Гардемарины, вперед! (1 и 2 части) - Соротокина Нина Матвеевна - Страница 51

• Предыдущая
• 51/177
• Следующая

Когда к вечеру Алексей с Игнатом прибыли на постой, семейство кончило ужинать. Гроб уже не ставили на стол. Если покойников не хоронить, то негде будет трапезничать. В дневные часы бабушка смиренно проводила время в чулане. За столом спокойно и деловито обсуждали, кому сегодня нести бабушку к упрямому отцу Феодосию.

— Пошли, что ли… — Мужики закинули на плечи уже изрядно загрячненные полотенца.

— Ох, матушка родная! Не было покоя тебе при жизни, нет и после смерти, — привычно заголосила старшая Натальина дочь Вера, проводила гроб до порога, поклонилась в ноги и вернулась к столу.

— Сколько же вы времени покойницу носите? — спросил Алексей.

— Преставилась матушка в день апостолов и святителя Николая в четверг. Вот считай. Сегодня уже неделя.

— Жарко ведь. Как же она у вас в чулане? От покойника дух тяжелый.

— Никакого такого духа от мамани нет,- задумчиво проговорила Вера.- А ведь должен быть дух, прав ты, барин. Мы тут совсем голову потеряли. А может, и есть дух, да мы не чуем. Завтра, как принесут маманю назад, понюхаю. Ой, дела наши тяжелые… Садись, барин, вечерять.

Алексей принялся за еду.

— По какой нужде прибыл к нам, мил человек? — полюбопытствовала Вера.

— Сестра у меня в скиту. Повидаться надо по семейным делам.

— И… чего захотел. Не покажут тебе ее сестры.- Она перекрестилась на образ Николая Угодника.- Маманю из-за сена похоронить не можем, а ты монашку лицезреть захотел.

— Она еще не пострижена,- раздался тихий голосок Катеньки,- она белицей в скиту живет.

— Не встревай, когда старшие говорят,- прикрикнула мать. — Доберусь я до тебя. Куда младенца дела?

— Спит.

— Вот и ты иди к нему. Дай только маманю похоронить. Мы его беспутную мать сыщем.

Алексей хотел было расспросить Катеньку, о какой белице говорила она так уверенно, но девочка ушла за занавеску.

Алексею постелили на лавке в летнике. «Гроб таскают… некрещеные младенцы… нетленные покойники… Что за чушь? Как сказала эта девочка? Она еще не пострижена…» Значит, все-таки готовят ее на постриг. Она же не хочет, не хочет… Я по бревнам растаскаю ваш забоp, а до Софьи доберусь!»- думал он, тряся босой ногой и кусая губы. Потом встал, запалил лучину и принялся сочинять послание Софье.

Алексей рассчитывал встать раньше всех в доме, но это ему не удалось. В августе крестьянские семьи просыпаются затемно. Когда Алексей открыл глаза, вся огромная изба была полна говором, скрипом половиц, где-то тонко пищал лишний младенец. «Катеньку надо повидать», — думал Алексей, спешно одеваясь.

— Пошли младенцев по домам разносить!- раздался под окном голос девочки. — Попадья за каждого младенца по яйцу дает!- И ватагa ребят, звонких и юрких, как сверчки, понеслась по улице.

Алексей натянул сапоги и бросился вслед за ребятами.

— Барин, Алексей Иванович, куда? — закричал Игнат. — Я с вами. Неужели и вы яйцо заработать хотите?

Золотая мысль пришла Алексею неожиданно. Он решил разыскать измученных матерей и уговорить их везти некрещеных младенцев в скит к монахиням. Ребята быстро помогли ему найти нужные избы.

Матери посудачили, порядили и согласились в том, что хоть и сомнительно, есть ли у сестер подобающая купель, крестить можно и в озере. Были бы святые руки да нужные слова.

— Собирай младенцев!- раздалось по деревне.

В это утро попадья, уже привыкшая к детскому ору под окном, дивилась тишине, толкала мужа в бок.

— Спи… — ворчал отец Феодосии. — Мне заутреню не стоять, только теперь и выспаться. Спи. Маку сунули матери в рот своим чадам, вот они и молчат.

Попадья приставила к окну лесенку и спустилась во двор. Гроб был на месте, а некрещеных детей будто корова языком слизнула.

— Младенцы-то где?- растерянно спросила попадья бабушку Наталью, словно та недоглядела за доверенными ей внучатами и теперь должна была оправдываться в своей оплошности.

Когда семья священника впряглась в тележку и потащила бабушку на анашкинский двор, в деревне стоял гвалт, как на пожаре.

— Везите Наталью на озеро к мосткам,- крикнула на бегу молодайка с младенцем на руках.

— Что городишь, глупая? — изумилась попадья.

— Гроб другим заходом. Тесно,- крикнула другая женщина. — Наталью несите куда положено, к Анашкиным.И «лишнего» у них возьмите да принесите к мосткам!

— Что они, оглашенные, надумали? — перевела дух попадья. — Уж не топить ли младенцев собрались?

— Папенька,господь с тобой, окрести младенцев,- взмолилась старшая поповская дочь.- Не могут они сено монастырю отдать — оно барское.

— А мне куда идти? В расстриги? Архиерей Савва человек без шуток. Сказал — сделал.

— Из-за сена души крестьянские губить!- взорвался вдруг поповский сын. — Посмешищем стали на всю округу! Надоели вы мне! Таскайте сами свой гроб. — И пошел прочь.

— Какой же он- наш? — всплеснула руками попадья.

— Прокляну!- возопил могучим басом отец Феодосий. — Вернись, беспутный отрок!

В крапиве хохотала деревенская детвора.

Только на берегу, куда сбежалась вся женская половина деревни, удалось Алексею поговорить с Катенькой. Она пришла к мосткам с «лишним» младенцем на руках и, увидев молодого барина, сразу отошла в сторонку, словно ожидая, что тот обратится к ней с вопросом.

— Ты знаешь мою сестру? — спросил Алексей, боясь верить в удачу.

— Софьей ее зовут? Она совсем недавно приехала. Тихая, все молчит…

— Ты сейчас в скит с младенцем поплывешь, да? Передашь Софье записочку?

— Передам.- Босая нога осторожно стала чертить узор на песке.

— Да чтоб никто не видел.

— Угу…

— И ответ привези.

— Хорошо, барин. — Записка исчезла в складках синего сарафана.

— Что хочешь за услугу? — Алексей осторожно погладил льняные косички.

— Бусики… — Девочка кокетливо скосила глаза.

— Катюша, отплываем. Давай младенца!- закричали бабы.

— Я сама. — Катенька прыгнула в лодку. Матери сели за весла, и над озером поплыла тихая песня.

Алексей пошел назад к Анашкиным. «Теперь осталось одно — ждать. Надо же какое дело провернул!» Он усмехнулся, вспоминая события этого хлопотливого утра. Предприимчивое до бесшабашности, отчаянное поведение некоего молодого человека, в котором он с трудом узнавал себя,обязывало его к новым,неведомым подвигам, и от их предчувствия становилось страшновато и упоительно на душе. Ему казалось, что в руках у него шпага, кисть крепка и подвижна, тело упруго и, блестяще владея всеми парадами итальянской и французской школы, он ведет свой самый ответственный бой, когда приходится драться не из-за мелочной обиды, не из-за вздорного слова, а во имя самой Справедливости: «Позиция ан-гард! Защищайтесь, сэр! Ах ты, господи… Скорее бы Катенька вернулась…»

Неожиданно рядом раздался хруст веток и из кустов, скрывающих от глаз глубокий, тенистый овраг, вышел, отряхивая подол рясы, отец Феодосии — лицо грознее тучи, взгляд — две молнии, за ним, воровато оглядываясь по сторонам, с трудом волоча пустую коляску, вылезла раскисшая попадья.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался Алексей. — Отвезли бабушку?

Показалось ли Алеше, или впрямь священник упомянул имя черта?

— Маму не видели, барин? — встретила Алексея хозяйка. — Давно бы ей надо дома быть. А может, сжалился отец Феодосий, пустил маму в храм и отходную над ней читает?

— Я сейчас встретил отца Феодосия.

— С мамой?

— Порожние.

— А мама где? О господи, матушка родимая! Когда предадим тебя сырой земле? Не было тебе покоя в жизни, нет его и после смерти…

В избу, стуча пустыми ведрами, вбежала соседская Фроська.

— Вера, не вой! Послушай меня-то. Сейчас бабы сказывали… Лежит бабушка Наталья посередине деревни у колодца. Стыд-то, срамота! Потерял ее, что ли, отец Феодосий?

— Санька, Петрушка, Ерема!… — заголосила Вера. — Бегите, зовите мужиков. Потеряли бабушку! Надо бабушку искать!

У колодца, плотно обступив гроб, стояла толпа. Вера растолкала народ, опустилась на колени и припала к восковой материнской щеке.

• Предыдущая
• 51/177
• Следующая