Столкновение миров - Кинг Стивен - Страница 1

• 1/173
• Следующая

Эта книга посвящается

РУТ КИНГ

и

ЭЛВЕНЕ СТРАУБ

Пятнадцатое сентября. Мальчик по имени Джек Сойер стоял на берегу у самой кромки воды, засунув руки в карманы джинсов, и смотрел на гладкую поверхность Атлантики. Ему было двенадцать лет, и для своего возраста он был высок. Свежий морской ветерок развевал его немного длинные каштановые волосы, открывая красивый, чистый лоб. Его не оставляло все то же чувство смущения и горечи, с которым он жил последние три месяца, с того момента, когда его мать заперла двери их дома на Родео Драйв в Лос-Анджелесе и сняла номера в гостинице «Централ Парк». И завертелась карусель мебели, чеков, агентов по найму. А затем они полетели из этих гостиничных номеров сюда, на пустынное побережье Нью-Хэмпшира. Порядок и размеренность напрочь исчезли из жизни Джека. Казалось, его жизнь стала такой же стихийной и неуправляемой, как водная гладь, расстилающаяся перед ним. Его перевозила по миру мать, перебрасывая с места на место. Но что двигало его матерью?

Она бежала, бежала…

Джек оглянулся и осмотрел пустынный берег слева направо. Слева была Страна Чудес Аркадия, чудесный парк, который гудел и шумел от Дня Поминовения до Дня Труда. Теперь он стоял тихий и опустевший, как сердце в промежутках между ударами. Силуэт американских горок четко вырисовывался на хмуром, затянутом облаками небе. Его прямые и угловатые суппорты были как будто прорисованы углем. Там был его новый друг, Спиди Паркер. Но мальчик не думал о Спиди. Справа была гостиница «Двор и Сад Альгамбры». И именно это место сейчас безжалостно приковывало к себе все мысли мальчика. В день прибытия Джеку на мгновение показалось, что он увидел радугу над ее двускатной крышей. Увидеть радугу — хорошая примета, означающая, что теперь дела пойдут лучше. Но сейчас радуги не было. Только флюгер качался справа налево, слева направо под порывами ветра. Он выбрался из автомобиля, взятого напрокат, не обращая внимания на молчаливую просьбу матери заняться багажом. Тусклое небо нависало над облезлым петушком на флюгере.

— Открой багажник и возьми сумки, сынок, — позвала его мать. — Одна старая актриса хочет оглядеться и поохотиться за выпивкой.

— За неразбавленным мартини, — уточнил Джек.

— Ты должен был сказать: «Ты совсем не старая».

Она с трудом стала выбираться из машины.

— Ты совсем не старая.

Она бросила на него взгляд — взгляд старой «Иди к черту» Лили Кавано (Сойер), королевы фильмов категории Б, которые забываются через две недели.

— Теперь все будет хорошо, Джеки. Это прекрасное место.

Над крышей гостиницы кружила чайка, и на секунду Джеку показалось, что флюгер сейчас оторвется улетит.

— Какое-то время нас здесь не будут донимать телефонными звонками.

— Конечно, — согласился Джек.

Ей хотелось укрыться от Дядюшки Моргана. Лили не хотелось встречаться с деловым партнером своего покойного мужа. Ей просто хотелось забраться в кровать со своим неразбавленным мартини и натянуть одеяло на голову…

Мама, что с тобой?

Слишком много смертей. Мир наполовину состоит из смерти. В воздухе кричала чайка.

— Ничего, сынок, ничего, — ответила мать. — Давай войдем в этот Райский Уголок.

«В конце концов, если случится что-то действительно ужасное, всегда есть Дядюшка Томми», — подумал Джек.

Но Дядюшка Томми уже был мертв. Просто эта новость еще не дошла до них с другого конца телефонной линии.

Альгамбра нависала над водой. Огромная громада в Викторианском стиле из гигантских гранитных блоков. Казалось, она является естественным продолжением мыса, на котором стоит торчащая гранитная ключица в нескольких милях от набережной Нью-Хемпшира. Сады, расположенные с материковой стороны, едва были видны с того места, где стоял Джек, просто темно-зеленая полоса верхушек и ничего больше.

Латунный петушок четко вырисовывался в небе, указывая на вест-норд-вест. Табличка на стене сообщала, что именно здесь в 1838 году было проведено первое собрание противников рабства в Новой Англии. Здесь Дэниел Вебстер произнес свою вдохновенную, пламенную речь. Если верить табличке, то он сказал: «С этого дня и впредь знайте, что рабство в Америке начнет угасать, и скоро оно отомрет на всей территории штатов».

Итак, день их прибытия — это было на прошлой неделе — положил конец этим суматошным последним месяцам в Нью-Йорке. В Аркадия-Бич не было адвокатов, работающих на Моргана Слоута, выскакивающих из автомобилей и размахивающих на ходу бумагами, которые нужно срочно подписать и так же срочно подшить в папку мисс Сойер. В Аркадия-Бич телефоны отключали после обеда до трех утра. (Дядюшка Морган, видимо, забыл, что в Западном Центральном Парке не Калифорнийское время.) По существу, в Аркадия-Бич вообще не звонили телефоны.

Когда мать, сосредоточившись, вела машину в маленький курортный городок, Джек увидел на улице всего одного человека: сумасшедшего старика, который разбрасывал по тротуару пустые кредитные билеты. Над ним нависало тусклое, серое, очень неуютное небо. В противоположность Нью-Йорку, единственным звуком на этих улицах, незагруженных транспортом, было завывание ветра. Да и сами улицы выглядели слишком широкими. В витринах магазинов висели таблички: «ОТКРЫТО ТОЛЬКО ПО ВЫХОДНЫМ», или еще хуже, «ВСТРЕТИМСЯ В ИЮНЕ!». Перед Альгамброй было около сотни пустующих стоянок. В закрытых кафе стояли пустые столики.

А сумасшедший старик разбрасывал пустые кредитки по опустевшим улицам.

— Я провела в этом чудесном городке три самые лучшие недели в своей жизни, — говорила Лили, когда они проезжали мимо старика (который, как увидел Джек, оглянулся и посмотрел на них испуганным и недоуменным взглядом. Он прошептал что-то, но Джек не понял, что именно), и затем повернула машину к саду перед входом в отель.

Они уложили все, без чего нельзя обойтись, в чемоданы, пакеты и полиэтиленовые сумки, заперли дверь в номер, не обращая внимания на пронзительные звонки телефона, который, казалось, хотел дотянуться до них через замочную скважину даже в холле гостиницы. Они забили своими переполненными сумками багажник и заднее сидение автомобиля и долгое время ехали на север, и еще дольше по шоссе 95. И все это только потому, что Лили Кавано Сойер была здесь счастлива однажды. В 1968 году, за год до рождения Джека, Лили была выдвинута на Оскара за роль в фильме «Пламя». «Пламя» было лучшим из всех фильмов, в которых снялась Лили, и в нем она смогла полнее раскрыть свой талант, чем в обычном своем амплуа «плохой девочки». Никто не ожидал, что Лили удастся получить Оскара, меньше всех — сама Лили, но гораздо больше для нее значила реальная известность, пришедшая вместе с выдвижением. Она ужасно гордилась собой и, чтобы отпраздновать ее профессиональный успех, Фил Сойер увез ее на три недели в «Двор и Сад Альгамбры» на другой конец континента, где они и смотрели вручение Оскара, попивая шампанское в кровати. (Если бы Джек был постарше, и если бы его это заинтересовало, он мог бы сосчитать и понять, что именно «Альгамбра» является его исторической родиной.)

• 1/173
• Следующая