Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Борн Георг Фюльборн - Страница 22
- Предыдущая
- 22/207
- Следующая
— Требуйте моей жизни, маркиза! Требуйте от меня всего, чего хотите, но не заставляйте отказываться от моей любви!
— Выслушайте меня спокойно, Шуазель, — участливо продолжала Жанетта. — Ни для кого не секрет, что мы оба явились ко двору с единственной целью — сделать карьеру. Прекрасно! Не будем же отвлекаться в сторону и прежде всего достигнем полного осуществления нашей цели. Вы — бедный молодой офицер, пробивающий себе дорогу в жизни исключительно собственной энергией. Я при дворе — совершенно чужая. Дайте же мне вашу руку, Шуазель, и будем действовать сообща. Будьте добрым другом Жанетты, которая жаждет славы наравне с вами. Не думайте больше о любви, вспомните лучше о вашем честолюбии. Вы мужчина, я женщина, следовательно, мы с вами никогда не встанем друг другу поперек дороги, никогда не будем соперниками. Идя по жизни рука об руку, будучи добрыми друзьями, мы легче достигнем величия и славы… Однако отойдите подальше… Я слышу приближение короля… А мне позвольте позаботиться о том, чтобы вам удалось сделать карьеру быстрее других…
Шуазель гордо выпрямился.
— Мне не нужна ваша помощь, маркиза, — поспешно возразил он. — Я сумею достичь цели своими собственными силами.
В ту же минуту вошли пажи короля и широко распахнули перед его величеством портьеры на входной двери.
Король вошел в комнату и, похоже, был немало удивлен, застав у маркизы Шуазеля.
— Я только что выражала капитану Шуазелю, ваше величество, мою искреннюю признательность за оказанную мне услугу и как наилучшее доказательство моей благодарности предлагала, что возьму на себя заботу о повышении его в следующий чин, — сказала Жанетта. — Но, вообразите, ваше величество, капитан Шуазель уклоняется от моего предложения и желает добиваться повышения собственными силами.
— Подобное желание заслуживает поощрения, маркиза, — ответил король. — И чтобы дать капитану возможность осу¬щест¬вить свои желания, я переведу его в свою свиту с назначением состоять при мне. На днях вы получите мой приказ об этом, капитан.
Король сделал знак рукой, и капитан почтительно раскланялся и вышел из покоев маркизы вместе с пажами короля.
Людовик любезно предложил маркизе руку, и они прошли к софе, стоявшей посреди комнаты.
— Вчера вы не ответили на мой последний вопрос, маркиза, — начал король, опускаясь на софу рядом с Жанеттой. — Когда мы шли по саду, я заметил вашу глубокую задумчивость и спросил, где витают ваши мысли, но, к сожалению, маршал Ришелье своим докладом помешал вам ответить…
— О ком же, кроме вас, могла я думать, ваше величество, идя об руку с вами?
— Вы думали обо мне, маркиза?.. Не говорите ли вы так из простой вежливости? Ради моего успокоения, скажите же, что именно думали вы обо мне?
— Я с величайшим удовольствием исполню желание вашего величества, тем более что мои вчерашние размышления очень живо запечатлелись в моей памяти. Меня смущает лишь опасение вызвать неудовольствие вашего величества…
— Не опасайтесь этого, милая маркиза. Что бы вы обо мне ни думали, я желаю знать правду и только правду.
— Но, быть может, мои мысли покажутся вашему величеству непростительной дерзостью…
— То, что думаете и делаете вы, маркиза, никогда не может быть дерзостью по отношению ко мне.
— И все?таки… Несмотря на это явное доказательство милости вашего величества ко мне, я предпочла бы умолчать о моих вчерашних размышлениях.
— В таком случае, маркиза, я позволю себе еще настойчивее просить вас быть откровенной.
— Я думала… О, если бы вы, ваше величество, могли себе представить, как нелегко мне сознаться в этом! — произнесла маркиза де Помпадур, смущенно опуская вниз свои прекрасные глаза. — Я думала…
— Говорите, говорите!
— Я старалась угадать, кому принадлежит сердце вашего величества.
— Разве вы этого еще не знаете, маркиза? — с улыбкой спросил Людовик.
— Правда, вчера в саду ваше величество были так милостивы ко мне, что сказали, будто бы вам приятно видеть меня, однако…
— Однако? Почему же вы не договариваете, маркиза?
— Однако я хотела спросить, можете ли вы свободно располагать вашим сердцем, ваше величество?
— Моим сердцем, маркиза? Будто оно вам так необходимо?
— Я призналась в моих сокровеннейших мыслях, лишь повинуясь воле вашего величества.
— Да, вы правы, маркиза, я этого требовал.
Было заметно, что король потерял желание продолжать этот разговор.
— Если я не ошибаюсь, ваше величество, ваше сердце давно уже не свободно… — все же проговорила Жанетта, внимательно наблюдая за тем, какое впечатление на короля произведут ее слова.
— Оставим этот разговор, маркиза, — отозвался Людовик. — Мы касаемся того, что уже давно забыто.
— Того, что давно забыто? — тихо переспросила Жанетта. — Но ведь то, что давно забыто, не может нас более интересовать.
— Милая маркиза, у меня, конечно, нет причины скрывать от вас того, что, если и не забыто, то, во всяком случае, принадлежит очень отдаленному прошлому.
— Ваше доверие, ваше величество, будет для меня лучшим доказательством вашего ко мне расположения.
— Это отдаленное прошлое относится к тому времени, когда я был молодым принцем. Нездоровье заставило меня на некоторое время покинуть Париж, чтобы на лоне природы восстановить свои силы. Тогда?то в моей жизни и произошло событие, заставляющее меня до сих пор задумываться и вспоминать о прошлом.
— Я догадываюсь, ваше величество, что это была ваша первая любовь…
— Моя первая любовь… — грустно подтвердил король. — Я считаю, что человек, познавший сладость первой любви, — счастливый человек. Неужели вы, маркиза, никогда ее не знали?.. Много лет прошло с тех пор, а для меня это счастливое время по–прежнему остается незабываемым…
— Почему же ваша первая любовь оказалась несчастной, ваше величество?
— В нескольких словах этого не передать, маркиза. Пока могу только сказать, что злая разлука настигла нас в самом разгаре нашей любви…
— И после этой разлуки вы никогда больше не видели ее?
— Нет. Мне говорили, что она умерла, и я боюсь, что она умерла от печали.
— И вы, ваше величество, до сих пор сохранили любовь и нежность?
— Я вспоминаю о ней как о святой, маркиза. Вы улыбаетесь, считая меня неспособным к подобному чувству. Отчасти вы правы. Наша придворная жизнь с ее развлечениями и наслаждениями идет вразрез с моими словами, но тем не менее я говорю вам чистую правду.
— В таком случае покойной можно лишь позавидовать. Ведь ваша любовь к ней — бессмертна, ваше величество.
— О, не говорите так! Это были двое несчастных, души не чаявших друг в друге. Несчастными они были, конечно, не в те дни и недели, которые так быстро промелькнули для них вдали от шумного света. Несчастными они стали с того момента, когда свет вступил в свои права и грубо пробудил молодых мечтателей от их прекрасного сна. Молодой король в глухой уединенной деревушке был просто юношей, полюбившим молодую девушку, которая ответила ему полной взаимностью. В одном лишь он поступил опрометчиво — скрыл от подруги сердца свой высокий сан. И скрыл потому, что хотел быть не королем, а только возлюбленным той прекрасной девушки. Два юных сердца слились в одно, хоть их и разделяла бездонная пропасть. Они отдались друг другу беззаветно, со всем пылом первой взаимной любви.
— Но неужели, ваше величество, эта девушка, которой вы отдали вашу первую, такую прекрасную любовь, никогда и не подозревала, кому она дарила свои ласки? — недоверчиво спросила Жанетта.
— Нет, маркиза, в то прекрасное время она ровно ничего не подозревала. И я не уверен, узнала ли она это позже, после нашей разлуки. Ведь я больше никогда не видел ее…
— И вы тоже, ваше величество, не знали даже имени этой девушки? — спросила Жанетта. — Вот действительно романтическое приключение! — Теперь в ее голосе звучали явная зависть и ревность.
— Имя ее я, конечно, знал, — ответил Людовик, — но оно навсегда скрыто в тайниках моего сердца. Мне не пришлось видеть даже мальчика, которому она подарила жизнь вскоре после моего отъезда. Когда я потребовал привести его ко мне, то мне доложили, что он пропал без вести. Я сердился, негодовал, велел отыскать его, но все мои усилия, увы, были напрасны.
- Предыдущая
- 22/207
- Следующая
