Чистильщик - Соловьев Дмитрий - Страница 83
- Предыдущая
- 83/122
- Следующая
Где-то вдали прогудел мотор катера, а минут через пятнадцать неподвижная гладь поверхности воды вспучилась, извергнув из себя шесть фигур, обтянутых мокро-блестящей резиной гидрокостюмов. Чистильщик сжался в комок, стараясь слиться с прибрежной кочкой, медленно и бесшумно сбрасывая сектор огня с предохранителя и отмыкая сложенные под стволом сошки. Две тройки знакомо рассыпались по берегу, занимая плацдарм, и Чистильщик, повинуясь все тому же предчувствию, нажал на гашетку.
Но боя не получилось, скорее – бойня. Чистильщик был готов к встрече с противником, подобным ему самому, но уступавшему в мобильности и опыте скоротечных огневых контактов.
Пулемет удивительно громко задудукал, оглушив даже Чистильщика, выплевывая светящуюся цепочку трассеров. Ближнюю к нему тройку он разбросал моментально, оставив пловцов лежать в нелепых позах на топком бережку. И тотчас же понял свою ошибку – магазины были снаряжены через один трассирующими. Поменяв позицию, Чистильщик метнул пару гранат и снова полил берег ливнем смертоносного металла. Сменил магазин, предварительно бросив еще одну гранату.
Боевые пловцы отступили к воде, их осталось двое. Третьего, кричащего от боли в пробитых ногах, безжалостно добили. И вновь Чистильщик поразился скорости реакции противника. Но… это были не аномалы с их гиперзавышенным болевым порогом. Метнув еще пару фанат, Чистильщик залил огнем берег и воду, взметывая высокие белопенные фонтаны. Не ушел никто; последний из пловцов медленно всплыл вверх животом, как глушеная рыба. Чистильщик утер мгновенно вспотевший лоб, сменил на всякий случай магазин в пулемете и устало опустился на траву.
– Не двигаться! – услышал он голос за спиной. Но двигаться у него не было даже охоты. Он послушно замер на месте и слегка напружинил плечи, С десяток бойцов в касках «сфера» и тяжелых бронежилетах ринулись к трупам боевых пловцов, еще трое окружили Чистильщика. Он тут же получил прикладом по почке, ушел от удара ногой в лицо. Безропотно позволил скрутить себе руки и защелкнуть на заломленных к лопаткам кистях наручники.
Осторожно сбросить «браслеты» и вырубить своих «опекунов» было делом трех секунд. Мальчики послушно легли там, где их уложил Чистильщик. А он, бросив РПК, АКМ и подсумки в руках группы захвата, мгновенно переместился в пространстве на полтора километра, выплеснув остатки сил, и на «уазике» скрылся с места бойни – по-другому этот огневой контакт он не смог охарактеризовать.
Что-то занозой сидело в сердце, но не вербализовывалось. Чистильщик гнал машину в Питер, чтобы сбросить тяжкий груз с души и чтобы донести до сведения Синдиката информацию о «недоаномалах». Или «неоаномалах»? Однако больно, господа, больно…
Погода, до сего дня бывшая теплой и почти безветренной, с полудня резко испортилась. Едва Мирдза с сестрой расстелили покрывало на бережку реки и вольготно разлеглись ловить утренний загар, как налетел ветер, быстро пригнав тяжелые низкие тучи, из которых незамедлительно посыпались тяжелые теплые капли дождя. Пришлось срочно сниматься с места, влезать в шорты и майки и отправляться к базе. Последние пару километров сестры уже неторопливо брели по раскисшей тропинке, мокрые до нитки. Обсушившись и переодевшись, Мирдза минут двадцать лежала на кровати, отрешенно глядя в потолок, Марта же расхаживала по комнате и старалась расшевелить сестру, отпуская колкие замечания по поводу втрескавшегося в Мирдзу местного «первого парня на деревне» Петю-Мосла. Молодая женщина сначала никак не реагировала на слова сестры, и лишь после того, как та изобразила в лицах, причем – весьма похоже – последнее неуклюжее признание Пети в любви, отлично передав его незнание, куда девать руки, Мирдза расхохоталась, села и кинула в сестру подушкой. Та со смехом увернулась и высунула язык.
– А что, – отсмеявшись, вкрадчиво спросила она, – может, и ответишь взаимностью? Что по сравнению с Петюней Вадим? Так, середнячок. А тут – какая мощь черноземного духа, какие великорусские взлеты интеллекта! Только вообрази, что тебя ожидает! – тут Марта снова прыснула.
Мирдза покачала головой.
– Ох, – показно недобро поглядела она на сестру, – разложу я тебя все в тех же сермяжных традициях поперек лавки да всыплю по заднице, чтобы думала, что болтаешь.
– А я что? – сложив губки бантиком и невинно подняв взгляд к потолку, ответила девушка. – Я – ничего. Уж и нельзя ничего сказать-то. Деспотизм и культ личности.
Она подняла с полу подушку, отряхнула ее, подошла и плюхнулась на кровать рядом с Мирдзой. Пружины жалобно взвизгнули. Обняв подушку, как плюшевого медвежонка в детстве, положив подбородок на нее, Марта грустно поглядела на сестру. Тихо спросила:
– Все ждешь?
Мирдза кивнула.
– Жду. Сама знаю, что дура, но все-таки жду. Смешно, правда?
Марта отрицательно покачала головой и вытащила из пачки, лежавшей на тумбочке, сигарету. Прикурила, сделала пару неумелых затяжек и передала сигарету сестре.
– Не смешно. Я как погляжу на всех этих мальчонок, что вокруг тебя и меня вьются – что здесь, что в Риге, – тошно становится. Волей-неволей сразу Вадима вспоминаешь. Знаешь, я даже завидую тебе. Да не смейся ты! Я ж в него еще тогда втрескалась, по-детски, ясное дело. Сама посуди – крут, умен, симпатичен; из такой заварухи нас вытащил. Я как вспомню тот подвал, рожи эти уголовные, – девушку передернуло, и она крепче прижала к себе подушку, словно отгораживаясь ею от призраков из воспоминаний. Мирдза обняла сестру, а та продолжала говорить: – И со мной возился, да как! Не всякий брат стал бы возиться. И Витьку напрягал, чтобы тот меня обихаживал. А вот самое смешное, что он вернется к тебе. Он ведь без тебя жить не может. Правда, правда, не мотай головой. Я же все его письма читала, всегда по параллельному телефону подслушивала, когда он тебе звонил. Вернется он, никуда не денется. Ай! Ухо-то отпусти, больно же!
Мирдза легко потянула сестру за ухо.
- Предыдущая
- 83/122
- Следующая
