Повелитель мух (перевод В. Тельникова) - Голдинг Уильям - Страница 13
- Предыдущая
- 13/39
- Следующая
Разрисованный Джек поднялся на вершину и поднял копье, взволнованно приветствуя Ральфа.
— Смотри! Мы убили свинью… Подкрались к ним…
Его перебили голоса охотников.
— Окружили их со всех сторон…
— Подползли… Свинья как завизжит!..
Близнецы стояли с покачивающейся между ними тушей, и черные сгустки крови падали на камни. Казалось, они оба улыбались одной широкой и исступленной улыбкой. Джек должен был рассказать Ральфу сразу очень многое. Вместо этого он пустился в пляс, но тут же вспомнил о своем достоинстве и остановился ухмыляясь. Он заметил на своих руках кровь и с отвращением стал искать, обо что бы их вытереть, затем вытер их о шорты и засмеялся.
— Вы бросили костер, — сказал, наконец, Ральф.
— Зажжем снова! Жалко, тебя с нами не было, Ральф. Вот потеха была! Близнецы полетели вверх тормашками…
— Мы подшибли свинью…..
— Я навалился сверху….
— Я перерезал ей глотку, — сказал Джек с гордостью, но как-то передернулся.
Охотники затараторили, приплясывая. Близнецы все улыбались.
— Кровищи было… — сказал Джек, смеясь, и снова передернулся. — Видел бы ты!..
— Будем ходить на охоту каждый день…
Ральф стоял неподвижно.
— Вы бросили костер, — повторил он хриплым голосом.
В настойчивости Ральфа Джек уловил нечто такое, что заставило его почувствовать себя неловко. Он взглянул на близнецов, затем посмотрел на Ральфа.
— Пришлось взять их с собой, — сказал он. — Людей-то не хватало… чтобы окружить… — Почувствовав за собой вину, он покраснел. — Костер не горел какой-то час или два. Можем и разжечь его. Хоть сейчас.
Он заметил, что тело Ральфа иссечено до крови и что все четверо подавленно молчат. Щедрый в своем счастье, он хотел и их увлечь тем, что пережил на охоте. В его голове теснились воспоминания о том, что познали они, когда навалились на бьющую копытами свинью; они перехитрили живое существо, подчинили его своей воле, отняли его жизнь, словно утолили древнюю жажду. Он широко распростер руки.
— Видели бы вы, сколько было крови!..
Приумолкнувшие было охотники снова загудели. Ральф отвел назад волосы. Другая его рука указывала на пустой горизонт. Его голос, громкий и отчаянный, поверг всех в молчание.
— Там был корабль!..
Джек, на которого пало столь ужасное обвинение, резко отвернулся, пригнув голову. Он положил ладонь на тушу, и вытащил нож. Ральф опустил руку, стиснув кулак, и заговорил с проникновенной дрожью в голосе:
— Был корабль. Вон там. Ты сказал, что будешь отвечать за костер, а он из-за тебя погас!.. — Ральф сделал несколько шагов к Джеку, который обернулся и смотрел ему в лицо. — Они же могли нас заметить. Мы бы тогда уехали домой…
Это было чересчур для Хрюшки, и горечь такой утраты заставила его позабыть о своей робости. Он стал визгливо выкрикивать:
— Все из-за тебя и твоей проклятой крови, Джек Мэрридью! Из-за твоей дурацкой охоты. Мы бы могли уехать домой.
Ральф оттолкнул Хрюшку в сторону.
— Я вождь, и ты обещал делать то, что я скажу. Но это все слова! Ты даже хижины не стал строить… А теперь ушел на охоту и бросил костер… — Он отвернулся и на мгновение умолк. Затем его голос зазвенел: — Там был корабль!
Один из охотников завыл. Жуткая правда пробрала их до костей. Густо покраснев, Джек рубил тушу ножом.
— Трудов-то вон сколько было. Нам понадобились все…
Ральф обернулся.
— У тебя и так было бы все, если бы мы построили хижины. Так нет, тебе лишь бы охотиться…
— Нам нужно мясо.
С этими словами Джек встал, держа в руках окровавленный нож. Оба смотрели друг на друга в упор. Блистательный мир охоты, азарта, буйного веселья и ловкости и мир здравого смысла, пребывающий в эту минуту в тоске и смятении. Джек переложил нож в левую руку и отвел с глаз прилипшие волосы, замарав лоб кровью.
— Нельзя было бросать костер, — снова начал Хрюшка. — Ты же сказал, что костер будет всегда гореть…
От Хрюшки такое, да еще под жалобный скулеж его охотников, — нет этого он не потерпит! В глазах Джека появилось безумное выражение. Он шагнул к Хрюшке, саданул его в живот. Тот хрюкнул и сел на землю. Джек стоял над ним.
— Что, съел? Съел?.. — В голосе Джека клокотала ярость унижения. — У-у, Жирняга!
Ральф шагнул вперед, и в этот миг Джек ударил Хрюшку по голове. Очки слетели с него и зазвенели на камнях.
— Мои очки!.. — в ужасе закричал Хрюшка.
Он пополз на четвереньках, ощупывая камни, но Саймон опередил его и подал ему очки. На вершине горы страсти, как черные птицы, бились жуткими крылами вокруг Саймона.
— Одного стеклышка нет… Хрюшка схватил очки и надел.
Он злобно посмотрел на Джека.
— Без очков я не могу. Теперь у меня только один глаз. Ну погоди…
Джек сделал движение в его сторону, и Хрюшка на четвереньках улепетнул за скалу. Затем он высунул голову над камнем и засверкал на Джека единственным стеклом.
— Теперь у меня только один глаз. Ну погоди…
Джек пробежал на четвереньках и заскулил передразнивая:
— «Ну погоди-и-и…»
Это было так смешно, что охотники покатились со смеху. Джек ободрился. Он быстро пополз на четвереньках, и хохот превратился в бурю. Ральф почувствовал, как у него невольно задергались губы, и разозлился на самого себя.
— Подлость это… — пробормотал он.
Джек прервал свой вираж на половине и встал перед Ральфом.
Его слова сорвались на крик:
— Ну ладно, ладно! — Он посмотрел на Хрюшку, на охотников, затем на Ральфа. — Костер погас из-за… меня. Я виноват. Вот. Я… — Он весь напружился. — Я приношу извинения…
Гул голосов приветствовал это достойное признание. Охотники явно считали, что Джек повел себя благородно, и потому правота на его стороне, а не на стороне Ральфа, и теперь они ждали от Ральфа такого же великодушия. Но на это у Ральфа язык не поворачивался. Ральф был возмущен до глубины души: мало того, что Джек натворил, так теперь еще этот трюк с извинением! Костер погас, корабль уплыл… Неужели они не понимают? И вместо любезности раздались гневные слова:
— Подлость это, вот что!
Глаза Джека налились мутью; и пока они снова не прояснились, на вершине горы стояла тишина. Ральф хмуро буркнул:
— Ладно. Разжигайте костер.
У них появилось дело, и напряжение несколько разрядилось. Ральф больше ничего не говорил, ничего не делал и стоял, глядя на пепел у своих ног. Джек держался шумно и деятельно. Он отдавал приказы, пел, насвистывал, походя обращался к Ральфу со словами, которые не требовали ответа, а Ральф все молчал.
Никто, и даже сам Джек, не попросил его отойти в сторону; и в конце концов они сложили костер от него в трех ярдах, на гораздо менее удобном месте.
Так за Ральфом утвердился авторитет вождя; и лучшего способа, сколько бы он ни ломал голову, ему было не придумать. Против этого оружия, столь неопределенного и такого действенного, Джек был бессилен и, сам не зная почему, всё больше разъярялся. К тому времени, когда костер сложили, они оказались по разные стороны высокого барьера.
Нужно было зажечь костер, и возникла новая трудность. Нечем было разжечь огонь. И тогда, к величайшему изумлению Джека, Ральф подошел к Хрюшке и взял очки.
Хрюшка стоял позади, чувствуя себя затерянным островком в море бессмысленных красок, пока Ральф, опустившись на колени, собирал лучи в блестящую точку. Едва появилось пламя, как Хрюшка протянул руку и выхватил у него очки.
Фантастически привлекательные огненные цветы — фиолетовые, красные и желтые — росли у них на глазах, и враждебность растаяла. Они снова стали мальчишками, сгрудившимися у бивачного костра, и казалось, что даже Хрюшка и Ральф были втянуты в их кольцо. Вскоре вниз и вверх по склону засновали собиратели хвороста, а тем временем Джек принялся разделывать тушу. Сперва они попытались зажарить ее целиком, но вертел перегорел раньше, чем она успела покрыться румяной коркой. Тогда они стали нанизывать отдельные куски на ветки и держали их так над огнем, но и при таком способе они сами поджаривались не хуже мяса.
- Предыдущая
- 13/39
- Следующая
