Невеста авантюриста - Аллен Луиза - Страница 7

• Предыдущая
• 7/55
• Следующая

– Можете на меня рассчитывать, – сказал Эшли, понизив голос, так что от его глубоких, бархатных ноток по телу Лины пробежала трепетная дрожь.

– Я оставлю вас, джентльмены, чтобы вы могли насладиться сыром и портвейном, – сказала она, поднимаясь из-за стола с учтивой улыбкой. Едва она встала, комната как будто слегка поплыла перед глазами. – Хорошего вам сна. – Она встретилась взглядом с Эшли, но пожалела об этом.

Атмосфера неожиданно стала душной, напряженной, пронизанной какими-то странными чувствами, непонятными даже ей самой. Все, чего ей сейчас хотелось, – это оказаться в своей уединенной и безопасной комнате, где она могла бы поразмышлять о том, хватит ли ее способностей для того, чтобы подчинить своей воле такого человека, как Квин Эшли.

– Что ты думаешь об этой монашке? – Квин уютно устроился в постели под тяжелым балдахином и наблюдал, как Грегор проверяет двери, окна и портьеры, проводя свой обязательный ритуал по поиску возможного неприятеля или убийцы, а также любых путей к отступлению. – Прекрати, Грегор. Если начнется пожар, я выберусь через окно. Я не думаю, что в этом доме нам может угрожать что-то, кроме экспонатов из коллекции моего дядюшки. А когда мы доберемся до Лондона, то угрозой скорее станут пистолеты, чем нож неприятеля в непроглядную полночь.

– Монашка? – Грегор обернулся, оставив детальное обследование большого платяного шкафа. Он действительно говорил по-английски с сильным акцентом, но в его поведении сейчас не было ни высокомерия, ни нежелания оставаться здесь, ни каких-либо признаков подобострастия по отношению к собеседнику. – Она далеко не монашка.

– Нет? – Квин жестами изобразил ее строго убранные волосы, провел руками вдоль тела, словно повторяя контуры ее фигуры, затем взмахом руки подрисовал мантилью над головой. – Тогда кто же она? Я, черт возьми, не берусь сказать это.

– Она источник неприятностей, – сквозь зубы проговорил Грегор. Удовлетворенный своим тщательным обследованием комнаты, он наконец устроился в массивном резном кресле. – Она девственница. От них всегда сплошные неприятности.

– Ты полагаешь, она невинна? – Квин оперся на локти и, сделав усилие, приподнялся на кровати, сдвинув с места свое длинное тело, и с интересом посмотрел на собеседника.

– Она смотрит на вас так, словно не имеет представления, что с вами делать, однако с удовольствием и любопытством выяснила бы это, если бы ей представилась такая возможность, – подытожил русский.

Квин хмыкнул и с радостью снова упал на мягкие подушки.

– Как бы то ни было, я чертовски устал. Она всего лишь боится, что я выгоню ее из этого дома, вот и все. И к тому же не привыкла к таким, как мы, друг мой. Не стоило предлагать ей вино.

– Разве вы не хотите заполучить ее? А я бы, пожалуй, не отказался.

– Что ж, тогда предложи ей свою защиту и покровительство. – Квин закрыл глаза и про себя отметил, что уже очень поздно, а он слишком утомлен, чтобы спускаться вниз и изучать библиотеку. В конце концов, все те же книги и завтра будут на своих местах. Что же до женщин, эта блондинка, пожалуй, заинтриговала его, пробудив в нем настоящие мужские мысли и желания, однако и она завтра по-прежнему будет здесь. Женщины, как правило, не исчезали из его компании, и эта не должна была стать исключением.

А сейчас было самое время сполна насладиться тем, что ты чист, сытно накормлен и можешь с комфортом отдохнуть. Прошло примерно две недели с тех пор, как он в последний раз был с женщиной, но долгожданные удовольствия обычно еще слаще, так как позволяют насладиться еще и предвкушением. Подобно мести. И жажда этого здесь, в доме дядюшки, была еще сильнее.

Лондон смог бы обеспечить ему и то и другое.

– Она боится меня, хотя и отчаянно старается это скрыть, – заметил Грегор довольно громко, сводя на нет очередную попытку друга погрузиться в сон. – Ее глаза… я видел в них страх, когда она смотрела на меня. Я люблю, когда женщины послушны и угодливы.

– А меня она не боится?

– Она… – он пытался подобрать нужное слово, – стережет, нет… похожее слово?

– Остерегается?

– Да, – сказал он по-русски. – Остерегается вас. Она удивлена и даже озадачена, вы не такой, каким в ее представлении должен быть настоящий аристократ. К тому же вы, безусловно, привлекательнее меня, поэтому в основном она смотрит на вас.

Квин протянул руку, схватил подушку и резко бросил ее в Грегора.

– Отправляйся в постель, и хватит думать о женщинах, – сказал Квин. – Тебе отвели хорошую комнату?

– Комнату для прислуги, в мансарде. Но она вполне подойдет.

– Ты уверен? – Квин приоткрыл один глаз и оглядел побитый молью балдахин над головой. – Я могу позвонить в колокольчик и попросить, чтобы тебе предоставили роскошные апартаменты, вроде моих. Я думаю, им понадобится не больше пары часов, чтобы расчистить дорогу к кровати.

– Возможно, завтра. Сегодня мы причинили им уже достаточно беспокойства, – сказал Грегор, поднявшись, и от души потянулся. – Доброй ночи, ваша светлость. – Он закрыл за собой дверь, и в тот же миг в нее ударилась вторая подушка.

Буквально минуту Квин лежал спокойно, затем, проворчав что-то себе под нос, поднялся, снял с себя одежду, небрежно бросил ее на спинку стула, задул свечи подле кровати и буквально рухнул спиной на постель, даже не откинув покрывал.

Англия. Все та же Англия спустя десять лет, и вот теперь бесчестный, позорящий свой род мистер Эшли – четвертый барон Дрейкотт Клейборнский, новый барон графства Норфолк. Ему достался титул, которого он не хотел; поместье, до которого ему не было никакого дела; и, без сомнения, длинный список долгов, которые, по большому счету, никак не повлияли бы на его состояние. Но все бесконечные опасности и неудобства, что были его бессменными спутниками в течение двух месяцев путешествий, нищета и бедственное положение во время пересечения Ла-Манша, где их застал беспощадный шторм, хаос, царивший в Лондоне, его зловоние и нечистоты – все это стоило того, чтобы принять этот дом как бесценное сокровище. К тому же был во всем этом и еще один дополнительный интерес, которым он воспользовался бы, обустроившись в Лондоне.

Месть. Квин с наслаждением думал об этом. Ложь, высокомерие и трусость – три качества, которые он не допускал и не терпел в людях, три греха, которые был твердо намерен наказать. Это не касалось напрямую его самого, ему были несвойственны эти черты. Однако Саймон переживал о том, чтобы защитить своего внучатого племянника, и он планировал воздать ему за это должное.

Он ждал этого возмездия десять лет, и теперь его мечты могли подождать. Натянув на себя покрывало и постепенно отдаваясь сну, он вспомнил еще кое-что, что он, кажется, унаследовал, кроме титула, имения и счетов. Эта маленькая осторожная скромница была крайне интригующей загадкой, потому что, кем бы она ни являлась, она определенно не была экономкой, он готов был поставить на это свои дуэльные пистолеты Мэнтона. Впрочем, они ему, пожалуй, еще понадобятся.

При свете дня, когда рассудок взял верх над эмоциями, что управляли ею вчера, Лина уже сожалела о том, что согласилась обращаться к лорду по имени, а также была обеспокоена тем, как были восприняты ее неумелые попытки флирта. Да и два бокала хмельного вина были неосмотрительной крайностью с ее стороны. К завтраку Лина не вышла, но сразу после она почти столкнулась с мужчинами на выходе из столовой.

– Доброе утро, ми… Эшли. Послание мистеру Хаверсу отправлено. Я полагаю, его прибытия можно ожидать около десяти часов.

– Так скоро? А что, если в его расписании уже были какие-то дела на сегодня?

– Если у него и были назначены какие-то встречи, то он отменит их. Ваше дело сейчас имеет для него и всех нас первостепенную важность, – ответила Лина. – Мистер Армстронг, представитель местного отделения Лондонского банка вашего дядюшки, доктор Мэссингберд, его личный врач, и преподобный Перрин прибудут вскоре за ним. Первые визиты ожидаются уже завтра. – Эшли покачал головой, и Лина тотчас добавила, поправляя белый фартук экономки: – Повариха уже готовит печенье и мелет кофе.

• Предыдущая
• 7/55
• Следующая