Противостояние. Том II - Кинг Стивен - Страница 72
- Предыдущая
- 72/172
- Следующая
Глен: «Думаю, я могу сказать за всех нас, что да, устраивает. Хочу поблагодарить Ника за его предложение и прошу занести в протокол, что считаю это предложение просто гениальным. Я поддерживаю его».
Стю: «Ладно, предложение сделано. Будем обсуждать?»
Фрэн: «Да, кое-что будем. У меня вопрос. Что, если кто-нибудь прострелит тебе башку?»
Стю: «Я не думаю…»
Фрэн: «Да, ты не думаешь. Ты так не думаешь. Ну а что Ник скажет мне, если вы все ошибетесь: „Ох, извини, Фрэн“? Или: „Твой мужик лежит с пулей в башке в здании окружного суда, кажется, мы все ошиблись“? Господи, Святая Дева Мария, у меня будет ребенок, а вы хотите сделать из него Пэта Гарретта!»
Следующие десять минут ушли на споры, в основном не относящиеся к делу, и ваша покорная секретарша Фрэн здорово ревела, но потом взяла себя в руки. Голосование по назначению Стю начальником полиции Свободной Зоны закончилось с результатом 6–1, и на этот раз Фрэн не изменила своего решения Прежде чем мы закрыли собрание, слово взял Глен.
Глен: «Это просто мысли вслух, я ничего не предлагаю ставить на голосование, но кое о чем мы должны как следует поразмыс лить. Возвращаюсь к третьему примеру нарушения правопорядка, который привел Ник. Он описал этот случай и сказал, что не стоит разбираться, кто тут прав, а кто виноват. Я думаю, он ошибается. Я считаю Стю одним из честнейших людей, каких я встречал в жизни. Но наведение порядка без судебной системы не есть справедливость. Это право кулака. Предположим, что тот парень все-таки взял револьвер и убил женщину и ее любовника. И допустим, что Стю как наш начальник полиции надел на него наручники и посадил в кутузку. Что дальше? Сколько мы будем его там держать? По закону мы вообще не имеем права держать его под стражей, во всяком случае, если руководствоваться той конституцией, которую мы приняли вчера на собрании, потому что по этому документу человек невиновен, пока его вина не доказана в суде. Но все мы точно знаем, что будем держать его взаперти. Пока он разгуливает по улицам, мы не будем чувствовать себя в безопасности! Итак, мы все равно поступим так, пускай даже это идет вразрез с Конституцией, поскольку, когда сталкиваются безопасность и конституционность, безопасность должна взять верх. Но это обязывает нас сделать конституционность и безопасность синонимами как можно быстрее. Мы должны подумать о системе правосудия».
Фрэн: «Это очень интересно, и я согласна, что тут необходимо как следует подумать, но сейчас я предлагаю закрыть собрание. Уже поздно, и я очень устала».
Ральф: «Я поддерживаю. Давайте поговорим о судах в следующий раз. У меня уже голова пухнет. Это восстановление всей страны вышло покруче, чем казалось на первый взгляд».
Ларри: «Аминь».
Стю: «Поступило предложение закрыть собрание. Народ поддерживает?»
Предложение было принято единогласно: 7–0.
Фрэнсис Голдсмит, секретарь
— Почему ты остановился? — спросила Фрэн, когда Стю медленно подъехал на велосипеде к бордюру тротуара и опустил ноги на землю. — Нам еще ехать целый квартал. — Глаза ее еще были красными от слез, которым она дала волю на собрании, и Стю подумал, что никогда еще не видел ее такой усталой.
— Эта история с назначением… — начал он.
— Стю, я не хочу об этом говорить.
— Кто-то должен заниматься этим, родная. И Ник прав. По логике выбор падает на меня.
— Да пошла она, эта логика! А что со мной и с ребенком? В нас ты не видишь логики, а, Стю?
— Я хотел бы знать, что ты хочешь для ребенка, — мягко сказал он. — Разве ты не говорила мне много раз? Ты хочешь произвести его на свет, который еще не совсем сошел с ума. Ты хочешь безопасности для него… или для нее. Я тоже этого хочу. Но я не собирался говорить об этом при всех. Это касается только нас. Ты и ребенок — две основные причины, заставившие меня сказать «да».
— Я знаю, — тихим, срывающимся голосом проговорила она.
Он взял ее за подбородок и, приподняв ее лицо, улыбнулся ей. Она попыталась улыбнуться в ответ. Улыбка вышла жалкой, и слезы снова заструились по ее щекам, но это было лучше, чем если бы улыбки вообще не получилось.
— Все будет нормально, — сказал он.
Она медленно покачала головой, и несколько слезинок упало в теплую летнюю ночь.
— Я так не думаю, — возразила она. — Нет, я совсем так не думаю.
Ночью она долго не могла заснуть и думала о том, что тепло может исходить только от огня — Прометею за это выклевали глаза — и что любовь всегда приходит в крови.
И странная уверенность закралась в нее — парализующая, как растекающаяся по телу анастезия, — что все кончится купанием в крови. Эта мысль заставила ее инстинктивно прикрыть живот ладонями, и впервые за много недель она поймала себя на воспоминаниях о своем сне: темный человек с его усмешкой и… скрученной вешалкой для одежды.
Наряду с поисками Матушки Абагейл с группой добровольцев в свободное время Гарольд Лодер работал в похоронном комитете, и 21 августа он провел целый день в кузове грузовика с пятью мужчинами, одетыми в сапоги, защитные комбинезоны и плотные резиновые перчатки. Глава похоронного комитета Чэд Норрис был не с ними, а в том месте, которое он с почти пугающей невозмутимостью называл похоронной площадкой № 1. Она находилась в десяти милях к юго-западу от Боулдера в заброшенном угольном разрезе. Площадка лежала под палящим августовским солнцем, мрачная и безжизненная, как лунный кратер. Чэд охотно согласился на этот пост, поскольку когда-то работал помощником гробовщика в Морристауне, штат Нью-Джерси.
— Тут не будет никаких похорон, — сказал он им сегодня утром на автовокзале Грейхаунд, между Арапахо и Уолнат-стрит, где располагался штаб похоронного комитета. С помощью деревянной спички он закурил сигарету «Винстон» и ухмыльнулся двадцати мужикам, сидевшим вокруг него. — Все правильно это похороны, но не традиционные похороны, если понимаете о нем я говорю.
Ответом ему было несколько напряженных улыбок, самая широкая среди них — Гарольда. В животе у того все время урчало, потому что он не осмелился позавтракать. Учитывая характер предстоявшей работы, он не был уверен, что сможет удержать завтрак в желудке. Он мог оставаться в команде ищущих Матушку Абагейл, и никто бы слова не сказал, хотя любому мыслящему человеку в Зоне (если в Зоне был хоть один мыслящий человек, кроме него самого, а это еще вопрос) должно было быть совершенно очевидно, что искать ее командой в пятнадцать человек на тысячах квадратных миль лесов и равнин вокруг Боулдера просто смешно. И разумеется, она могла вообще не покидать Боулдера, а никому из них это, кажется, так и не пришло в голову (что отнюдь не удивляло Гарольда). Она могла устроиться в любом доме, подальше от центра города, и им все равно никогда бы не удалось найти ее, если только не прочесывать дом за домом. Редман и Андрос не выразили ни слова протеста, когда Гарольд предложил, чтобы поисковый комитет работал только по выходным и вечерам, из чего Гарольд заключил, что они тоже считают это дело закрытым.
Он мог оставаться там, но кого в обществе любят больше всех? Кому больше всего доверяют? Ну, конечно, тому, кто выполняет самую грязную работу и делает ее с улыбкой. Человеку, который берется за работу, за которую ты не в силах взяться сам.
— Это будет вроде сжигания мусора, — говорил им Чэд. — Если сумеете так относиться к этому, все будет нормально. Некоторых из вас может вырвать в самом начале. Тут нет ничего стыдного; только постарайтесь отойти куда-нибудь, чтобы остальным не пришлось смотреть, как вы это делаете. Как только проблюетесь, вам станет легче думать об этом вот так: мусор, всего лишь мусор.
Мужчины неловко переглянулись.
Чэд разбил их на три группы по шесть человек. Он сам с двумя мужчинами странноватого вида отправился готовить место для тех, кого притащат остальные. Каждой из трех групп была определена своя часть города для работы. Грузовик Гарольда провел весь день в районе Тейбл-Меса, медленно двигаясь на запад от выезда на шоссе Денвер — Боулдер. Вверх по Мартнн-драйв к пересечению с Бродвеем. Вниз по Тридцать девятой улице, а потом обратно вверх, по Сороковой, где стали, появляться пригородные домишки, построенные тридцать лет назад, когда начался бум роста численности боулдерского населения. Это были дома с двумя этажами, один из которых уходил под землю.
- Предыдущая
- 72/172
- Следующая
