Старые сценарии на новый лад? - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 21

• Предыдущая
• 21/38
• Следующая

5. Средства геноцида, поражающие не только живущих, но и последующие поколения, уничтожающие генетически обусловленный потенциал освоения и развития ими культурного наследия предков: ядерный шантаж — угроза применения; алкогольный, табачный и прочий наркотический геноцид, пищевые добавки, все экологические загрязнители, некоторые медикаменты — применение; “генная инженерия” и “биотехнологии” — потенциальная опасность.

6. Прочие средства, главным образом силового воздействия, — оружие в традиционном понимании этого слова, убивающее и калечащее людей и разрушающее и уничтожающее материально-технические объекты цивилизации.

Хотя однозначных разграничений между ними нет, поскольку многие средства воздействия обладают качествами, позволяющими отнести их к разным приоритетам, но приведенная иерархически упорядоченная их классификация позволяет выделить доминирующие факторы воздействия, которые могут применяться в качестве средств управления и, в частности, в качестве средств подавления и уничтожения управленчески-концептуально неприемлемых явлений в жизни общества. При применении этого набора внутри одной социальной системы это — обобщенные средства управления ею. А при применении их же одной социальной системой (социальной группой) по отношению к другим, при несовпадении концепций управления в них, это — обобщенное оружие [40], т.е. средства ведения войны, в самом общем понимании этого слова; или же — средства поддержки самоуправления в иной социальной системе, при отсутствии концептуальной несовместимости управления в обеих системах.

Управление всегда концептуально определённо 1) в смысле определенности целей и иерархической упорядоченности их по значимости в полном множестве целей и 2) в смысле определенности допустимых и недопустимых конкретных средств осуществления целей управления. Неопределенности обоих видов, иными словами, неспособность понять смысл различных определенных концепций управления, одновременно проводимых в жизнь, порождают ошибки управления, вплоть до полной потери управляемости по провозглашаемой концепции (чему может сопутствовать управление по умолчанию в соответствии с некой иной концепцией, объемлющей или отрицающей первую, оглашенную).

Указанный порядок определяет приоритетность названных классов средств воздействия на общество, поскольку изменение состояния общества под воздействием средств высших приоритетов имеет куда большие последствия, чем под воздействием низших, хотя и протекает медленнее и без “шумных эффектов”. То есть, на исторически длительных интервалах времени быстродействие растет от первого к шестому, а необратимость результатов их применения, во многом определяющая эффективность решения проблем в жизни общества в смысле , — падает.

Если соотнестись с иерархией обобщенных средств управления/оружия, то со времен С.Т.Разина до времен И.В.Сталина идейный бандитизм также вырос до третьего приоритета: в отличие от столбовых бояр — жертв С.Т.Разина — в преследовании троцкистов лежали не мотивы лишения их богатства, а идеология — расхождения в толковании письменного наследия Маркса, Энгельса, Ленина. И к 1952 г. в своей работе “Экономические проблемы социализма в СССР” И.В.Сталин, рассмотрев категории марксистской политэкономии, пришел к выводу, что экономистам следует пересмотреть понятийный и терминологический аппарат, поскольку несоответствие политэкономии марксизма реальной практике хозяйствования в СССР далее терпеть нельзя [41]. Это по существу был смертный приговор марксистской разновидности библейской доктрины. Преследование библейских церквей после 1917 г. в таком случае — преследование культовой разновидности той же порочной доктрины. И в реальной истории случилось так, что правящая в СССР мафия идейных бандитов расчищала место (скорее всего неосознанно) для иной концепции общественных отношений, в которой должны быть обеспечены не декларации свобод, как в западной демократии, а сами свободы творческого развития и жизни людей.

В сравнении с этим реальным историческим прошлым, описанные в повести усилия “Русской инквизиции” по овладению средствами — выглядят просто жалкими. Это — регресс идейного бандитизма в защиту угнетенных по отношению ко временам Степана Разина. То, что было вершиной народной самодеятельности в сфере общественного управления в XVII веке и потому достойно памяти и уважения, недопустимо идеализировать в конце ХХ века, поскольку такая идеализация средств управления шестого приоритета в обществе, поднявшемся до понимания обобщенных средств управления третьего приоритета, становится социально опасной и достойной сожаления. Это — первое.

Второе состоит в том, что в прошлом обладание доступом к знаниям, накопленным многими поколениями было уделом правящей “элиты”. В течение весьма краткой, по отношению к продолжительности глобального исторического процесса, продолжительности жизни людей, даже очень одаренный человек был лишен возможности воспроизвести своим умом все необходимые для организации государственного управления знания. По этой причине образованность “элиты” первенствовала в условиях всеобщей безграмотности и занятости трудом в сфере производства над интеллектом несогласных с режимом из числа простонародья как в мирное время, так и в период восстаний угнетенных.

В нынешних условиях всеобщее среднее образование, средства массовой информации, литература, в перспективе компьютерная сеть, создают достаточную информационную базу для того, чтобы оппозиционный порочному режиму угнетателей интеллект воспроизвел знания, превосходящие те, на которые опирается режим в своей деятельности.

В прошлом образованность концентрировалась в угнетавшей общество правящей “элите”, деградировавшей генетически при смене поколений по причине близкородственных браков и безделья. В силу этого интеллект и свободное интеллектуальное творчество концентрировались не в монопольно правящей высокоученой “элите”, а, в так называемом, невежественном простонародье, в том числе в среде криминалитета: как среди “легионеров”, так и среди идейных бандитов — защитников трудового люда от угнетения и противников угнетения; среди тех, кому одинаково омерзительна была участь и рабов, и рабовладельцев.

В наши дни произошло соединение свободного интеллектуального творчества с доступом простонародья к знаниям, что качественно изменяет жизненные обстоятельства, в которых действуют (и приходят к успеху или поражению) все социальные группы и профессиональные категории.

Это означает, что социальная ниша, которую могла бы занять “Русская инквизиция”, крайне неустойчива, поскольку альтернативная Библейскому расизму концепция в России уже выражена в своеобразной лексике и имеет свой понятийный аппарат. Это обстоятельство открывает возможности идейного бандитизма в защиту угнетенных с целью ликвидации возможностей к угнетению большинства меньшинством, во-первых, на уровнях всех шести приоритетов обобщенного оружия/средств управления и, во-вторых, при действиях по полной функции управления от “мафиозного” суда по совести и обстоятельствам — скорого и справедливого — до концептуальной власти глобального уровня значимости, осуществляющей Богодержавие на Земле.

При таких условиях попытка навязать “Инквизитор” в качестве сценария дальнейшей политики России опасна прежде всего для самих, возжелавших стать инквизиторами. Дело в том, что “инквизиция” — структура, иерархия, в которой действуют грешные люди, по какой причине она не может быть святой. Именно поэтому инквизиция возникла не при Христе, когда он был во плоти среди людей, а только после того как под именем церкви Христовой возникла церковь Антихриста. Инквизиция возникла как средство поддержания устойчивости порочного общества, а не как средство очищения его от порочности при переходе к праведной концепции общественных отношений, которую дал Иисус. Иисус, обладая в том числе и концептуальной властью, ориентированной на осуществление Богодержавия (Царствие Божие на Земле), не нуждался в инквизиции, как в структуре, действующей в обществе на протяжении смены многих поколений. Инквизицию проще создать, чем обуздать её, когда в ней отпадет необходимость, поскольку люди, её составляющие, не обладая святостью [42], сами будут провоцировать общество к пороку, чтобы оправдать свое существование в сфере репрессий, но вне сферы производства и управления.

• Предыдущая
• 21/38
• Следующая