование», описывая всеобъемлющий режим существования современного ему индустриального общества, исповедующего бюрократический, интеллектуализированный и секуляризированный взгляд на мир{49}. Вебер сожалел, что научный подход и техническая рациональность сформировали «железную клетку», сковавшую в человеке душевные порывы:

Оглядываясь назад, можно признать, что его описание человечества в ключевой работе «Протестантская этика и дух капитализма» (Die protestantische Ethik und der «Geist» des Kapitalismus) оказалось сколь мрачным, столь и пророческим: «Бездушные профессионалы, бессердечные сластолюбцы – и эти ничтожества полагают, что они достигли ни для кого ранее не доступной ступени человеческого развития!»

Спустя более 100 лет человечество, поднимаясь на следующую ступень, испытывает новое «великое разочарование», вызванное на этот раз не индустриализацией, а изобилием данных, связанных с рынками, сообществами, рабочими местами и отношениями. Возможно, вы слышали об удивительной статистике: сегодня человечество за два дня генерирует столько же данных, сколько оно производило за всю свою историю до 2003 года, и количество информации будет удваиваться каждые два года вплоть до 40 тысяч экзабайт (40 триллионов гигабайт) к 2020 году. В качестве точки отсчета – 1 экзабайт содержит 50 тысяч лет видео в DVD-формате. За то время, которое вы потратите на чтение этой главы, человечество произведет столько же данных, сколько хранится сейчас в Библиотеке Конгресса{50}. Действительно, эпоха «больших данных».

Осенью 2012 года я целый час беседовал с управляющим директором Центра исследований и развития Google в Израиле Йоси Матиасом об алгоритмах и интуиции.

• Предыдущая
• 5/16
• Следующая