Светящийся - Кинг Стивен - Страница 3

• Предыдущая
• 3/75
• Следующая

— Готов.

— Ладно, я согласен, поскольку у меня нет иного выбора.

А в принципе предпочел бы принять на работу студента, взявшего отпуск на год. Но… возможно, вы и подойдете. Сейчас я отведу вас к мистеру Уотсону, который покажет вам подвальное помещение и проведет по территории отеля. Других вопросов нет?

— Никаких.

— Что ж, надеюсь, вы не остались в обиде на меня, мистер Торранс. Обидеть вас я не хотел. Все, что я сказал, было сказано, исходя из интересов отеля. Это прекрасный отель. Таким он и должен оставаться.

— Нет, я не в обиде. — Джек расплылся в светской улыбке, но был рад тому, что Ульман не протянул ему руки. Обиженным, и не только Ульманом, он себя все-таки считал.

Венди выглянула из окна кухни и увидела внизу Денни. Он сидел на бровке тротуара и не играл ни с грузовичком, ни с фургоном, ни даже с планером, который доставил ему столько радости на прошлой неделе, когда отец привез его. Он просто сидел, уткнувшись в ладони, с локтями на коленях. Патетическая картина — пятилетний малыш в ожидании отца.

Внезапно Венди охватила жалость к нему, захотелось плакать.

Она кинула посудное полотенце на вешалку возле раковины и, застегнув две верхние пуговицы домашнего платья, спустилась по лестнице на улицу. Черт бы побрал Джека с его гордостью. О нет, Эл, нет, обойдусь без аванса, пока я не нуждаюсь в деньгах. Стены на лестнице были обшарпаны, испачканы карандашными и угольными надписями. Крутые ступени скрипнули. Весь дом пропах кислым запахом старости. За какие такие грехи должен страдать Денни, живя в этой дыре после Ставингтона, где у них был уютный коттеджик?

Парочка, живущая наверху, не состояла в законном браке, но не это беспокоило Венди, а их постоянные драки. Мужчину звали Томом, и когда по пятницам закрывались бары и он возвращался домой — вот тогда и начиналась настоящая потасовка, по сравнению с которой драки на протяжении недели казались небольшой разминкой. Большая Пятничная Драка — называл это Джек с потугой на юмор, но семье было не до смеха. Женщину — ее звали Элейн — легко можно было утихомирить, и после небольшой потасовки она, залившись слезами, начинала хныкать: «Перестань, Том, ну, пожалуйста, перестань», — а он орал на нее так, что однажды разбудил Денни, хотя тот обычно спал как убитый. На следующее утро Джек остановил Тома на улице и поговорил с ним по-свойски. Том начал было ерепениться, но Джек сказал ему вполголоса такое, что тот сразу притих, сокрушенно покачал головой и ушел. Это случилось неделю назад, и некоторое время в доме стояла относительная тишина. Но в конце недели все вернулось к прежнему порядку — вернее, беспорядку. А малышу такие вещи не на пользу.

Чувство горечи пронзило ее снова, но сейчас, на ходу, она справилась с ним, опустилась на бровку тротуара рядом с Денни и спросила:

— Что с тобой, док?

Он улыбнулся ей, но как-то рассеянно:

— Привет, ма. — Планер лежал у его ног, обутых в кеды. Она заметила, что одно крыло было расщеплено.

— Хочешь, я починю крыло, милый?

Денни снова устремил взгляд в конец улицы.

— Нет, папочка починит.

— Папа вернется не раньше ужина. В этих горах длинная дорога.

— А «жук» не поломается, как ты думаешь?

— Нет, не должен. — Денни дал ей повод отвлечься от мысли о себе.

Спасибо, Денни, мне это было так нужно.

— Папа говорил, что «жук» может поломаться, — с деловым видом произнес Денни. — Он сказал, что топливный насос вот-вот полетит к чертовой матери.

— Не говори так, Денни.

— Про что — про топливный насос? — спросил мальчик с искренним изумлением.

Она вздохнула.

— Нет, к «чертовой матери». Не говори так.

— Почему?

— Это вульгарно.

— Что такое вульгарно, ма?

— Это когда ты ковыряешься в носу за обедом, или делаешь пи-пи в туалете с открытой дверью, или говоришь: «к чертовой матери», — это вульгарное выражение. Хорошие люди так не говорят.

— Папа так говорит. Когда он проверял мотор, он сказал: «Бог ты мой, топливный насос вот-вот полетит к чертовой матери». Папа нехороший?

— Нет, хороший, только он взрослый. Ему не следовало бы говорить такие вещи в присутствии людей, которые его не поймут.

— Ты говоришь о таких, как дядя Эл?

— Верно.

— А я буду говорить так, когда вырасту?

— Вероятно, как бы я ни возражала. Лет в двадцать, если тебе захочется, док.

— Слишком долго ждать.

— Порядочно, но ты постарайся.

— О’кей.

Денни вдруг выпрямился, готовый вскочить. Но машина, показавшаяся вдали, была гораздо новее и более нарядного цвета, чем папина. Денни снова обмяк. Интересно, что на Денни переезд в Колорадо сказался сильнее, чем на них, родителях. Хотя он помалкивал, но она с тревогой наблюдала, что Денни проводит много времени в одиночестве. В Вермонте, где они жили прежде, у коллег Джека было трое детей — одногодков Денни, и он ходил в садик. А здесь ему не с кем играть. В их доме ютятся по большей части студенты Колорадского университета, а у женатых пар, проживающих здесь, по Апарахоу-стрит, мало у кого были дети. Она заметила лишь десяток страшеклассников, несколько детей среднего школьного возраста и троих младенцев — вот и все.

— Мама, почему папа потерял работу?

Вопрос вывел ее из задумчивости, поставив в затруднительное положение. Они с Джеком обсуждали эту проблему — как ответить на подобный вопрос Денни. Перебирали множество вариантов, начиная с попыток уклониться от ответа и кончая признанием неприкрытой истины. Но Денни не спрашивал. И вот спросил в самый неподходящий момент, когда она не в настроении и меньше всего готова к ответу. А он смотрел ей в лицо, замечая, вероятно, ее смятение и делая свои выводы.

Она подумала, что детям мотивы и поступки взрослых кажутся такими же темными и зловещими, как дикие звери, скрывающиеся в лесной чаще. Взрослые управляют детьми, как марионетками, не давая объяснения мотивам и причинам своих поступков. При этой мысли она снова расстроилась, рыдания подступили к горлу. Борясь с ними, она подняла с земли поврежденный планер и принялась вертеть его в руках.

— Ты помнишь, твой папа руководил «Спорт-клубом» в школе?

— Конечно, игра в аргументы.

— Верно. — Венди перевернула планер, глядя на торговую марку («Спидоглайд») и голубые звезды на крыльях. Неожиданно для себя она стала рассказывать сыну правду. — Папа был вынужден выгнать из клуба одного мальчишку по имени Джордж Хартфилд. Он был бездельником и тупицей. Правда, мальчишка заявил, что папа выгнал его потому, что невзлюбил, а не потому, что он бездельник. И вот этот Хартфилд подстроил папе гадость, да ты слышал об этом…

— А, это тот, кто проколол шины у нашего «жука»?

— Да, тот самый. Случилось это после занятий в школе, и папа застукал его за этим делом. — Тут она снова замолкла, но увильнуть от прямого ответа уже было нельзя: либо правда, либо ложь — третьего не дано.

— Твой папа иногда совершает поступки, которых потом стыдится. Сперва делает, потом думает. Это бывает редко, но случается.

— Он побил Джорджа, как меня в тот раз, когда я рассыпал его бумаги?

Иногда…

(Денни с рукой в гипсе.)

…он совершает поступки, которых потом стыдится.

Венди усиленно заморгала, чтобы удержать слезы, подступившие к глазам.

— Что-то вроде этого, милый. Папа ударил Джорджа, чтобы отучить его от привычки прокалывать шины. Джордж упал и ударился головой. Тогда дяди, стоявшие во главе школы, сказали Джорджу, что он не может ходить в ту школу, а папа не может там преподавать. — Она замолчала, выговорившись, и со страхом ожидала града новых вопросов.

— Ага, — сказал Денни и опять принялся разглядывать улицу. Видно, тема была исчерпана. Если бы только она могла так же легко отнестись к ней… Венди поднялась.

— Пойду наверх, выпью чашечку чая. А ты не хочешь попить молочка с печеньем, док?

• Предыдущая
• 3/75
• Следующая