Бегущая (СИ) - "Электра Ди" - Страница 16

— Бесполезно. Из смирительной рубашки еще никто не вылезал.

Адара вздрогнула и повернула голову. Недалеко от нее, метрах в трех, сидела, прислонившись прямо к небу, девушка, закутанная во все белое. Она была маленького роста, хрупкая, с худым смуглым лицом, ее волосы свисали на черные как уголь, раскосые глаза. Вид у нее был очень болезненный.

Сознание медленно возвращалось к Адаре. Она поняла, что находится не на небе, а в маленькой примерно шесть квадратных метров комнате, обитой чем-то мягким, а на ее сокамернице, как и на ней, не белая одежда, а какой-то мешок, мешавший им двигаться.

— Где мы? — Спросила Адара у девушки.

— В психушке.

— Что? Я не поняла.

Адара действительно никогда не слышала о таком и не понимала, что это.

— Что не понятного? Мы в психушке, где лечат сумасшедших. На тебе и на мне смирительные рубашки, сидим в изоляторе.

— Мы сошли с ума?

Адара окончательно запуталась. Она помнила, как убили Сашку, как ее поймали охотники за женщинами, а потом — пустота. И вдруг она здесь.

— Нет. — Ответила девушка. — Это мир сошел с ума. А мы здесь, потому что не хотим в нем жить. Но поскольку мы ценный товар, то отпускать нас на тот свет просто так, никто не собирается.

— Значит мы в Центре? — Наконец сообразила Адара.

— Да, мы у Гасан Бея. Это самый известный продавец женщин. В его гареме только лучшие из лучших, хотя он продает всех. К нему обращаются со всего Центра. Он любит женщин, но сам ни на что не способен. — Девушка недобро ухмыльнулась.

— Эта психушка принадлежит ему? Нас в ней лечат? — Снова спросила Адара.

— Нет. Мы находимся у него в доме, а его дом в здании бывшей психиатрической лечебницы имени Алексеева. Так что нас не лечат, а смотрят, чтобы мы не покончили с собой.

— А ты пыталась покончить с собой?

— А ты нет?

— Нет.

— За что же тогда тебя сюда посадили?

Адара быстро перебирала в уме, за что ее могли запереть в этой белой комнате, но ничего не придумала и ответила первое, что ей пришло в голову:

— Не знаю. Чтобы не убежала, наверное.

В ответ ее сокамерница расхохоталась хриплым надорванным голосом.

— Скажешь тоже,…… чтобы не убежала….. Отсюда невозможно убежать. Даже если ты будешь не связана и будешь не в этой комнате….. Ты не сможешь убежать.

— Совсем?

— Да. Здесь решетки, камеры, прослушка и столько надсмотрщиков, что ты даже не чихнешь без их помощи.

Незнакомка замолчала и задумалась о чем-то своем. Так в тишине прошло несколько минут. Наконец Адара снова заговорила:

— Как тебя зовут? И как ты попала сюда?

— Лейла. Я из Таджикистана. Меня и мою сестру, когда нам было меньше десяти лет, продал отец. Сначала мою мать, а потом нас. Ему деньги нужны были.

Адара замерла в ужасе. Она, конечно, представляла, что происходит вокруг, как крадут, продают, убивают из-за женщин. Но тут, вот так видеть своими глазами человека, которого продал родной отец.

Между тем, Лейла продолжала:

— Мой папаша выращивал нас, как скот на продажу, а потом продал. Я досталась одному очень богатому человеку. Тот любил азартные игры и был порядочным извращенцем. Он постоянно проигрывал и отдавал меня в качестве платы на ночь или больший срок. Однажды он проигрался в пух и прах, и ему пришлось подарить меня человеку из Центра. К тому времени мне уже надоело быть развлечением для ублюдков. Следующего своего временного хозяина, я просто прирезала во сне и сбежала. Но, увы, недалеко. Меня поймали, и я оказалась здесь. В первый же день пребывания я вскрыла себе вены, но меня спасли и пристально следили за мной. Вторая попытка была в туалете. Я хотела разбить себе голову о стену, но, увы….. — Лейла мрачно усмехнулась и тряхнула головой, отбрасывая в бок волосы. На лбу красовался огромный иссиня-черный синяк. — Основная красота уже сошла. — Прокомментировала Лейла.

Адара не знала, что сказать. Она смотрела на синяк, на смуглое изможденное лицо, в грустные, пустые, потерявшие последнюю надежду глаза, и думала о том, что этот путь, наверное, ожидает и ее: «Не лучше ли уйти из жизни, чем быть развлечением, для каких-то выродков и извращенцев? В самом деле, что удерживает меня здесь? Ничего. Все кого я любила, умерли. Пожалуй, прав был Гасан Бей, распорядившись посадить меня в эту комнату и связать, так, что тело казалось каменным». От этих мыслей Адаре стало не по себе. Чтобы хоть как-то отвлечься она решила принять сидячее положение. Извиваясь, словно червяк, переворачиваясь и корчась, ей, наконец, удалось подползти к стене и, облокачиваясь на нее, сесть. Так, две девушки в смирительных рубашках, сидели, друг напротив друга в маленьком замкнутом пространстве и молчали.

Внезапно в белой комнате образовался проход, сквозь него вошли два высоких молодых человека. Они были красивыми, с гладкой смуглой кожей, черными длинными ресницами, блестящими волосами, собранными в хвост и одеты в разноцветные шаровары и майки. Адаре они напомнили кукол, настолько неестественно выглядели их лица. Парни подошли к Лейле, и, проговорив с улыбкой «Пора завтракать», словно мебель подняли ее на руки и вынесли из комнаты. Через пару минут один из них вернулся с подносом, уставленным вазой с фруктами, тарелкой с орехами и большим стаканом сока с трубочкой. Он поставил еду перед Адарой и ласково сказал:

— Вам необходимо позавтракать.

Она удивленно воззрилась на парня, не представляя, как можно есть, когда твое тело перепеленовано огромным куском тряпки. Молодой человек опустился на одно колено и, взяв гроздь винограда, предложил его Адаре. Она нахмурилась и гордо произнесла:

— Не надо меня кормить как звереныша.

Тот в ответ улыбнулся и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, Адара нагнулась к вазе с фруктами, уцепила губами виноградину, оторвала ее от грозди и съела. Неожиданно откуда-то сверху раздалась тихая, нежная, восточная музыка, льющаяся словно ручей. Адара наловчившись, есть со связанными руками и ногами, скоро наелась, откинулась на мягкую стену, закрыла глаза и отдалась воспоминаниям. Сначала эти воспоминания были абстрактными: о закате над городом, виденным ею не раз из окна квартир, в которых она жила с Сашкой; о светящихся ночных улицах, по которым она бродила в поисках Мишки и его дяди; о клубе; об оставленных знакомых. И, вдруг, слезы покатились из глаз Адары. Она не могла сдержать их, оплакивая ушедших от нее близких людей: ее родные и приемные родители, Рафик, Мишка и, наконец, Сашка. Они были далеко, и одновременно вместе с ней, в ее разбитом сердце. Потом пришли страшные мысли о самоубийстве и о том, что Лейла права, в своем стремлении, уйти из этого сумасшедшего мира. Но еще через мгновение, Адара почувствовала какое-то странное спокойствие и равнодушие. Она больше не плакала, погрузившись в легкий сон.

Внезапно проснувшись, Адара увидела перед собой Лейлу, с абсолютно стеклянным взглядом.

— Лейла. — Тихо позвала она.

— Да. — Отозвалась девушка с загадочной улыбкой.

— С тобой все в порядке?

— Не волнуйся это эффект от завтрака.

— Что? — В который раз не поняла свою сокамерницу Адара.

— Я отказываюсь есть. — Пояснила Лейла. — И они возят меня на капельницу, иногда впихивают еду силой и добавляют какую-то наркоту, чтоб я была поспокойнее и посговорчивей. Это пройдет через пару часов.

Адара поняла, почему вдруг расслабилась и уснула. Она смотрела на Лейлу.

— Не волнуйся, — успокоила та, — Гасан Бей редко использует наркотики. Он предпочитает здоровый и чистый товар. Хотя не все ли равно, если жить не хочется.

Адара молчала. Она пришла в себя, и ей очень захотелось выйти из этой маленькой замкнутой комнаты. Но Гасан Бей не спешил доставать свою драгоценность из камеры хранения, не убедившись, что с ней ничего не случится, так что почти неделю она провела взаперти. Еда, сон по часам, легкий релакс, а когда все укладывались спать, Адара подползала к Лейле, и они шепотом разговаривали. Адара привязалась к своей сокамернице. Та, похоже тоже была не против обрести подругу, но ее черные глаза, по-прежнему были пусты, лишь изредка, во время их ночных бдений, в них проскальзывали искорки жизни.