Самое жуткое приключение - Стайн Роберт Лоуренс - Страница 8

• Предыдущая
• 8/15
• Следующая

Но никто из ребят ни словом не упомянул о шерсти.

Может, им, как и мне, стыдно признаться?

Или шерсть растет только у меня?

Я сделал глубокий вдох. А если все-таки спросить?.. Но как? Кто по своей воле признается, что у него на руках появилась шерсть?

Я открыл рот и осекся, вдруг заметив, что ребята сменили тему разговора. Всех волновал предстоящий конкурс.

– Может, принесешь ко мне свой усилитель? – спрашивала Лили у Кристины. – Мэнни пообещал принести свой. Но у него только две розетки для подключения гитар.

– Лучше я принесу… – начал я, и тут ветер сорвал с моей головы капюшон куртки.

Я вскинул руку, чтобы снова надеть его, коснулся шеи и ахнул. Сзади вся шея заросла густой шерстью.

– В чем дело, Ларри? – удивилась Лили. Я не знал, что ответить.

– Что случилось с твоим шарфом? – вмешался Джеред. – Слишком туго затянут? – И он потянул за концы шерстяного шарфа, которым я закутывал шею.

Этот кусачий шарф мне приходится носить только потому, что его связала моя двоюродная бабушка Хилди.

Я совсем забыл, что сегодня надел шарф! Прикоснувшись к нему рукой, я подумал…

– Как ты побледнел! – воскликнула Лили. – Что с тобой, Ларри?

– Ничего, – пробормотал я, чувствуя, что опять краснею. – Шарф меня чуть не задушил! – Шутка получилась неуклюжей.

Но я должен был придумать хоть какое-то объяснение. Не мог же я сказать, что принял шарф за шерсть, растушую на шее!

«Ларри, прекрати думать о шерсти! – приказал я себе. – Иначе ты сойдешь с ума!»

Меня передернуло.

– Идем в класс, – предложил я, разматывая мохнатый шерстяной шарф.

Перед началом уроков я забежал в туалет, чтобы причесаться. Пока я смотрел в зеркало на свои волнистые светлые волосы, мне в голову вдруг пришла кошмарная мысль.

Что, если у меня выпадут волосы? И вместо них вырастет чудовищная колючая черная шерсть?

Что будет, если однажды утром я проснусь и увижу, что вся моя голова покрыта отвратительной шерстью?

Я долго смотрел на себя в зеркало. Кто-то измазал его мылом, и я видел собственное отражение сквозь грязно-белые мазки.

– Хватит! – приказал я себе и направил на свое отражение указательный палец. Гладкий, безволосый палец. – Перестань думать о шерсти, Ларри! – посоветовал я отражению. – Просто перестань думать о ней. И все будет в порядке.

«Мгновенный загар» давно уже сошел с кожи.

Прошло уже несколько дней после того, как мы с товарищами намазались этим сомнительным средством. С тех пор я трижды принимал душ и дважды – ванну.

Лосьон давно смылся, уверял я себя. Все кончено, и хватит волноваться.

Я в последний раз оглядел себя в зеркало. Волосы опять отросли. Вот и хорошо: мне не нравятся короткие стрижки. Я люблю, чтобы боковые пряди прикрывали уши.

Пожалуй, стоит отпустить их еще подлиннее, решил я, сунул расческу в рюкзак и отправился в класс.

Все шло прекрасно, пока мисс Шиндлинг не раздала нам тетради с сочинением по истории.

Нет, меня расстроила вовсе не оценка. Я получил девяносто четыре балла из ста возможных – совсем неплохо. Правда, Лили наверняка будет хвастаться, что получила девяносто восемь или даже девяносто девять баллов. Но Лили отлично пишет сочинения.

А мне хватит и девяноста четырех баллов.

Так что с этим все в порядке. Но когда я стал листать тетрадь, чтобы просмотреть замечания, то на третьей странице обнаружил черный волос.

Неужели это мой волос? Может, один из тех, что росли у меня на ладонях?

Но у мисс Шиндлинг тоже черные прямые волосы. В тетрадь вполне мог попасть один из них.

А может…

Я смотрел на волос, боясь прикоснуться к нему.

Это какое-то наваждение! Я помнил про свою торжественную клятву больше не думать о шерсти, но ничего не мог с собой поделать.

Мне хватило одного вида короткого черного волоска, прилипшего к третьей странице тетради, чтобы испытать новый приступ страха. Я поднес тетрадь к лицу и сдул волос.

Мисс Шиндлинг что-то объясняла классу, но я не слышал ни слова. Когда прозвенел звонок, я сорвался с места и побежал в спортивный зал.

Мне не помешает как следует размяться.

– Сегодня играем в баскетбол! – объявил тренер Рафферти. – Надевайте шорты, и на площадку!

Я не очень-то люблю баскетбол – в этой игре приходится слишком много бегать туда-сюда по всему залу. А еще я редко попадаю мячом в. корзину. Поэтому всегда смущаюсь, когда товарищи по команде пасуют мне мяч, а мне не удается сделать точный бросок.

Но сегодня баскетбол пришелся как раз кстати. Вот она, возможность набегаться до упаду!

Вместе с остальными ребятами я направился в раздевалку. Мы открыли шкафчики и вытащили шорты и футболки.

Где-то в другом углу раздевалки кричал Хью Хервин:

– На себя посмотри! На себя посмотри! Кто-то из ребят лупил его полотенцем. «Так ему и надо, – подумал я. – Болван!»

– На себя посмотри! – надрывался Хью. Кто-то велел ему заткнуться, но Хью не унимался.

Я присел на скамью и стащил ботинки, а потом принялся снимать джинсы.

Спустив их до колен, я застыл от ужаса.

Оба колена обросли пучками жесткой черной шерсти.

– Как ты ухитрился войти в спортзал в джинсах? – спросил Джеред.

– Что? – Его вопрос застал меня врасплох. Джеред задал его на следующий день, когда мы с тяжелыми футлярами брели по скользкому тротуару к дому Лили, чтобы как следует порепетировать.

– Ты что, забыл, как отказался надевать спортивные шорты? – удивился Джеред, перекладывая футляр с синтезатором в другую руку.

– Просто… было холодно, – промямлил я. – У меня закоченели ноги, вот и все. Не знаю, почему тренер Рафферти заставляет нас надевать шорты.

Джеред засмеялся.

– Рафферти чуть не проглотил свисток, когда увидел, как ты забросил мяч в корзину с середины площадки!

Я тоже засмеялся. Дело в том, что в баскетбол я играю хуже всех в школе. Но при виде своих волосатых коленей я так разозлился, даже взбесился, что играл хорошо, как никогда.

– Пожалуй, я разрешу тебе в виде исключения ходить на физкультуру в джинсах! – пошутил тренер Рафферти.

Но мне было не до шуток.

Сразу после уроков я бросился домой и на полчаса заперся в ванной, сбривая с коленей клочки жесткой шерсти.

Когда с этим делом было покончено, оба колена покраснели и покрылись царапинами. Но по крайней мере, они опять стали гладкими.

Остаток дня я провел в своей комнате, размышляя о том, что со мной случилось. К сожалению, понять что-либо я был не в состоянии, в голове роились десятки вопросов.

И ни одного ответа.

Лежа на животе и прислушиваясь к боли в коленях, я терялся в догадках. Почему у меня вдруг выросли волосы? Ведь я не втирал в колени средство для загара. Почему же там появилась безобразная шерсть?

Неужели это «Мгновенный загар» так подействовал на организм? Может, он проник в кровь и распространился по всему телу?

И я превращаюсь в какое-то громадное волосатое существо вроде Кинг-Конга?

Вопросы, вопросы… но ни единого ответа.

Эти вопросы продолжали тревожить меня, пока я шагал вместе с Джередом к белому дому Лили, стоящему на углу квартала.

Лучи солнца проникали сквозь голые ветки двух кленов, растущих возле подъездной дорожки. В воздухе пахло весной. Почти весь снег Растаял, кое-где показалась трава.

Снеговик, стоящий во дворе, подтаял и скособочился. Шлепая в резиновых сапогах по лужам, я шел к дому Лили следом за Джередом, с трудом волоча футляр с гитарой и усилитель.

Лили сама открыла нам дверь. Они с Кристиной уже начали репетировать. Сегодня Лили была одета в яркий красно-синий лыжный свитер поверх голубых леггинсов, а Кристина – в потертые джинсы и зеленый свитер с золотистым силуэтом собора Нотр-Дам.

– А где Мэнни? – спросила Лили, запирая дверь.

• Предыдущая
• 8/15
• Следующая