Вокруг Кремля и Китай-Города - Сутормин Виктор Николаевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/70
• Следующая

По мере того как происходили изменения в Москве, менялся и облик Зарядья. К концу XIX века склады оптовиков переместились ближе к железнодорожным станциям, купцы построили себе особняки в более уютных местах, а здесь, на Варварке, оставили разве что представительства своих фирм, – и постепенно не буржуазия, а рабочий класс стал основным населением района. Бывшие складские помещения владельцы приспособили под дешёвое жильё для сдачи внаём.

Центр Москвы. Фотография сделана с борта германского дирижабля «Граф Цеппелин» 10 сентября 1930 года. В нижней части кадра видны Мытный двор, Гостиный двор, Средние и Верхние торговые ряды. Квартал между Москворецкой и Васильевской улицами ещё цел. На Красной площади завершается постройка 3-го, каменного мавзолея. На территории Кремля уже давно снесён памятник Александру II в Тайницком саду, но постамент пока не разобран; Чудов монастырь ещё стоит, а Николаевского дворца и Вознесенского монастыря уже нет, и на их месте строится здание 1-й Советской объединённой военной школы РККА имени ВЦИК

Приблизительно так выглядел типичный дом в Зарядье – разделённый на маленькие квартиры или комнаты, в которые входы были сделаны с пристроенных со двора галерей (жильцы называли их «галдарейками»). Все обитатели такого дома конечно же друг друга знали, и вся жизнь протекала на глазах у соседей. Хозяйки с домашним шитьем в руках выходили поболтать, поблизости крутилась ребятня, где-нибудь в уголке – но чтоб на свежем воздухе «и к обчеству поближе» – усаживался кто-то из мастеровых, сапожник или скорняк, и тачал обувку либо творил из старого полушубка серию почти новых рукавиц…

Псковский переулок, дом № 7. Фото конца 1930-х годов из собрания А. М. Дедушкина

Некогда главная улица Зарядья – Великая, или Большая, – тянувшаяся вдоль берега Москвы-реки к Космодамианским воротам, постепенно потеряла своё значение, а когда ворота были заложены и пространство около них застроено, превратилась в переулок под названием Мокринский. Здесь, недалеко от пристани, в конце XVII века была построена церковь Николы Мокрого, которая и дала имя переулку.

Николая-угодника на Руси очень почитали, в особенности как покровителя путешествующих по воде, поэтому на иконах святого иногда изображали с мокрыми волосами. В подклете церкви был престол святителя Николая, а над ним – храм Покрова Богородицы. Здание церкви, перестроенное в псевдоготическом стиле в 1802 году, в 1932-м было разрушено, как и практически весь район Зарядья.

Церковь Николая Чудотворца, именуемого «Мокрым». Фото из альбома Н. А. Найдёнова «Москва. Соборы, монастыри и церкви». М., 1883

Если не считать храмов на Варварке, здесь уцелела только церковь Зачатия Праведной Анны «что в Углу». Этот храм впервые упоминается в документах в 1493 году; вполне вероятно, что он и построен был как раз незадолго до упоминания, поскольку народ православный как раз тогда жил именно в ожидании конца света.

Летоисчисление «от рождества Христова» ввёл на Руси Пётр I, а до его указа годы отсчитывали «от сотворения мира»; и если даже некоторые наши современники в преддверии 2000 года очень сильно нервничали, то можете себе представить, какие царили настроения, когда близился год 7000-й (по современному календарю – 1492-й). И вот когда Светопреставление не наступило, москвичи возблагодарили свою небесную заступницу и на радостях воздвигли храм в честь её земных родителей – Праведной Анны и Иоакима.

Церковь Зачатия Праведной Анны «что в Углу». Фото 1960-х годов из собрания А. М. Дедушкина

Впрочем, опыт нас учит, что, даже и пережив конец света, расслабляться не следует: не прошло и года, как Москву уничтожил тот печально знаменитый пожар, что «от копеечной свечки» начался в арбатской церкви Святого Николая на Песках. Сгорела и деревянная церковь Зачатия Праведной Анны, но вскоре была отстроена вновь, причём уже в камне. Имя зодчего история не сохранила, но оформление фасадов храма и стройные пропорции его объёмов позволяют думать, что это мог быть Алевиз Новый или кто-то из его учеников. Во всяком случае, другой итальянец, Петрок Малой, свою линию укреплений посада прочертил так, чтобы храм остался не снаружи, а внутри Китайгородской стены, хотя с точки зрения фортификации любая выступающая часть крепости более уязвима в сравнении с другими участками.

Церковь Зачатия Праведной Анны горела и перестраивалась, её грабили сторонники Лжедмитрия и солдаты Наполеона, и архитекторы Страны Советов воплощали в жизнь градостроительные идеи своих вождей в опасной близости от церкви, но она сумела всё это пережить. Реставрация, проведённая в 1955–1958 годах, избавила храм от поздних пристроек, а заодно и от колокольни XVII века – а храм стоит себе и стоит, словно ничто не в силах его одолеть, даже конец света в отдельно взятой стране. Удивительный образец жизнестойкости на фоне той части города, что называлась Зарядьем.

Революция и последовавший за ней «период разрухи» привели эти места в состояние поистине плачевное, а потому городские власти – как и правительство страны – никакой ценности в этом старье не видели, особенно в сравнении с тем новым, что должно было прийти ему на смену. Людей, считавших необходимым беречь старую Москву, в 1930-х годах было так мало, а их способность влиять на принимаемые решения так слаба, что уцелеть Зарядье просто не могло.

«Далеко ли ушло то время, когда по вопросу о сносе Китайгородской стены выступали маститые „любители старины“ и „ревнители древности“ с обличительными речами.

А сейчас едва ли кто-либо решился бы выступить с подобными заявлениями. Ибо опыт миллионного населения пролетарской Москвы непререкаемо убедил, что Москва не могла ни одного дня дольше оставаться в состоянии своего младенчества. И если мы теперь ещё слышим иногда робкие голоса о слишком жестоких хирургических приёмах реконструкторов столицы, то нас подобные заявления только смешат, так как никто не назовёт ни одного сооружения в Москве из снесённых, которые следовало бы оставить, но зато можно назвать ещё десятки не снесённых ещё сооружений, которые следовало бы снести. <…>

Иван Павлов. Проломные ворота в Зарядье, 1924

Чародейка-революция шагает по улицам и площадям Москвы. Узкие, кривые и горбатые улицы старого азиатского города она расширяет, выпрямляет, выравнивает. Старый, запутанный город она превращает в самый культурный, в самый благоустроенный, в самый красивый город мира» (Л. Перчик. Москва социалистическая // Архитектурная газета. 30 декабря 1934 года).

Зарядье уничтожили для того, чтобы возвести на этом месте высотное здание новой социалистической архитектуры. Первоначально задумывался Наркомат тяжёлой промышленности на 4 тысячи кабинетов, потом – в конце 1930-х годов – решили строить «2-й дом Совнаркома» по проекту братьев Весниных. Гигантское правительственное здание должно было визуально уравновесить собой громаду Дворца Советов. Но прежде чем смогли приступить к реализации проекта, началась война, и стало не до строительства.

Административное здание в Зарядье (проект). Перспектива со стороны Москвы-реки. Архитектор Д. Чечулин, 1950

После войны у кремлёвских вождей слегка поутихло желание возводить циклопические сооружения вроде Дворца Советов, но «сталинскому ампиру» предстояло воплотиться в тех высотках, без которых сейчас уже невозможно представить нашу столицу. Торжественная закладка сразу 8 высотных зданий состоялась 7 сентября 1947 года, в день празднования 800-летия Москвы. Они расположились в ключевых точках города, и самую большую из высоток планировали возвести как раз на этом месте. Главный архитектор Москвы Дмитрий Чечулин спроектировал 32-этажное здание на две тысячи кабинетов. Высота его, вместе с золочёным многогранным шпилем, должна была составить 275 метров.

• Предыдущая
• 37/70
• Следующая