Атлантида. История исчезнувшей цивилизации - Спенс Льюис - Страница 7

• Предыдущая
• 7/50
• Следующая

О большом континенте Сатурния упоминается и в приписанном Плутарху диалоге «О лице, являющемся на Лунном шаре», опубликованном вместе с его «Моралью». В нем сообщается, что «есть такой остров Огигия, лежащий в пределах Океана, приблизительно в пяти днях плавания на запад от Британии, а прежде него расположены три других острова на равном расстоянии друг от друга, а также и далее от него на северо-запад, там, где садится летнее солнце. На одном из них варвары придумывают небылицы о Сатурне, заключенном в тюрьму Зевсом». Соседнее море было известно как Сатурния, и континент, который замыкал кольцо земель вокруг этого великого моря, был отдален от Огигии приблизительно на пять тысяч стадиев, но от других островов не столь далеко. Примерно на широте Каспийского моря у этого континента была бухта, заселенная греками, которые раз в тридцать лет посылали людей в услужение заключенному в тюрьму Сатурну. Один из них посетил большой остров, как они назвали Европу, и от него рассказчик узнал много интересного и таинственного, особенно о состоянии души после смерти.

Прокл сообщает, что Марселл — автор, о котором почти ничего неизвестно, — в труде под названием «История Эфиопии» говорит о десяти островах, расположенных в Атлантическом океане, недалеко от Европы. Он рассказывает, что жители этих островов сохранили память о гораздо большем острове, Атлантида, который долгое время господствовал над ними. Семь островов, по его словам, были посвящены Прозерпине, а один их трех оставшихся — Плутону, другой — Аммону и третий, длиной в тысячу стадиев, — Посейдону.

Арнобий, христианский апологет из города Сикки в Африке, живший в IV столетии н. э., в своей первой книге говорит: «...поройтесь в исторических свидетельствах, записанных на разных языках, и вы узнаете, что нет такой страны, которая время от времени не опустошала бы и не теряла своих жителей. Нет такого урожая, который не пожирали бы саранча и мыши; посмотрите ваши собственные хроники, и вы узнаете, как часто в прежние времена случались эпидемии и как часто люди изнемогали от ужасающей бедности. Мощные землетрясения разрушали города. Ну и что?! Разве прошлые времена не оставили свидетельств того, как целые города с их населением проваливались в подземную бездну? Или они наслаждались жизнью, свободной от таких бедствий?

А когда человечество было буквально смыто наводнением? Не было ли этого до нас? А когда мир был сожжен и от него остались угли и пепел? Не было ли этого до нас? Когда самые большие города были поглощены морской пучиной? Не было ли этого до нас? Когда затевались настоящие войны с дикими животными, сражения со львами? Не было ли этого до нас? Когда целые племена вымирали из-за ядовитых змей? Не было ли этого до нас? Раз уж вы привыкли видеть в нас причину частых войн, опустошений городов, нашествия германцев и скифов, то я позволю себе, с вашего разрешения, сказать следующее: в своем рвении оклеветать нас (христиан) вы не видите реальной причины того, о чем говорите.

Разве мы виноваты в том, что десять тысяч лет назад неисчислимые орды вырвались с острова, именуемого Атлантидой Нептуна, как сообщает нам об этом Платон, и до основания разрушили и стерли с лица земли множество племен?»

Ко всему этому можно добавить краткое резюме оставшихся классических данных об Атлантиде. Плиний Старший во второй книге своего «Естествознания» выражает сомнение в подлинности предания о ней, но Филон Иудей[12], придерживающийся философии платонизма, в своей работе «Неразрушимость мира» передал повествование во всей его полноте, основываясь на словах своего великого учителя. Лонгин полагал, что эпизод в «Тимее», посвященный Атлантиде, был просто литературной завитушкой, не несущей ни исторической правды, ни философского значения. Сириан, учитель Прокла, считал этот рассказ исторически точным и символическим для догматической философии. Амелий видел в нем противостояние неподвижных звезд и планет, Нумений — противоборство добра и зла. Ориген, один из отцов Церкви, тоже увидел в рассказе аллегорию постоянной войны между духами добра и зла. Порфирий углядел в нем борьбу между плотью и духом. Ямвлих находил в его обстоятельствах поразительное сходство с войной между греками и персами, борьбой богов и титанов, битвой Осириса с Тифоном или Сетом, иными словами, с непрерывным противостоянием хаоса и порядка, дуальности и единства.

Позиция Александрийской школы в отношении рассказа Платона отражена в восемнадцатой книге Аммиана Марцеллина, который упоминает о разрушении Атлантиды как об историческом факте. Византийский географ Косьма Индикоплов в своей «Христианской топографии» включает Атлантиду в составленную им космографическую систему, но изменяет некоторые частности в соответствии со Священным Писанием. Он полагал, что земля — плоская и что обширный материк окружен океаном. На этом континенте впервые появился человек, и, утверждая существование этого континента, Косьма Индикоплов ссылается на авторитет «Тимея». Рассказ Платона, как он думал, был наследием древней Моисеевой традиции, но Атлантиду нужно искать на востоке — это была земля десяти поколений Ноя. Что же касается более поздних времен, то Серран в 1578 году объявил, что он обнаружил в Моисеевых писаниях «сезам» к камню, который блокировал вход в лабиринт Атлантиды. Намек страстно воодушевил Хьюэта, Бошара и Воссия, и нетерпеливая троица своим остроумным, но ошибочным истолкованием Пятикнижия смутила доверчивых современников, приняв остров Платона за землю библейских патриархов.

Но какую бы популярность ни завоевали их заключения, Мэтью Оливье, влиятельному марсельскому адвокату, казалось, что они упустили самую суть главного аргумента Серрана. Подробнее останавливаясь на теории своего учителя, Оливье поместил Атлантиду непосредственно в саму Палестину, достаточно логично предположив, что если библейские патриархи были в действительности жителями Атлантиды, а исторически они, как известно, населяли Святую землю, то эта самая область и должна быть, вне всякого сомнения, Атлантидой! Четверть столетия спустя, в 1754 году, Эвмений, ученый-швед, развивая представления Оливье, довел теорию до ее логического конца, полностью объяснив мифологию Атлантиды посредством древнееврейской истории. Ему, однако, предшествовал другой скандинав, даже более поразительной учености, — в 1692 году Олаус Рудбек издал свою удивительную «Atlantica», в невероятном приступе патриотизма заявив, что скорее уж норвежская «Эдда», чем Пятикнижие Моисея, содержит в себе истинную интерпретацию тайны Атлантиды. Для него Швеция и была Атлантидой, а Упсала столицей потаенной Утопии Платона. В четырех томах фолианта он пытался доказать, что Скандинавский полуостров был не только центром, от которого произошла вся европейская цивилизация, но и источником, началом всемирной мифологии, а «Эдда» — лишь дошедший до нас ее фрагмент.

Теория северного местоположения Атлантиды умирает медленно. В действительности она все еще жива, например для М. Гаттефосса из Лиона, торжествующе утверждавшего ее в своем труде «La Verite sur l'Atlantide», изданном аж в 1923 году. Но у него был достойный предшественник в лице Бэйлли, современника Вольтера, который, подобно Рудбеку, стремился обнаружить Атлантиду на заледенелом севере. Незадолго до Бюффона он обнародовал идею, согласно которой «серединный огонь», который поддерживал температуру земли, просто охладился по прошествии веков. Ухватившись за это предложение, Бэйлли смело утверждал, что морозный ныне север прежде наслаждался почти тропическим климатом. По его мнению, северяне тех жарких времен и были атлантами Платона, которые после постепенного охлаждения этой области нашли прибежище в Азии, распространив среди ее народов свои научные знания и религию. В своей «Истории древней астрономии» и «Письмах об Атлантиде» Бэйлли использовал всю свою ученость, чтобы доказать, что Шпицберген, некогда плодородная и густонаселенная страна, и был в действительности истинной Атлантидой Платона. Его идея, как ни странно, стала своего рода легендой, и в некоторых частях Северной Европы все еще процветает предание о том, что где-то в окрестностях Северного полюса и вправду существуют плодородные долины. В действительности вера эта получила в последнее время новый импульс и вновь обрела надежду на жизнь благодаря утверждениям недавних исследователей американского Крайнего Севера, которые, не жалея красок, описали полные цветов и порхающих бабочек низменные долины в полярной области.

• Предыдущая
• 7/50
• Следующая