История воина - Банч Кристофер - Страница 91
- Предыдущая
- 91/121
- Следующая
Отбросив воспоминания, я спросила:
– А каким существом я стану, Гэмелен? Альбатросом?
– Никогда.
Я скрыла улыбку и сделала вид, что обиделась.
– А почему нет? Разве из меня не получится огромной величавой птицы? Я всегда любуюсь, как они парят над морями, спускаясь на воду только для сна и еды.
– Ты любуешься ими, то же делает каждый начинающий волшебник, – ответил он. – Может, лучше тогда к твоему хвосту мы привяжем плакат с надписью «Я Рали, разведчик»? Так мы сэкономим время на защитных заклинаниях.
Я бы и без этого поняла, что он хотел сказать. После небольшого совещания мы разработали план получше, а потом я взяла его телохранительниц и отправилась добывать необходимые предметы для колдовства. Я рассказала Ксиа, что собираюсь делать, она начала отговаривать меня, потом внезапно замолчала. Она смотрела на меня, пытаясь сдержать слезы, и вдруг с рыданиями выскочила из каюты. Я не пошла ее утешать. Иногда труднее любить воина, чем быть им.
Я не объяснила Корайс и Полилло, что собираюсь делать, но сказала, что теперь они командуют гвардией. Ничего больше говорить им не требовалось. Они были солдатами и знали, что это значит и что делать в таких случаях. Полилло нахмурилась и собралась что-то сказать, но потом замолчала, сжав губы. Я знала, что она хочет предупредить меня, чтобы я держалась подальше от магии – ее мой храбрый легат боялась больше, чем полка вражеских солдат.
Было уже за полночь, когда мы собрали все необходимые ингредиенты. Колдовство должно было перенести меня в то место, где, по предположениям, находился Сарзана.
Гэмелену поставили палатку на фордеке, охрана отгоняла от нее любопытных. Я подробнее опишу весь процесс наложения чар, потому что на этом примере хорошо видно, что магия иногда не менее тяжелая работа, чем ручной труд. Часть первая наших чар – мой дух, как Гэмелен это называл, хотя и говорил, что это слово не совсем точное, – это не душа в обычном значении, – так вот мой дух должен будет покрыть расстояние в неделю пути за несколько часов.
– Ученики иногда не понимают некоторых вещей, – сказал Гэмелен. – Короткое заклинание и ты – рыба. И ты погибаешь, потому что находишься на суше. Или тебе удается свалиться в воду, но плыть надо две недели. Иногда, – его голос звучал обиженно, – меня бесит, что люди считают магию способной осуществить все, что угодно.
Первую часть пути ты пролетишь с ветром. В это время ты будешь почти так же уязвима, как если бы ты была чистым духом. Когда приблизишься к Сарзане, сработает наш хитрый план. То есть я надеюсь, что он хитрый.
Он приказал мне раздеться догола и намазаться мазью, которую я приготовила заранее под его руководством. От мази кожа начала гореть, но Гэмелен сказал, что так задумано – от этого духу становится неуютно в теле, и он хочет выйти. Мазь была сделана из различных трав, в нее входили вербена, имбирь, иссоп, кожа от давно опустевших мешков, где когда-то хранился порошок для вызывания ветра. Я влила также в смесь масло с различными добавками, предназначенными для обеспечения второй части моего путешествия.
В жаровне у Гэмелена горел небольшой огонек, от которого воняло хуже, чем от погребального костра. Гэмелен пояснил, что сжег кусок старого паруса, который поможет мне лететь по ветру. Потом он подбросил в жаровню высушенную мяту, мирру и коноплю.
Я прочитала заклинание. Гэмелен сидел рядом молча. Я бы хотела, чтобы он помог, но он боялся, что его все еще до конца не вернувшийся дар может разрушить чары. Сначала я громко воззвала к десяти местным богам и богиням, которые могли помочь в данной ситуации, – бог бурь, богиня морей, незначительные боги, танцующие с ветром, какая-то нимфа зефира – имя ее припомнила Ксиа – и так далее. Я думаю, я могу вспомнить все десять имен, но перечислять их нет нужды, потому что второстепенные боги не имеют власти вдали от тех мест, где им поклоняются, – так, по крайней мере, утверждают все маги. Если кто-нибудь захочет попробовать это заклинание, нужно использовать имена местных богов или вообще не упоминать никого – суть здесь в их специальности.
Потом я начала читать само заклинание:
Произнеся эти слова, я кинула в жаровню маленькие кусочки бумаги, где было записано заклинание. Дым подхватил их, и тут я почувствовала, что у меня кружится голова, как при высокой лихорадке. Потом неведомая сила подняла меня надо мной, я смотрела сверху вниз на свое тело. Затем материальная Ради бессильно села на пол, качнулась и повалилась навзничь. Но меня уже не интересовало мое покинутое тело, потому что потолок палатки внезапно открылся и я услышала шелест веревки, за которую тянул Гэмелен, и надо мной было ночное небо и звезды. И я была свободна.
Я поднималась в небо все выше и выше. Краем глаза я успела заметить расположение созвездий и поняла, что лечу на юг. Ветер не нес меня, я стала ветром, и мое сердце пело от счастья. Тело мое осталось далеко внизу и позади, но я чувствовала, как холодный ночной воздух, который отбрасывал назад мои призрачные волосы, пощипывает мою кожу – словно после горячей бани броситься в снег. Чувство было такое, словно у меня не было тела, но… в то же время было. Мне не нужно было поворачивать головы, чтобы видеть наши галеры далеко внизу и позади, а еще дальше – огоньки конийских кораблей.
Тогда я поняла, что может дать магия. Я больше не считала ее темной силой или бормотанием непонятных слов, чтобы избежать физической работы. Какое-то мгновение я даже почувствовала симпатию к Яношу Серому Плащу, теперь я знала, что заставило его заниматься волшебством и что убило его.
Впереди себя я почувствовала землю, а потом и увидела ее. То была группа островов Аластарс, от десяти до двадцати островов, точно не знаю. Я видела их на выполненной от руки карте. Конийцы думали, что там скрывается Сарзана. Пролетая над первым островом, я почувствовала, что там ждут люди, высматривая наш флот. Я все еще восхищалась своей новой способностью видеть все вокруг себя, но тут же холодный голос воина во мне отметил, что Сарзану трудно будет застать врасплох, раз его часовые настороже. Впрочем, я и не рассчитывала, что будет легко.
По совету Гэмелена, я все время старалась «прочувствовать», что лежит впереди, чтобы не попасть в какую-нибудь магическую ловушку. Вроде бы все было чисто, но я не была до конца уверена – я, как молодой солдат, идущий по лесной тропе, все время опасалась засады, устроенной более опытными воинами.
Впереди вырисовывался главный остров. Настало время осуществить второе превращение, чтобы принять – как я надеялась – менее уязвимую форму.
В тот момент я была ветром, и ветер во мне не хотел превращаться. Я силой выдавливала из себя слова:
Я снова почувствовала головокружение, и в следующий момент у меня уже было тело и ветер обдувал его. «Меня» было несколько. Гэмелен предложил мне стать птицей, менее заметной, чем альбатрос, а я еще улучшила его идею. Почему я должна быть одной птицей? Одна птица скорее вызовет подозрение, особенно если будет вести себя не совсем обычно. А если целая стая? Гэмелен с удивлением посмотрел на меня, потом засмеялся и сказал – несколько ехидно, – что в магию приходят молодые умы. Мог бы и промолчать.
Я превратилась в стаю крачек, летящих к берегу. Наверное, правильнее будет говорить о себе «мы», но мой писец странно на меня поглядывает, поэтому лучше я буду стараться излагать попроще. Странно было чувствовать себя во многих телах одновременно. Птиц было десять или, может, пятнадцать. «Я» облетела утес с обеих сторон. Видела я так, словно у меня была одна пара глаз, но я могла видеть одновременно скалу, которую облетала, спереди, сзади и с боков. Ничего странного я не ощущала, никакой растерянности или дезориентации.
- Предыдущая
- 91/121
- Следующая
