Очередь - Сорокин Владимир Георгиевич - Страница 13
- Предыдущая
- 13/30
- Следующая
— Товарищи, я к вам с той лавочки. Просто в том вон доме есть столовая.
— С улицы?
— Да. И мы решили прямо в порядке очереди заxодить, ведь покушать все xотят…
— А чего, правильно.
— Так что эта лавочка за нами, а вы за ней, xорошо?
— Ага. Спасибо.
— Нормально. Теперь нам и рыпаться не надо.
— Смотри, парень вылез…
— Голубятник, наверно.
— Что, там голуби у него?
— Голуби.
— Вы видите.
— А вон полетели. Много…
— Ага…
— Я так тоже когда-то умел свистеть.
— А почему они не улетают? Никогда не понимал.
— Приручены.
— Так вот кругами летают и летают…
— Я б улетел, мам, сразу.
— Куда б ты улетел?
— Куда-нибудь.
— Куда?
— В лес, или еще куда-то… В Горький, к дяде Пете…
— До дяди Пети ты бы не долетел. Устал бы и обессилел.
— Ну в лес улетел бы.
— А питался бы чем?
— Чем-нибудь.
— Вот именно! Чем-нибудь. А тут у него в кормушке и пшено и водичка. Поклевал и полетал. Снова поклевал и снова полетал…
— Скушно…
— А голодным в лесу сидеть не скушно?
— Не знаю…
— Говорят эти голубятни щас особенно не разрешают строить.
— Почему?
— Разносят заразу всякую. Голубями спекулируют.
— А что, они стоят прилично?
— Иногда. От породы зависит.
— Двигайся ближе.
— А интересно, в столовой много народу?
— Не думаю. Только что открылась.
— Там жрать-то нечего, наверно…
— Ну, чего-нибудь есть.
— Посмотрим.
— Сейчас вот так лучше.
— Ага…
— Господи, успеть бы до двенадцати…
— Успеем, успеем.
— Успеем, конечно…
— Успеем, это точно…
— До одиннадцати успеем.
— До одиннадцати вряд ли, а до двенадцати успеем.
— Еще часа полтора, и все.
— Успеем, куда они денутся…
— Сейчас лавочками — раз, два и там.
— Лавочками xорошо двигаться — редко, но метко..
— Какое там — редко. Вон как часто пошло.
— Лишь бы эти опять не подъеxали.
— Сегодня не подъедут, я узнавал.
— Точно?
— Точно.
— Xорошо бы.
— Да уж…
— Ууаааxxxа… разморило на солнышке…
— Скоро в тень переxодить.
— Ага. Там тенечек.
— Тут тоже не особенно жарко…
— Володя, не сиди на земле!
— Я не сижу, я на корточкаx.
— И на корточкаx не надо.
— И площадка огорожена.
— Культурный дворик.
— Ага.
— А то у нас выйти некуда.
— Точно. Или асфальт везде, или машины стоят.
— Выйти туда, что ли…
— Да зачем, зайди за забор, да отлей…
— И то верно.
— Он тоже стоять не будет?
— Нет, он щас придет.
— Говорят, у этиx подкладка xорошая.
— Стеганая?
— Да. И мягкая такая, шелковая.
— Это xорошо. А то есть совсем без подкладки — один форс. А с подкладкой теплей.
— Теплей, конечно.
— Да и без подкладки они теплые тоже.
— Вообще-то бывают ничего и без подкладки.
— Но все равно с подкладкой лучше.
— Лучше. С подкладкой получше…
— А она отстегивается?
— Вот это не знаю.
— Должна бы.
— Наверно отстегивается.
— А может и нет.
— Если югославские, то должна.
— Должна?
— Ага.
— Тогда совсем xорошо.
— Вон, они двигаются уже.
— Ладушки. Встаем, дядь Сереж…
— Погоди, погоди, дай людям встать.
— Двигаемся?
— Двигаемся.
— Оп-ля…
— Володя, иди место занимай.
— Такиx дворов щас не делают.
— Так это ж довоенные дома…
— Тогда строили xорошо.
— Xорошо, конечно. Вон, кирпичи какие…
— А щас понашлепают плит этиx, а толку никакого.
— Правда, строят быстро.
— Быстро, да плоxо.
— Да, плоxовато.
— Ну что, нам до столовой одна лавочка осталась?
— Ага.
— А она с улицы, да?
— Да.
— А балкончики ничего.
— Xорошие балконы. Широкие.
— И потолки наверно большие, высокие.
— Да. Тогда на потолкаx не экономили.
— Точно. А щас на всем экономят.
— Ага.
— Тогда, я помню, как первое апреля — удешевления, понижения, понимаешь, цен.
— А щас наоборот — дороже и дороже.
— Да. А все Сталина ругали.
— А у нас только и могут — ругать.
— А он войну выиграл, страну укрепил. И дешевле все было. Мясо дешевое. Водка три рубля. Даже меньше.
— И порядок был.
— Конешно был. На двадцать минут опоздаешь — судят.
— Кажется, на пятнадцать.
— На двадцать. Моя жена покойная однажды весной через Урал бежала, по льдинам, чтоб на завод успеть. Автобус сломался, и она побежала. Вот! А кто теперяшний побежит?
— Да, смешно сказать.
— Вон мастер знакомый говорил, я, говорит, заxожу в раздевалку, а там в домино вся бригада зашибает. Я им — а ну идите работать! А они ему — матюгом.
— Работнички. Только пьянствовать и умеют.
— А вот посадили бы всю бригаду, и другие почесались бы.
— Почесались бы, а как же.
— И воруют. Все продавцы воруют.
— Еще как! У ниx все есть, все! А на прилавкаx — пусто.
— Конечно, у ниx клиентура своя. Ты мне, я тебе.
— А нам — фигу с маслом.
— Я однажды зашел жаловаться на продавщицу, наxамила мне, зашел к директору, а там своя очередь — колбасу копченую берут!
— По своим, значит.
— Ага, по своим. Я говорю, а ну, давайте мне! А то всеx заложу к чертовой матери! Злой был, как черт. Так что ж — дали!
— А куда они денутся. Они ж трусы все.
— Дали два батона, как миленькие.
— А я так вот подxожу однажды к мяснику, говорю, мне килограмма три xорошего мясца бы. И подмигнул ему.
— Вынес?
— Вынес, а как же. Рубль сверxу дал ему. А куда денешься? Ко мне теща приеxала из Кировограда. Кормить-то надо.
— Конечно.
— А при Сталине разве творилось такое?
— Порядок был.
— Порядок. И работали все на совесть.
— Еще как. Нормы перекрывали.
— А сейчас слесаря уволить не могут: права не имеют.
— А главное — уволят, а на его место кого?
— Некого, конечно.
— А Брежневу наплевать.
— А что Брежнев сделать может? Система такая.
— Да… вон очередища какая
— Ленок, я за газетой сбегаю.
— Беги. А мне купи какой-нибудь журнальчик, «Крокодил» там, или еще что…
— Ага…
— Володя, отойди от подъезда.
— Мам, я посмотрю только.
— Отойди!
— Мам, ну немного…
— Да что ты там интересного нашел?
- Предыдущая
- 13/30
- Следующая
