Последний танец вдвоем - Крэнц Джудит - Страница 22
- Предыдущая
- 22/62
- Следующая
– Ах, Джиджи, ты ведь и сама хочешь поскорей разделаться с этими учебными склонами! Даже название какое-то унизительное, а уж народу там – как в метро. В группе нам выпадает всего несколько минут катания за все занятие. – Зак говорил с той убедительной настойчивостью, с какой он на своем веку уговорил множество актеров испытать свои силы в чем-то совершенно новом, о чем они раньше не могли и мечтать.
– Я даже не знаю. – Джиджи колебалась, борясь с огромным искушением пойти против своего собственного убеждения.
– Единственный способ почувствовать, что мы здесь, – это подняться на гору. Ты же знаешь, что я буду тебя беречь от всяких неожиданностей… Ну, пойдем же, Джиджи, давай рискнем!
– Ох, Зак… – Джиджи бросила взгляд на свои короткие лыжи красного цвета и впечатляющие ультрасовременные ботинки, – но ведь это так опасно…
– Обещаю, что буду тебя оберегать, Джиджи! Ну, пожалуйста! Без тебя я не пойду. Одному мне будет неинтересно.
– Ох… Ну хорошо, – согласилась она, ибо перед Заком Невски устоять было невозможно.
Зак оказался прав. У вершины горы трасса для начинающих была шириной в несколько сот ярдов, это было целое поле хрустящего, нетронутого, рассыпчатого снега. Казалось, от истоптанных, изъезженных вдоль и поперек учебных склонов, которые лежали ниже, вершину отделяют не несколько метров, а километры. Они стояли на вершине мира, в звенящей тишине, и перед ними, куда ни кинь взгляд, сияли бело-сиреневые пики гор. У Джиджи было такое чувство, будто воздух, которым она сейчас дышала, соткан из солнечного света и чистоты. Даже просто стоя здесь, она ощущала неизведанный доселе мир и покой, да и свое собственное «я» представлялось ей совсем иным, каким-то новым и незнакомым. А ведь всего этого она не узнала бы, если бы не послушалась Зака и отказалась подниматься на вершину.
Джиджи ехала по лыжне, оставляемой Заком, не трудясь прокладывать свой собственный путь. Не обращая внимания на проносящихся мимо многочисленных лыжников, он аккуратно спускался впереди нее, старательно притормаживая, чтобы не развить слишком большую скорость, и периодически останавливаясь, чтобы она могла его догнать. Джиджи двигалась еще не очень уверенно, координация давалась ей не без труда. Но вскоре, по мере того как они спускались все ниже, она начала обретать уверенность в движениях и могла уже легко затормозить точно в том месте, где ее поджидал Зак. Внизу, когда они решали, подниматься им или нет, он не предупредил ее, что намерен вознаграждать каждый ее успех легким поцелуем в макушку, но сейчас, на лыжах, она не могла этому противостоять, тем более что не считала макушку эрогенной зоной. По крайней мере, сначала она таковой не была, но постепенно чувствительность ее нарастала, и в конце концов Джиджи начало казаться, что у нее под скальпом скрыты предательские и очень чувствительные нервные окончания, о существовании которых она не подозревала.
– Послушай, Зак, хватит!
– Но это все равно что потрепать собаку за то, что она освоила новый трюк. Только и всего. – Он обезоруживающе улыбнулся ей.
– Собаки на лыжах не катаются… И перестань обращаться со мной как с ребенком. – Джиджи недовольно покачала головой.
– Тогда какие места я могу у тебя целовать? Я не хочу, чтобы ты думала, что твоя отвага и ловкость остаются незамеченными.
– Никакие, Зак. Ты знаешь мои принципы, – сказала она сурово.
– Хорошо, Джиджи, – покорно ответил он и снова двинулся вниз по склону.
Теперь, когда широкое снежное поле осталось позади, задул прохладный ветерок. Они медленно продолжали строго размеренное движение вниз и едва достигли полосы растительности, как ощущение бескрайности снежных просторов исчезло. В нескольких десятках метров по обе стороны от трассы, которая теперь явственно виднелась на снегу, росли густые ели, их ветви согнулись под тяжестью снега. Теперь Заку приходилось спускаться под более острым углом и чаще делать повороты.
– Эй, Зак, давай передохнем, я запыхалась, – попросила Джиджи, тормозя рядом с ним. Она смеялась, и в ее голосе слышались гордость и возбуждение. Она едет на лыжах!
– Обопрись о меня, я поддержу тебя. Ну-ка, скажи, ведь я был прав? Все так, как я тебе обещал! Ты рада, что поехала со мной?
Она улыбнулась в ответ, вся в снегу от многочисленных падений, с горящими щеками и глазами, которые стали еще зеленей, чем всегда, и Зак не удержался. Крепко обхватив Джиджи обеими руками, он поцеловал в губы.
– Зак… прекрати, – выдохнула Джиджи.
– Еще один поцелуй, – пробормотал он, – я не хочу, чтобы ты замерзла. – И поцеловал ее опять – долгим, опасно-волнующим поцелуем. Его губы были такими неожиданно теплыми, что Джиджи почувствовала, как слабеет от этого поцелуя.
– Зак! Прекрати сейчас же, и давай спускаться дальше, – настойчиво повторила Джиджи, твердо решив, что ему нельзя давать волю только потому, что они находятся на склоне горы.
Зак с невыразимой тоской посмотрел на нее, но покорно двинулся вперед. Медленно они продвигались к середине склона, а солнце клонилось все ниже, и на снегу стала образовываться ледяная корка. Колеи, оставленные другими лыжниками, становились все глубже, а сама трасса – все уже, так что простора для маневра почти не осталось. Теперь Заку приходилось делать за раз не более пяти метров, после чего он останавливался подождать Джиджи. Спуск становился все труднее: теперь деревья стояли совсем близко друг к другу; им не видно было конца. За последние полчаса мимо них не проезжал никто; вокруг стояла зловещая тишина, как будто они остались на горе coвсем одни.
– По-моему, нам надо попробовать двигаться чуть быстрее, – заметил Зак.
– Наверное, ты прав, – мрачно согласилась Джиджи.
Зак спустился еще на пятнадцать метров, делая частые повороты, чтобы сбить скорость, и остановился подождать Джиджи. У нее не было природной координации, которая позволяла бы двигаться с такой же легкостью, но она все-таки оторвала руки от дерева, за которое держалась, согнула ноги в коленях и отважно ринулась вниз. Она несколько раз опасно качнулась, но сумела удержать равновесие, после чего понеслась прямо на Зака, который в последний момент поймал ее в свои объятия.
– Здорово! Ты определенно делаешь успехи!
– Знаешь, мне это уже перестало нравиться.
Ноги у Джиджи подкашивались. Она бы все отдала, чтобы опять оказаться на кухне, рядом десятком раскаленных печей, но зато в полно безопасности.
– Я знаю, Джиджи, я не думал, что трасса для начинающих вдруг так сузится. Извини меня, дорогая, это была идиотская затея, но мы все же молодцы. Я вижу, что ты нервничаешь и вся напряжена. Расслабь мышцы, иначе ты покалечишься. – Сняв варежки и зажав их под мышками, он двумя теплыми ладонями сжал ее голову. – Ты так замерзла, дорогая, просто льдышка!
Несколько минут Зак просто согревал ее щеки и уши, а Джиджи закрыла глаза, отдавшись уютному теплу его тела, ощущая себя в покое и безопасности. Потом Зак наклонился, будто пытаясь закрыть ее всем телом. Крепко обняв Джиджи, он поцеловал ее в нос, в глаза, а потом – в губы, которые, он знал, тоже окоченели.
– Джиджи, дорогая моя, любимая, я тебя так люблю… ты моя девочка, – бормотал он. – Джиджи, ты знаешь, как я тебя люблю, для меня никого в мире больше не существует… Скажи, что ты станешь моей!
Зак продолжал осыпать ее лицо поцелуями. Он, знавший все самые высокие и поэтичные слова о любви, не мог сейчас найти никаких более возвышенных слов, чтобы высказать ей свои чувства. Раньше, до Джиджи, он думал, что ему никто не нужен. Но она оказалась нужна ему так отчаянно, что он сам этого пугался. Хотя в его словах звучала мольба, он старался сохранить требовательность и уверенность тона, боясь показать свою слабость.
В его мощных объятиях Джиджи трепетала, пытаясь высвободится, чувствуя, что еще немного-и она поддастся на уговоры, окончательно капитулирует и согласится стать его девушкой. Поблеску в его глазах она безошибочно поняла, что он готов идти до конца, и снова вся напряглась, осененная внезапной мыслью, что это нечестно – воздействовать на ее чувства в тот момент, когда она застряла с ним вдвоем в этом незнакомом, пугающем, всеми забытом месте. Нечестно!
- Предыдущая
- 22/62
- Следующая
