Напряжение (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/73
- Следующая
Вообще, сторож хотел банально избить пацана, сразу поставив на место и обозначив старшинство. С местными иначе нельзя, они только кажутся невинными ягнятами, а на самом деле то еще зверье. Отвернешься — украдут, поверишь — обманут, привяжешься — сядут на шею. Даже если новый постоялец не из таковых, это ничего не меняет. Его просто заставят воровать старшие. Решение только одно — мелкий должен был бояться его больше, чем кого?то другого. А вот как оно вышло то…
Все дело в том, как парень расправился с обидчиками, а именно в тех мелких деталях, вряд ли известных кому?то, кто не входил в небольшое число одаренных. Один одаренный на десять тысяч — невольно образуется сообщество, выпускать информацию из пределов которого строго не рекомендуется. А если вспомнить, какой мизерный процент из них принадлежит верховной аристократии и как берегут они свои тайны… В общем, Николай тоже знал далеко не все, но в кое — чем не сомневался.
У аристократических родов, насчитывающих более полутысячи лет, может появиться родовая способность — совершенно случайная, боевая или защитная, мирная или созданная убивать. Способность просто по праву крови, ее не надо изучать — будто бы характерная черта, вроде волевого подбородка, только на энергетическом уровне. Изначально умение слабое, на уровне 'подмастерья'. Однако с каждым поколением сила его растет — если оба родителя нового носителя из числа одаренных, и угасает (или может пропасть вовсе), если кто?то из супругов не владеет даром. За тысячелетия грамотного династического отбора способность эволюционирует в настоящий ужас для врагов, оружие ранга 'мастера' или 'виртуоза', в настоящий козырь, извлечь из рукава который может кто угодно в семье, вне зависимости от боевого ранга, пола и возраста. Об этом не принято говорить, и уж тем более — никто не одобрит разговоров о принадлежности умения тому или иному роду. Только сами аристократы, из числа высших, следят за Силой Крови, выпалывая любые упоминания о них в газетах и книгах, на радио и по телевидению. Эта тема — табу для обсуждения.
Потому две клуши — директриса и Машка — вряд ли сообразили, ЧТО они видели. То, что парень одаренный — знали несомненно, а вот то, что это не простой пацан, мамка которого согрешила с аристо и сдала в детдом плод короткой страсти — понимать не могли.
И уж тем более не знали, что ключом к Силе Крови являются чистые эмоции. Чем сильнее любовь, любопытство, ярость, ненависть — тем сильнее раскручивается в теле спящая мощь поколений. А ведь парень, Максим, кажется? Так вот, парень своих обидчиков даже не ненавидел — злился, да…Значит, ударил крупицей силы — из океана, которой его наградила целая прорва благородных поколений за спиной.
Как же так получилось, что аристо оказался в интернате? Да, в общем?то, не велика тайна. В период родовых войн всех новорожденных принудительно оформляют под чужими именами и фамилиями, вписывая в графу 'родители' отказ от материнства. Все для того, чтобы палачи противоборствующей стороны не убили младенца.
Государственные клиники под протекторатом Императора, но они — совсем не крепость, и не стоят у дверей 'мастера' и 'виртуозы'. А тех, кто нападет, еще требовалось поймать и обвинить… Жестоко, грязно — разумеется. Но если представить, что вот такая прелесть вырастет, направляемая ненавистью к убийцам родителей и в один солнечный день накроет Огненным Штормом Родовой Силы имение своих обидчиков, со всеми, кто в нем находится — в том числе и детьми… Тут то и задумаешься, выбирая — одна невинная жизнь сейчас или сотни твоих родных, столь же невинных, после.
Потому и переименовывали детишек, указывая неодаренными, не записывали в журнал матерей — все для того, чтобы дать шанс выжить, убрать из огня войны.
Родная мать, разумеется, знает имя своего ребенка и легко найдет его потом, когда угроза жизни малышу пройдет, вот только… иногда тайна уходит вместе с матерью. И появляется вот такой вот круглый сирота — Максим. Никому не нужный ребенок, судьба которого — раз проснулся дар — украсить своей персоной вооруженные силы Императора, отрабатывая потраченные на его содержание деньги… Если только добрый — добрый дядя Коля не устроит ему воссоединение с родней гораздо раньше — разумеется, за огромное вознаграждение. Почему?то Николай не сомневался, что у рода с такой Силой Крови вознаграждение будет именно огромным.
Коля оттер рукавом лоб и отдышался перед очередной лестницей, на этот раз — на третий этаж, туда, где был архив с картотекой дел воспитанников. А Машка потерпит, никуда не денется…
Перед сторожем нет закрытых дверей — и связка с ключами на поясе тому лучшее подтверждение. Аккуратно провернулась личинка замка, затрепетали разогревающиеся прямоугольники ламп, освещая десяток поставленных поперек длинной комнаты стеллажей. Николаю не нужна была фамилия паренька — много ли Максимов на потоке? Примерный год рождения он вполне прикидывал, так что задача отыскать личное дело его Шанса и найти в нем группу крови и номер родильного отделения — представлялось не такой и сложной задачей. А дальше наведаться туда, порасспросить, может искал кто мальчугана. С чего?то нужно было начинать, какие?то данные иметь на руках, чтобы действовать самому или просить об услуге старых знакомых.
Стойка с одногодками нашлась довольно быстро. Только вот не было среди поименованных картонных папок ни одной с именем Максим.
— Может, с годом не угадал? — Буркнул Коля, почесав переносицу.
В соседней стойке Максимы действительно были, только им уже стукнуло по двенадцать, да и выглядели они — на черно — белых фото три на четыре, прицепленных к делу — совсем не так, как его сосед.
Ничего страшного, есть общие журналы, есть журналы выделения довольствия и постельного белья, есть прививки, наконец! Николай полностью погрузился в поиски.
Через полтора часа он привел картотеку в прежний вид, выключил свет, неспешно закрыл дверь и только потом позволил себе крепкое слово и удар по стене открытой ладонью — да так и замер, опираясь рукой. Не было Максимки. Будто не существовал никогда.
Тем не менее, в его комнате сидел означенный паренек. Он жил тут, учился, спал, дрался. Значит, информацию просто изъяли — поделилось подсознание ответом.
Несложно определить, кто это сделал — власти на такое хватило бы только директору, по его приказу, с его участием. Гораздо сложнее — зачем? Сложный вопрос, немного нервный, как и в любом другом случае, когда кто?то, пусть и не зная того, лезет в твои планы.
Николаю парень был нужен, чтобы отдать родне и получить свою награду. Для этого не нужно прятать документы, скрывать и заниматься подлогом. Воссоединение с семьей, что может быть законней и проще? Капелька крови, анализ ДНК, адвокат в хорошем костюме — и государство легко откажется от иждивенца.
Директрисе нужен был… одаренный? Неучтенный государством, прошмыгнувший, из?за особенностей рождения, мимо отлаженного механизма определения дара…
'Нет, не вяжется', — качнул головой Коля. — 'Его проще легально усыновить, как обычного ребенка без дара. Новых родителей будет обожать, получится ручное оружие, которое потом легко можно продать'.
Ерунда получалась — как бы ни прикидывал причины и мотивы, потребности в досрочном изъятии целого человека из списка живых не находил. Все было гораздо проще решить парой — тройкой липовых справок, подписью и оттиском печати.
А ведь у директора должны быть сообщники. Такое в одиночку никак не скрыть, кто?то должен присматривать и отгораживать паренька от лишних расспросов. Машка, например.
Имя встроилось в общую систему идеально, тут же понизив градус настроения на пару пунктов. Вспомнились иные постельные разговоры, в которых разомлевшая подруга рисовала картины совместной жизни. Николай угукал и отмалчивался, но, в общем?то, был не против — кому он такой еще будет нужен? Выходило, что для кое — каких дел их отношения были недостаточно близкими. Или Машку запугали.
Покрутившись на лестничной площадке, маясь тяжелыми мыслями, которые два часа назад и представить не мог, Николай сделал следующий шаг. Вернее, спустился на пролет вниз и уверенно шагнул в темноту коридора, по памяти следуя к кабинету директора. Бывал он там частенько, не по служебным делам, а в приятной женской компании — Машке почему?то нравилось делать это на столе начальницы, а Николаю, в общем?то, было наплевать.
- Предыдущая
- 6/73
- Следующая
