Танцы на снегу. Геном. Калеки - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 29

• Предыдущая
• 29/179
• Следующая

– Лион, будь другом, сбегай к врачам и возьми у них флягу спирта. Переводить такой коньяк на растирания – преступление против виноделия.

– Ага, – крикнул Лион, выбегая.

Я посмотрел Стасю в глаза и спросил:

– Меня посадят? За бич?

Авалонский Рыцарь вздохнул:

– Кому ты собирался его передать, Тикки? Или хотел просто продать?

– Продать? – растерялся я. – Стась… он ко мне привязался… я не мог его бросить в утилизатор! Это же как убийство!

– Тиккирей, этот бич уже четыре года используют для проверки новых сотрудников на благонадежность. – Стась допил коньяк, аккуратно поставил фляжку на стол. – Там абсолютно разбалансированный блок импритинга, он ни к кому не может привязаться.

Я не стал отвечать, просто протянул руку – и бич выскользнул из рукава, выставив вперед крошечную плазменную пушку.

Вот это был эффект! Стась вздрогнул, и его собственный бич вырвался, готовый к бою.

– Да быть того не может! – с чувством сказал фаг, глядя на привязавшееся ко мне оружие.

Вернулся Лион с прозрачным флаконом.

– Меня посадят? – снова спросил я. – Или выгонят с планеты?

– Теперь уже – не знаю, – ответил Стась. – Лион, мальчик, это чистый спирт? Или смесь для растирания?

– Они хотели дать смесь, но я сказал, что нужен именно спирт, – ответил Лион.

– Неужели ты от природы такой сообразительный? – откупоривая флакон, спросил Стась. – Тиккирей, сейчас тебе придется глотнуть самого невкусного из всех спиртных напитков. Надеюсь, это надолго избавит тебя от желания пробовать алкоголь.

Я кивнул. Я на все был готов.

Отопление Стась включил на полную мощность, и теперь мне было даже жарко. Я лежал на диване, закутавшись в одеяло, и слушал фага. Голова до сих пор кружилась, и во рту был гадкий привкус. Еще все казалось смешным, будто в мультике, хотелось закрыть глаза и подремать. Это от спирта… Во флаере я вообще заснул.

– Наша организация – открытая система, – негромко говорил Стась. – Мы принимаем к себе людей с самых разных планет Империи. Но каждый, будь он хоть дворником, хоть грузчиком на складе, подвергается различным проверкам. Это неизбежно, ты понимаешь, Тиккирей?

Я вяло кивнул.

– Против тебя никаких возражений не было, – продолжал Стась. – Твоя легенда была полностью проверена. Вышло, что все так и есть, что ты и впрямь тринадцатилетний мальчик Тиккирей с планеты Карьер, отработавший два рейса в качестве расчетного модуля на корабле «Клязьма». История твоя невероятная… но мы привыкли к невероятным историям. А психотип любого из фагов неизбежно содержит в себе изрядную долю сентиментальности. – Он усмехнулся. – Иначе мы превратились бы в свору самоуверенных убийц.

– А сентиментальных убийц не бывает? – тихо спросил Лион. Он сидел рядом со Стасем, в соседнем кресле.

– Только в кино, – отрезал Стась. – Тиккирей, никто не сомневался в тебе… особо. Но есть стандартные методы проверки на благонадежность. Ты прошел шесть тестов, на седьмом – сломался. Поскольку курировал тебя я, мне немедленно сообщили…

– Стась, что мне было делать? – спросил я. – Ну я же не подозревал, что бич – проверка! Я подумал, что он привязался ко мне и теперь его убьют… я ведь не рыцарь, я не имею права носить оружие!

– Он и впрямь привязался, – согласился Стась. – Никто этого не ожидал, Тиккирей… и что теперь делать, я не знаю. Случай совершенно особый, прецедентов нет.

Я молчал.

– Ладно, это мы будем решать позже, – сказал Стась. – Лион, теперь мне надо поговорить с тобой.

– Да? – Лион поднял голову.

– Расскажи мне все, с самого начала, – попросил Стась. – С того момента, как тебе… как ты… – Он смешался. – С того момента, как ты попал под удар Инея.

Лион на миг задумался:

– Я захотел спать. Просто захотел спать.

– Так… – подбодрил его Стась. – Кстати, учти, что это официальный разговор и он записывается.

Лион кивнул:

– Ага, понимаю… Мы и так уже спать ложились… а тут словно навалилось что-то. Сестренка сразу угомонилась… а я с ног валился. Я разделся и лег.

Стась ждал.

– Потом мне снились сны, – тихо сказал Лион.

– Какие сны, мальчик? Ты помнишь?

– Странные. Но красивые.

Лион вдруг покраснел.

– Рассказывай, не стесняйся, – мягко попросил Стась. – Что тебе снилось?

– Да глупости какие-то. – Лион тряхнул головой. – Всякая ерунда, честное слово!

– Лион, это важно. Понимаю, у мальчиков в твоем возрасте бывают всякие волнующие сны…

Лион засмеялся:

– Да нет, вы не поняли! Мне снилось… – Он задумался. – Ну, к примеру, что я – герой. Понимаете? Настоящий герой, спаситель всей Вселенной. Что я сражаюсь с какими-то злодеями, бегу по улице – такой длинной, мрачной, дома полуразрушенные, и отовсюду стреляют. А я стреляю в ответ, и мне совсем не страшно, наоборот. Словно это игра… нет, игра – это несерьезно. А во сне все было очень важно!

– Так… – удивленно сказал Стась. – Так…

– Еще мне снилось, что я работаю на заводе, – сказал Лион. – Мы там что-то строили. Во сне я все понимал, а сейчас – уже нет. Мы там долго работали.

– Мы?

– Я и еще какие-то люди. – Лион пожал плечами. – Кажется, там Тиккирей был. Еще наши ребята, со станции. Хорошие ребята. Мы что-то строили… – Он задумался. – Я был инженером… или техником, не помню. Или и инженером, и техником.

Стась молчал. А Лион уже вошел во вкус и продолжал рассказывать:

– А еще мне снилось, что я взрослый…

– В предыдущих снах ты был ребенком? – быстро спросил Стась.

– Нет… не помню. Может быть, тоже взрослым. Не знаю. А тут точно взрослым. У меня была жена и пятеро детей.

Я хихикнул. Почему-то мне это показалось очень забавным.

– Ага, смешно, – согласился Лион. – У меня была жена, я с ней обсуждал, как вести домашнее хозяйство и куда мы поедем отдыхать в отпуск. А детям помогал делать уроки и играл с ними в бейсбол. Потом дочка… – он поморщился, – нет, не помню, как ее звали… вышла замуж. У нее тоже было много детей. И у остальных моих детей тоже. А потом… потом… Потом я состарился и умер. Все собрались на мои похороны и говорили, каким я был замечательным человеком и какую хорошую жизнь прожил.

– Ты. Умер. Во. Сне? – четко выделяя каждое слово, спросил Стась.

– Да.

– Не умирал, а именно умер?

– Ну конечно, я даже похороны помню! – с удивлением ответил Лион.

– Тебе было страшно?

– Нет… совсем. Да я ведь понимал, что это сон!

– Все время?

– Да. Все время. Я даже немного замечал, что вокруг происходит. Как вы меня подняли, завернули в одеяло и понесли. Как мы по городу ехали, а там в окнах были экраны и на них люди веселились… А потом меня подключили к компьютеру и сны кончились.

– Все сны пронеслись так быстро? До момента подключения к кораблю?

– Да.

– Неудивительно, что твой мозг работал настолько интенсивно. Лион, ты понимаешь, что это было воздействие психотропного оружия?

– Понимаю, – согласился Лион. – Только зачем? Со мной же ничего не случилось!

– Что было дальше? – спросил Стась.

– Дальше сны пропали, – сообщил Лион. – Все начало тускнеть… и исчезло. Потом я открыл глаза, и вы со мной говорили. Я был в корабле. Вы спрашивали всякие вещи, я отвечал. И мне было скучно. Очень скучно.

– Сколько лет ты прожил в снах, мальчик? – спросил Стась.

– Лет семьдесят, наверное, – спокойно ответил Лион. – Вначале я воевал, это было лет пять… Потом, когда на заводе работал… еще лет пять, наверное. И снова воевал, лет пять. А потом жил.

– И ты помнишь всю эту жизнь?

– Ну… почти. Не точно, но помню.

Стась кивнул. Протянул руку, потрепал Лиона по голове.

– Я понимаю. Ты молодец.

– Почему молодец?

– Что выполз. Значит, дальше тебе было скучно, так?

– Угу. – Лион задумался. – Нет… это не так. Не просто скучно… а словно бы… словно повтор. Словно это теперь я сплю и мне все снится! А то, что было раньше, – это и была настоящая жизнь. И мне ничего не хотелось делать. Потом мы поехали на озеро, и тут…

• Предыдущая
• 29/179
• Следующая