Бегущая (СИ) - "Электра Ди" - Страница 56

Давид снова усмехнулся, увидев такую реакцию.

— Не бойся. — Успокоил он. — Это произойдет не здесь и не так. Я хочу насладиться каждой секундой проведенной с тобой, каждым миллиметром твоего тела. Ты должна принадлежать мне, потому что я хотел этого с тех самых пор, как увидел тебя тогда в детстве, в том белом платье.

Он гладил ее по лицу, волосам, и Адара вспомнила его отца, который точно так же успокаивал и прикасался к ее матери, убив перед этим ее мужа. Ей стало плохо.

Ночь и смерть

Адара снова оказалась в своей комнате в доме Стаковского.

Фарида отмыв свою хозяйку, хлопотала над столиком с принесенной едой и без перерыва причитала.

— Под землей. Какой ужас. Да что Вы там ели? Посмотрите на себя, Вы так похудели. А руки? Какие грязные у вас были руки. И все ваше тело в царапинах и ссадинах. Они, что Вас били?

Адара молчала, замкнувшись в себе.

— Вы должны все это съесть. — Объявила Фарида. — Иначе я пожалуюсь господину Стаковскому.

Адара посмотрела на служанку и твердо произнесла:

— Я не хочу есть.

Фарида тяжело вздохнула.

— Хорошо, тогда хотя бы попейте сок. Вам нужны витамины.

Адара послушно взяла стакан и, опустошив его, легла на кровать и закрыла глаза, но не заснула. Весь оставшийся день и всю ночь она ожидала Стаковского, но он так и не появился, видимо, решив дать ей передышку. Уже под утро, не выдержав, она уснула.

Адара проснулась поздно вечером и увидела в комнате, беззаботно распевающую себе под нос и приплясывающую, Фариду. Служанка, что-то аккуратно все время поглаживая, раскладывала на диване. Заметив, что Адара открыла глаза, она, как всегда, быстро заговорила:

— Ой! Как хорошо, что Вы сами проснулись. Господин Стаковский велел Вас подготовить. Идемте.

Она открыла дверь в ванну, и по комнате разнесся дурманящий запах цветов. Адара встала и направилась за служанкой.

Спустя десять минут, Адара, замотанная в простынь, сидела перед столиком с зеркалами, а Фарида расчесывала ее волосы.

— Господин Стаковский сказал, что Вы должны быть с распущенными волосами и Вам не нужны украшения, только вон то платье и трусики. — Она смущенно захихикала.

Адара посмотрела на диван и увидела комплект белья цвета сине-сиреневой ночи, состоящий из кружевных трусиков из тонкой ткани и пеньюара с двумя бретельками, больше похожим на короткое платье.

Она равнодушно отвернулась.

— Вам не нравится? — Спросила, изумившись Фарида.

— Красиво. — Подтвердила Адара.

Она оглядела себя в зеркало и тут заметила, что на ней нет медальона ее матери. Она тут же вскочила на ноги, осматривая комнату.

— Где он?

Адара ринулась в ванну, но его там не было. Она подбежала к постели, сдернула простынь, подняла подушку, но его не было и там, хотя она точно помнила, как снимала его перед тем, как Фарида принялась отмывать ее в первый раз.

— Где он? — Она повернулась к служанке и, гневно сверкая глазами, стала приближаться к ней.

— Его забрал господин Стаковский. — Протараторила Фарида, в испуге прижавшись к окну. — Он велел передать, что если Вы хотите получить его обратно, то Вы должны прийти за ним в его спальню.

Адара вздохнула, опустилась на кровать и уткнулась лицом в ладони. И, вдруг, будто она была сейчас на платформе под землей, а не запертая в четырех стенах в доме Стаковского, она услышала голос Ольги Петровны: «Он хранил этот медальон все эти годы у себя на груди, так, словно в нем было запрятано твое сердце. Это ты разбила ему сердце Адара, когда сбежала от него».

Теперь он забрал ее сердце обратно.

Адара просидела, не двигаясь, несколько минут, потом встала и перешла к столику с зеркалами.

— Когда он велел прийти к нему?

— Сегодня, как только Вы будете готовы. — Ответила Фарида и снова принялась расчесывать ее волосы. — Он сказал, чтобы Вы не затягивали. В коридоре второго этажа никого не будет, поэтому Вы можете идти спокойно, не боясь, что Вас увидят в таком виде.

— Хорошо. Когда ты закончишь, можешь пойти и сказать ему, что я сейчас приду.

— Я уже все. Вам помочь одеться?

— Нет, я сама. Иди.

Фарида кивнула, и молча, вышла из комнаты.

Адара долго смотрела на наряд, предназначавшийся для ее первой ночи с Давидом, не решаясь к нему прикоснуться. Затем переодевшись, подошла к двери, приоткрыла и прислушалась. Вокруг была тишина, словно весь дом вымер. Она закрыла дверь, подошла к шкафу и достала пистолет, который, когда ее поймали, лежал в кармане ее широких штанов, и который она потом спрятала. Адара оторвала кусок простыни, привязала пистолет высоко к ноге и повернулась к зеркалу. Пеньюар отлично скрывал оружие. Она осмотрела себя еще раз, при этом стараясь избегать отражения своих серых грустных глаз. В первый раз Адара по-настоящему задумалась о близости с Давидом, и ей стало страшно от осознания того, что ей этого хочется, но что при этом это придаст память ее матери. Все ее тело охватила непонятная слабость, руки задрожали, а сердце готово было вырваться из груди. Она несколько раз глубоко вздохнула, выдохнула, приходя в себя, затем открыла дверь и будто приведение, осторожно ступая, направилась к спальне Стаковского.

Коридор был едва освещен, а в мертвой тишине было слышно, как тикают часы на стене. Когда она проходила мимо лестничной площадки, до нее донесся слабый шорох с первого этажа. Адара взглянула вниз и увидела, стоящих у лестницы двух охранников. Они не заметили ее, и она пошла дальше. Адара дошла до спальни Давида и остановилась, глядя на приоткрытую дверь, словно это была черта между мирами. Ей очень хотелось попасть по ту сторону, но тени, которые создавала она же сама, и которые скользили вокруг нее по стене, пугали ее. Она сделала полшага назад и застыла. Это все больше начинало походить на кошмарный сон.

Прошла минута.

Наконец, переведя дыхание, Адара нажала на дверь и та бесшумно отварилась. В комнате тускло горела напольная лампа, и никого не было видно. Она посмотрела на расправленную кровать и, увидев медальон своей матери, не раздумывая, переступила через порог. Она подбежала к постели, бережно подняла дорогой ей предмет и тут услышала, как за ее спиной тихо закрылась дверь, и щелкнул замок.

Адара замерла, чувствуя его осторожные хищные шаги позади себя. Он подошел, и одна его рука скользнула по ее животу, обвивая за талию, а другая легла на шею, нежно лаская ее кожу. Его тело было горячим, и он все сильнее прижимал ее к себе. Она напряглась, перестала дышать и едва заметно потянулась к ноге с привязанным оружием.

— Не бойся меня. — Прошептал Давид. — Я обещаю, что тебе будет хорошо.

Он положил ей руки на плечи, развернул лицом к себе и коснулся ее губ, как вдруг почувствовал дуло пистолета, упирающееся ему в голый живот. Давид остановился и, усмехаясь, смотрел на Адару.

— Убери руки. — Потребовала она.

— Ты не выстрелишь. Я это вижу по твоим глазам. Ты не захочешь стать убийцей.

— Проверим? — С угрозой спросила Адара и слегка надавила оружием на напрягшийся в мгновение пресс Давида.

Но он не дрогнул, а его руки остались на плечах Адары, удерживая ее на месте. Тогда она одним резким движением перевела дуло себе под подбородок.

— А что ты об этом думаешь? Мне нечего терять кроме своей жизни.

Давид застыл, и Адара готова была поклясться, что в его глазах промелькнул страх. Он разжал ладони и сделал шаг назад.

— Дальше. — Приказала она.

Он отступил еще на шаг.

Адара попятилась в сторону балкона.

— Я же все равно поймаю тебя. — Нарушив полную тишину, произнес Давид. — Ты не сможешь убегать вечно.

— Тогда я пущу пулю себе в лоб. — Пообещала Адара, и на ее глаза навернулись слезы.

— Для чего? Ради чего? — Непонимающе вопрошал он.

— Потому что я не могу забыть. Пыталась, но не могу.

— Что же мне сделать?

— Просто оставь меня, наконец. — Попросила Адара.

— А этого не могу я. — Грустно ответил Давид и сделал едва уловимое движение вперед.