Кошачье кладбище (Кладбище домашних животных) (др. перевод) - Кинг Стивен - Страница 3

• Предыдущая
• 3/86
• Следующая

— Во всяком случае, заглядывайте, приглашения с золотой каемочкой не ждите. — Крандал снова лукаво ухмыльнулся, и Луису показалось, что старик угадал его мысли. Вот он отошел — высокий, легкий, ни намека на дряхлость. Луис смотрел ему вслед, и в душе зарождалась приязнь к этому человеку.

К девяти часам грузчики уехали. Элли и Гейдж, измотанные долгим переездом, спали как убитые в своих новых комнатах. Гейдж — в колыбельке, Элли — на матраце прямо на полу среди коробок с ее добром: со множеством цветных карандашей, и новых, и сломанных, и просто исписанных; с яркими рекламными картинками из магазинов игрушек; с красочными книжками, с одеждой и всякой всячиной. Конечно же, с ней в комнате спал Чер. Во сне он урчал, даже, скорее, пофыркивал. Мурлыканья от этого большущего кота не дождаться.

Рейчел тоже намаялась: пока разгружали вещи, она бродила по дому с сынишкой на руках, пытаясь разобраться, что и где поставили рабочие по указке Луиса, иногда просила переставить, перенести, переложить.

В отличие от ключей счет за разгрузку не затерялся: Луис носил его в нагрудном кармане вместе с пятью десятидолларовыми бумажками — чаевые рабочим. Вот грузовик опустел, Луис подписал доставочный документ, расплатился, грузчики поблагодарили, попрощались. Луис проводил их взглядом. Сейчас, наверное, заедут в Бангор, пропустят по бутылочке-другой пивка, надо ж дух перевести. Он и сам бы не отказался. И сразу вспомнил о Джаде Крандале.

— Ложись-ка спать, — сказал он жене, когда они, наконец, сели за стол на кухне. Под глазами у Рейчел появились темные окружья.

— Это предписание врача? — она устало улыбнулась.

— Именно.

— Что ж, повинуюсь. Ног под собой не чую. Если Гейдж ночью проснется, подойдешь?

— Может, попозже чуток. Этот старик, что на другой стороне улицы живет…

— Дороги. Здесь не город, улиц нет. «Через дорогу живет», как сказал бы Джад Крандал.

— Хорошо, пусть «через дорогу». Так вот, он меня пригласил на пиво. Поймаю его на слове. Хоть и устал чертовски, да все равно сейчас не уснуть, успокоиться надо.

Рейчел улыбнулась.

— Не заметишь, как Норма Крандал тебе на свои болячки жаловаться начнет, в подробностях опишет матрац, на котором спит.

Луис рассмеялся. Надо ж, и забавно, и страшновато: как жены со временем ухитряются читать мысли мужей.

— Он же пришел к нам на помощь. Почему б не отплатить ему добром?

— Долг платежом красен, да?

Луис лишь пожал плечами. Не объяснить, пожалуй, почему старик вот так сразу запал ему в душу.

— А что у него за жена?

— Очень славная, — ответила Рейчел. — Гейдж даже на коленях у нее посидел. Я удивилась: все-таки он устал, да и к незнакомым людям долго привыкает, как бы расчудесно все ни складывалось. А еще у Нормы нашлась кукла для Эйлин.

— Как по-твоему, мучит ее артрит?

— Еще как!

— Она что… на каталке?

— Нет, но ходит с трудом, а пальцы у нее… — И Рейчел для пущей убедительности скрючила руку.

Луис лишь покачал головой.

— Милый, только не засиживайся у них. Мне на новом месте жутковато.

— Скоро ты почувствуешь себя хозяйкой. — И Луис поцеловал жену.

Домой он вернулся, ругая и стыдя себя. О том, чтобы осмотреть Норму Крандал, хозяин и не заикнулся. Перейдя улицу (то бишь, дорогу), он увидал в окне лишь Джада, хозяйка дома, должно быть, уже легла спать. По-домашнему уютно поскрипывало кресло-качалка на старом линолеуме, покрывавшем пол веранды и крыльца. Луис постучал. Легкая, забранная сеткой от комаров дверь распахнулась, стукнув о притолоку, будто тоже оповещала хозяина о госте. Огонек сигареты большим красным и спокойным светлячком мигал в летних сумерках. По радио передавали репортаж о бейсбольном матче популярной команды «Красные гетры». Странное чувство появилось у Луиса: будто он вернулся домой.

— А, док, я так и решил, что это вы.

— Дай, думаю, проверю, не пошутили ли вы насчет пива, — объявил с порога Луис.

— К пиву у меня отношение самое серьезное, — усмехнулся Крандал. — Обманешь кого с пивом, врага наживешь. Садитесь, док. Я на всякий случай две лишние баночки пивка на лед поставил.

Веранда была длинной и узкой, заставленная креслами и канапе черного дерева. Луис сел. Удивительно, до чего ж удобна старая мебель. По левую руку в ведерке со льдом он заметил несколько банок «Черного ярлыка», вытащил одну, открыл.

— Спасибо. — Сделал глоток, другой. — Благодать!

— На здоровье! Надеюсь, вам у меня понравится.

— Да будет так! — провозгласил Луис.

— А не хотите ли печенья или закуски какой? Могу принести. У меня как раз полголовы припасено. Созрела, поди.

— Полголовы?

— Полголовы сыра, конечно, — с некоторым удивлением проговорил Джад.

— Спасибо. Мне хватит и пива.

— Ну и ладно. — Крандал довольно рыгнул.

— Жена уже спит? — поинтересовался Луис. Что ж, они и на ночь дверь не запирают?

— А как же! Когда со мной вечер коротает, когда — нет.

— Артрит ее очень донимает?

— А иначе разве бывает?

Луис лишь покачал головой.

— Терпит пока, — продолжал Крандал. — Не жалуется. Она у меня молодчина. — И в словах этих, простых, но значительных, чувствовалась любовь. По дороге с грохотом проехал огромный крытый грузовик — на миг он даже заслонил весь дом Луиса. На борту можно было разобрать надпись ОРИНКО.

— Ну и громадина, — удивился Луис.

— Оринко — это местечко недалеко от Оррингтона, — пояснил Крандал. — Там химический завод, удобрения выпускает. Вот и ездят туда-сюда. И бензовозы, и с отходами машины. Да и народец, что в Бангоре или Бруере работает, вечером по домам разъезжается. — Старик покачал головой. — Да вот уж, что мне не по душе, так эта дорога проклятущая. Ни днем, ни ночью от машин покоя нет. Моя Норма иной раз даже просыпается от шума. Уж на что я сплю как сурок, и то нет-нет да пробужусь, черт бы эти машины подрал.

Луис согласно кивнул, хотя после неумолчного чикагского рева и грохота здешняя тишина даже пугала.

— А в один прекрасный день арабы какую-нибудь машину изобретут, кнопку нажмут, и у них в пустынях свои африканские лютики-цветочки зацветут.

— Все может быть. — Луис поднял пивную банку и с удивлением обнаружил, что она уже пуста.

Крандал рассмеялся.

— Принимайтесь-ка за следующую. Чтоб сил прибыло.

Луис помешкал.

— Хорошо. Только это — последняя. Домой пора.

— Понимаю. Переезд любого доконает.

— Что верно, то верно.

Несколько времени они молчали. Но молчание не было тягостным, так молчат стародавние друзья. Луису это чувство знакомо из книг, но сам такого не испытывал. Он устыдился своих подозрений: дескать, придется бесплатный врачебный прием устраивать.

По дороге прогрохотал тяжелый грузовик, свет фар — точно бегущие по земле звездочки.

— Беда с этой дорогой, да и только, — задумчиво повторил Крандал, хотя мыслями он был далеко. Но вот он повернулся к Луису, на морщинистых губах заиграла лукавая усмешка. Зажав сигарету в уголке рта, привычно чиркнул спичкой о ноготь. — Помните тропинку, что ваша дочка приметила?

Луис вспомнил не сразу. Элли чего только не показывала, о чем только не рассказывала, пока не угомонилась. Но вот мысленно он увидел тропу, взбегающую на холм и теряющуюся меж деревьями.

— Да, да, конечно. Вы обещали о ней рассказать.

— Раз обещал, — значит, расскажу. Ведет эта тропа в лес, этак километра два. Местные ребятишки ее расчищают, берегут. Как-никак частенько ею пользуются. Одни детишки уезжают, другие приезжают. Это в наше время люди на одном месте сиднем сидели. И все ж друг дружке о том месте рассказывают, вот тропе зарасти и не дают, по весне расчищают. Взрослые не все об этом знают, далеко не все, готов поспорить.

— О чем — об этом?

— Да о Кошачьем кладбище.

— О Кошачьем кладбище? — удивленно переспросил Луис.

• Предыдущая
• 3/86
• Следующая