И лед, и пламень - Третьяк Владислав Александрович - Страница 2

А вот еще сценка на Мэйн-стрит. Посреди улицы суетится лохматый малый с пачкой ярких наклеек, на которых написано: «Никсона — в президенты».

— Ты что, участвуешь в предвыборной кампании? — спрашиваем мы.

— Нет, просто у меня завалялись эти наклейки девятилетней давности, и я подумал — почему бы их не толкнуть? Здесь все покупают. Может быть, и это пойдет.

Одна крупная итальянская газета озаглавила свой репортаж из Лейк-Плэсида «Апокалимпикс нау» — по аналогии с нашумевшим тогда фильмом Крамера «Апокалипсис нау», повествующем об ужасах американской агрессии во Вьетнаме. Вот такая была там, в Лейк-Плэсиде, атмосфера.

Но, повторяю, в том, что случилось 22 февраля 1980 года, виноваты мы, и только мы.

Наша сборная прилетела в Штаты за неделю до зажжения олимпийского огня. В Нью-Йорке состоялся спарринг-матч между сборными СССР и США. Счет встречи был достаточно красноречив — 10:3. Американцы оказали нам тогда чисто символическое сопротивление. Силы были слишком неравны. Соперники смотрели на нас снизу вверх, не скрывая своего почтения. Мы для этих ребят были той командой, которая не раз побеждала отборных североамериканских профессионалов. Профессионалом мечтал, стать каждый из них. Помню, вратарь Крейг все время ловил мой взгляд, а в ответ приветливо улыбался и раскланивался. Они тогда и не помышляли о победе. Вопрос был только в том, сколько шайб хозяева пропустят от именитых гостей. Пропустив десять, американцы очень огорчились: все же они были более высокого мнения о самих себе.

Кто знал, что эта победа впоследствии сыграет с нами такую злую шутку? Лучше бы мы тогда проиграли…

В матчах предварительного круга никто не мог испортить нам настроение, мы легко разделались со всеми соперниками, а японцев разгромили «всухую» — 16:0. Сенсации произошли в двух матчах. К примеру, кто бы мог предположить, что чехословацкие хоккеисты проиграют американцам? А именно так случилось вечером 14 февраля — счет 7:3 в пользу хозяев. Это был сюрприз олимпийского турнира, который означал, что хоккеистов США следует считать одними из главных претендентов на олимпийские награды.

Первым серьезным препятствием для нас были финны, накануне обыгравшие канадцев со счетом 4: 3.

Откровенно говоря, вначале мы их не очень-то воспринимали как серьезных соперников. До этого хоккеисты Суоми уступили команде Польши и с трудом выиграли у Японии. Победа над канадцами вполне могла быть одним из тех эпизодических сюрпризов, которые почти всегда преподносят финны, вдруг подставляя ножку кому-либо из лидеров. Но нет, дело обстояло совсем не так. Бело-голубые сломя голову бросились на нас, словно никакого другого варианта, кроме победного, их планы не предусматривали. Пробелы в своем хоккейном образовании соперники восполняли напором и дерзостью. А в наших действиях сначала сквозила какая-то небрежность. В итоге мы с большим трудом вырвали победу — 4:2.

Встреча с канадцами проходила по тому же сценарию: снова соперники вели в счете, мы — догоняли, а вперед вышли только в конце матча. 6:4. Зрителям это, возможно, и пощекотало нервы, но нам стало ясно: что-то не так в команде, почему-то не клеится игра. Почему? Что случилось? Соперники против нас в основном действуют от обороны — инициативой владеем мы, но сами забить не можем, а в свои ворота пропускаем. Откуда-то взялись общая неуверенность, скованность. Шесть шайб, пропущенных в двух матчах, — это и результат моих досадных ошибок, и плоды расхлябанности защитников.

Пожалуй, из всех нас только к одному Володе Крутову не было претензий. Дебютант сборной СССР, молодой воспитанник нашего армейского клуба был включен в одно звено с Лебедевым и Мальцевым — звено практически не сыгралось, ему вначале отводилась роль запасного, но ребята показали себя молодцами.

В финальную часть турнира вошли команды СССР, Финляндии, США и Швеции. Сборные Чехословакии и Канады не попали в финал, что само по себе говорит о том, какими напряженными и коварными были эти состязания.

Американцы вышли на ответственную встречу с нами, имея в своем пассиве всего одно очко (ничья со шведами — 2: 2). По духу, по настрою эта команда была совсем не похожа на ту, с которой мы встречались неделю назад в Нью-Йорке. Куда девались почтение и робость? В их взглядах читались решимость, желание во что бы то ни стало пробиться в олимпийские чемпионы. Перелом в состоянии команды произошел после победы над чехословацкими хоккеистами и ничьей со шведами. «А ведь мы играли лучше их, — с изумлением оказал мне в Олимпийской деревне американец Шнайдер. — Значит, мы здесь чего-то стоим».

…Четыре года спустя, на Олимпиаде в Сараеве, мне подарили книгу «Один гол», написанную американцами Д. Пауэрсом и А. Каминским, о турнире в Лейк-Плэсиде. Составлена эта книга в довольно развязных выражениях — особенно по отношению ко всему тому, что не является американским. Своих же хоккеистов авторы выставляют чуть ли не национальными героями, пробудившими в Штатах дух оптимизма и веры в американскую мощь. Передержка в явно рейгановском духе. Заокеанская пропагандистская машина постаралась использовать победу хоккеистов для разжигания шовинистических настроений. Приложил к этому старание и тогдашний президент Картер. Авторы «Одного гола» невольно проговариваются, для чего был нужен Америке весь этот шум. «Уже год страна пребывала в нервозном состоянии, связанном с трудностями экономики, продолжающейся инфляцией, безработицей, неудачами американской политики в разных районах мира, — пишут они. — Нация ощущала духовное недомогание, люди были раздражены, озабочены, несчастны». А несколько выше в книге вполне серьезно утверждается, что олимпийцы США «несли груз ответственности перед президентом, государственным департаментом, Пентагоном, заложниками в Иране и компанией «Дженерал моторс». Вот так — ни больше ни меньше. Испытывая острейшие проблемы во внутренней и внешней политике, потерпев целый ряд серьезных неудач, администрация Картера ухватилась за соломинку, протянутую тренером Бруксом и его питомцами.

Авторы книги пишут, что билеты на матч СССР — США стоимостью в 67 долларов 20 центов шли с рук по 300 долларов. «На трибунах сидели не настоящие болельщики, а богачи, имевшие возможность заплатить такие деньги, — замечают они. — Эти люди не выражали особых эмоций, как видно полагая, что за такие деньги они вправе рассчитывать на зрелище и похлеще».

Американцы, по мнению Пауэрса и Каминского, играли так, будто на карту была поставлена их жизнь. Они сознавали, что уступают в мастерстве нашим хоккеистам, но решили компенсировать это «фанатическим желанием свалить русского медведя». В книге говорится, что тренер Г. Брукс перед началом матча втолковывал своим «мальчикам»: «Вы не должны увлекаться физическим единоборством. Помните: каждый штраф лишает нас шансов на успех. Смело принимайте предложения русских к скоростной игре. Только не позволяйте им делать длинных прострельных передач и ни в коем случае не допускайте небрежности в обороне. Сдается мне, что ключевым местом игры станет середина площадки».

Так оно и было. Хозяева старательно выполнили все указания Брукса, играли как по писаному. Для нас же этот матч сложился фатально.

Сейчас можно по полочкам раскладывать причины нашего поражения, но все же лично я не способен до конца понять того, что произошло.

Главные события действительно развернулись в центре площадки, и, кстати, издалека были забиты почти все голы. Американские хоккеисты, следуя воле своего тренера, охотно приняли наше предложение играть в быстрый, комбинационный хоккей. И они действительно старались избегать силовых единоборств. Повторяю: как примерные ученики, они прилежно выполняли заданный им урок.

На девятой минуте счет открыл Крутов — он подправил шайбу, издалека брошенную Касатоновым. Через пять минут выстрелом с острого угла Шнайдер сравнял результат: шайба попала прямо, в «девятку». Затем снова мы вышли вперед: Макаров сквозь частокол защиты прошмыгнул к воротам, и — гол!