Дым и тени - Хафф Таня - Страница 73

— Ты ведь ассистент режиссера? Или у тебя есть дела поважнее?

Тони, все еще малость обалдевший от обращения «кореш», бросил взгляд на съемочную площадку под воротами, услышал резкий нервный смех, эхом отозвавшийся в павильоне звукозаписи, и с ужасом понял, что смеялся он сам.

— В одиннадцать пятнадцать мне надо спасти мир, — объявил он.

«Почему бы и нет? По крайней мере, хоть кто-то пригнется, когда дерьмо ударит во вращающийся вентилятор».

— Господи, да у тебя в запасе еще несколько часов. К этому времени ты уже давно закончишь… Эй! Тупица! Я велел тебе мазать эти двери черной матовой краской, а не глянцевой!

Когда Чарли поспешил прочь, Тони посмотрел на валик и шагнул к поддону с краской. Ему особо нечего было готовить к грядущей битве. Последняя линия обороны этого мира фактически состояла лишь из него, декламирующего: «Ты не пройдешь!»[75]

«Всем известно, что тогда это сработало отлично. Конечно, в конце концов все жили долго, счастливо и все такое прочее, но сперва кое-кому пришлось упасть в огонь и погибнуть.

Если я погибну, то уже не вернусь. Если я погибну… Погибну…»

— Эй, Фостер! Может, ты все-таки оставишь немножко краски для стены? Не трать ее всю на пол!

Краска капала с валика, собираясь в лужицу у ног парня. Еще не высохшая, она не была похожа на умеренносерую. Эта штука напоминала жидкую тень.

— Фостер!

— Да. Извините.

Тони красил. У него было слишком много времени на раздумья о воротах, о том, что может пройти через них и как этому помешать, если Арра бросила его. Различные «возможно» и «может быть» водоворотом крутились в голове юноши, но он не мог ухватить за хвост ни одну конкретную мысль. Когда Фостер докрасил фанеру, неуверенность так истерзала его, что он уже начал предвкушать возможность бешеной атаки армии Повелителя Теней.

«Нечисть с обнаженными мечами бросится через ворота в поисках Арры. Если такое и вправду случится, то в этом окажется и плюс. Мне легче будет убедить людей в том, что происходит что-то страшное. Если армия пройдет через ворота, то мне, по крайней мере, не придется сражаться с ней одному».

«Одному».

Проклятье! Он знал это подобие голоса. В звуковом павильоне осталась еще одна тень! Тони резко развернулся и попытался хорошенько рассмотреть свою тень, танцующую по бетонному полу.

— Фостер, какого черта ты вытворяешь? — проворчал Чарли, сердито уставившись на него поверх охапки пенопластовых камней, из которых строился бутафорский замок. — Если закончил, не путайся у меня под ногами.

— Я… Э-э…

«Моя тень потемнела? В ней скрывается другая?»

— Ты ничего не делаешь. Двигай в мастерскую и принеси коробку палочек для клеящего пистолета.

— Я должен… В смысле, есть кое-кто…

Камни упали на пол. Липкие руки схватили Тони за плечи и развернули спиной к стене.

— Мастерская. Палочки. Живо. Если ты, Фостер, задумал устроить истерику, то я предлагаю тебе глотнуть кофеина и взять себя в руки. Сегодня неподходящий день!

«А то я не знал».

Тони решил, что тварь находилась не в его тени. Ее голос звучал недостаточно четко. Может, она еще не устроилась в его голове? Любое внятное описание все равно не подходило к мерзости такого рода. Он спешил в мастерскую, при этом испытывал не только облегчение, но и мрачное предчувствие.

«Если она не в моей тени, то где, точнее — в ком?»

Когда Фостер проходил через декорацию кабинета, Питер и Ли повторяли телефонный диалог. Николас бедром опирался о край стола. Эта поза становилась одной из фирменных у его героя Джеймса Гранта.

— Все еще есть добро, но зло остается злом. Хорошие люди продолжают изо всех сил противостоять делам злых. Но решение за тобой, Раймонд. Я не буду принимать его за тебя. В конце концов, это же у тебя многовековой жизненный опыт.

Ли убрал трубку от уха и покачал головой. Вопрос он задал уже от себя:

— Последняя фраза кажется перебором, только когда ее произносишь? Или со стороны звучит не лучше?

— Ты беседуешь с вампиром-детективом, — пожал плечами Питер. — Тот психует. Он, видите ли, выяснил, что сто с лишним лет назад ему не удалось уничтожить шабаш ведьм-аристократок. Разве что-то может быть еще большим перебором?

Тони как раз проходил мимо, когда актер согласился с доводами режиссера.

— До съемок три минуты, люди!

По всей съемочной площадке этот крик подхватили другие голоса. Шум строительства начал утихать. У киношников не было времени ни на прекращение съемок, ни на остановку строительства. Поэтому в течение дня одно будет перемежаться с другим. Плотникам и малярам то и дело придется превращаться в неподвижные изваяния после того, как прозвучит звонок, и впадать в неистовое муравьиное мельтешение через секунду после команды: «Снято!»

Тони сжал в руке палочки для клеевых пистолетов и вернулся в кабинет как раз вовремя, чтобы застать первый дубль.

— …тебя. В конце концов, это ж у тебя многовековой жизненный опыт.

— Снято!

Когда снова заработали молотки и пилы, Питер вылез из-за монитора и прошел на съемочную площадку, насколько позволял шнур от наушников.

— Давай еще раз. Только сделай ударение на «многовековой», а не на «у тебя». Потом с силой вешай трубку.

— Я на него злюсь?

— Ты недоволен.

— Повторяем с начала сцены?

— Только не сейчас. Начинай с «Основы морали не изменились».

Режиссер двинулся обратно, заметил Фостера и поманил его к себе:

— Где твои наушники, Тони? Надевай их и приступай к работе.

— Чарли заставил меня заняться покраской.

— Лондона?

Тони на минуту задумался. Это явно не походило на Лондон, но кто на телевидении может быть в чем-то уверен, черт?

— Наверное.

— Ты в этом не уверен? Потрясающе.

Питер шагнул за мониторы и скрылся из поля зрения парня. Тони уже приготовился нести палочки дальше, но вдруг застыл как олень, попавший в свет фар. Он внезапно осознал, что все это время за ним наблюдал Ли. Точнее, Николас пристально на него смотрел с тем самым задумчивым выражением лица, с каким в последнее время нередко поглядывала на парня Арра.

Честность или же что-то более примитивное заставило Тони признать, что Ли такое выражение шло больше. В придачу Фостер вспомнил, что проблема с Аррой не терпит отлагательств.

— Монашеские одеяния с капюшонами. Что в этом сложного? Нет, не халаты. Что-то вроде черных балахонов. Да, обязательно черные. Потому что это шабаш, господи боже, а не ночные посиделки!

Эми повесила трубку, тщательно контролируя свои движения, и натянуто улыбнулась Тони. Она объяснила ему суть проблемы:

— Это Кемел. Он в городе, пытается забрать дюжину мантий с капюшонами, которые мы взяли напрокат, но их не могут найти. А те шесть штук, которые отыскались, — розовые.

— Розовые мантии с капюшонами? — удивился Тони, мысленно перебрав все, что снималось в Ванкувере за последнюю пару лет, но не вспомнил ничего, где были бы задействованы такие одежды. — А разве наша костюмерша этим не занимается?

— Она сейчас изгаляется над нашим единственным приличным платьем в викторианском стиле, стараясь, чтобы зрители не заметили, что оно уже использовалось в четвертой серии. Да, мы можем взять напрокат, купить или сшить еще одно, но Чи-Би не одобрит такого подхода к бюджету. Просто удивительно, как можно изменить платье с помощью отделки. Тебе что-то нужно, да? Или ты здесь только для того, чтобы убить время?

— Дверь в мастерскую Арры заперта.

Тони минут пять возился с дребезжащей ручкой, толкал ее и тянул на себя, но все без толку. Наверное, с мантиями случился настоящий кризис, если Эми не заметила его манипуляций.

— Нет, не заперта.

— Увы, это так.

— Не может быть, — самодовольно улыбнулась женщина. — На этой двери нет замка. Ее просто время от времени заедает. Только Арра умеет ее открыть.

— Она здесь?