Выбери любимый жанр

Третья охота - Солоухин Владимир Алексеевич - Страница 20


Изменить размер шрифта:

20

Вот видите, даже пишет «Юманите» и сообщает Московское радио. Вот что такое белый гриб, какое событие, когда попадаются необыкновенные экземпляры. Но Б. П. Васильков не прав, говоря, что белорусский гриб – рекордный. Странно, что ученый человек, специально занимающийся изучением белого гриба, прозевал сообщение газеты «Советская Россия». Я теперь не помню, в котором году это было, но сдается, что тоже не в шестьдесят ли первом, то есть одновременно с французской и белорусской находками. «Советская Россия» извещала, что под Владимиром, в нескольких километрах от города, а именно в загородном парке, в сосновом лесу, мальчиком был найден белый гриб следующих размеров: диаметр шляпки – 46см, высота гриба – 40 см, диаметр ножки – 26 см. Весил гриб более шести килограммов. Он был крепок, свеж и, может быть, действительно мог бы расти еще. Вот это действительно рекорд! Конечно, от нас, владимирцев, не зависело, чтобы именно под Владимиром вырос такой гриб, но все же чем-то приятно, что вырос именно у нас, а не под Рязанью или Смоленском.

(Вот что пишут читатели об урожае белых грибов в других местах.

«Выехали мы из Братска на катере и через три с половиной часа были на месте, в Большеокинском заливе Братского моря. Когда мы сошли на берег (было нас человек 10 – 12) и пошли по береговой линии, то я был поражен. Примерно на километровой полосе, шириной до 300 м, были сплошным покровом одни белые грибы разных размеров с редкими вкраплениями рыжиков. Грибов было невероятно много (слово „невероятно“ в письме подчеркнуто).

Мы все, кто только приехал, набрали столько, сколько было тары. Я, например, набрал 6 ведер. Надо добавить, что брали мы только небольшие грибы со шляпкой 3 – 5 см и с таким же корнем. Основная масса грибов, более крупных, нами вообще не брались. Надо также сказать, что очень большое количество грибов было тронуто червем.

Мой тесть, который тоже был со мной и который прожил всю жизнь под Горьким (г. Богородск), был так удивлен этим обилием белых грибов, что долгое время никак не мог прийти в себя и все время говорил, что если приеду домой и буду рассказывать, то никто не поверит. Так оно и было. Я в этом году заезжал к нему, и он подтвердил мне это: никто не верит его рассказам.

В общей сложности на этом месте побывали за грибами человек не менее ста. Каждый из них увез с собой не менее 5 ведер. А сколько осталось нетронутых из-за размера и червивости?!

Удивительно то, что грибы, можно сказать, росли на глазах. Если присядешь и внимательно будешь наблюдать минут 5 – 10 за одним местом, то можно увидеть, как начинают шевелиться иголки и листья. Подойдешь к этому бугорку, раскроешь иголки и обязательно увидишь рождающийся гриб со шляпкой в 2 – 3 см. Было это обилие грибов в 1966 году».

«Есть такое понятие – „ленточный бор“. Между Иртышом и Обью прямо поперек их современному направлению тянутся полосы хорошего соснового бора. Таких полос-лент 4 или 5. Это – реликты древних (времен мамонтов) рек. Тогда реки текли с юго-запада на северо-восток, а потом на планете многое перестроилось, и в частности иначе потекли современные Иртыш и Обь. Так вот, на лентах речных песков – дюн и выросли эти боры. В один из таких боров, под самый город Камень-на-Оби я и поехал и субботу. По спидометру это 190 км (от Новосибирска). Бор чудный, моховой. Подлесок сосновый (карандашник), увалы, бугры затянуты белым мхом. Во впадинах (заросшие древние озера) смешанный лес.

Лес тихий, торжественный, чистый, почти сказочный. Ничего подобного в жизни я раньше не видел ни западнее Урала, ни на Урале, ни восточное, ни южнее его. Эта необычность создается сочетанием могучего соснового бора, подлеска, ниже роста человека, серебристо-белых моховых бугров (без подлеска), торжественной тишины и каких-то фантастических полчищ молчаливых неподвижных ратей грибов, по преимуществу тоже необычных, могучих.

Количество их невероятно велико. На охватываемом взором пространстве 100 – 200 м в глубь бора вы видите не десятки, а сотни грибов. Огромные яркие мухоморы. Полосы, цепочки, пятна и кружевные дорожки моховиков, маслят. Яркие гнезда рыжиков. Бугры вздыбленной хвои с белоснежными закраинами выглядывающих из-под нее груздей. Огромные, с большую опрокинутую миску, купола подберезовиков и красноватые купола подосиновиков. Какие-то неведомые мне громадные грибы, образующие целые полосы. Но самое-то главное, что вызывает изумление, даже потрясает вначале, – это вид белых грибов среди этих грибных разноплеменных полчищ. Они стоят в одиночку и большими группами, по 10 – 20 штук и более, темно-коричневые и светлые, с мощными распрямленными куполами, окруженные серебристым мхом и бурой хвоей со стежками белого мха.

Вокруг этих великанов из-под хвои, мха, вздыбливая их и приподнимая случайные сосновые сучья, проглядывает «молодежь», крепкие литые «кулачки».

Потом я узнал, что все виденное мною не какая-то грибная вспышка. Это обычная, во всяком случае, частая картина в этом бору, в этом его районе (про другие районы огромного ленточного бора не могу определенно сказать эго же самое).

Один из шоферов нашего института уверял меня, что в этот бор он ездит регулярно, начиная с 1959 года, и каждый год видит там великое обилье всякого гриба, в том числе белого и груздей. Он заверял меня, что так бывает каждый год до октября месяца».

Мне остается добавить только от себя, что в том, 1967 году у нас во владимирских местах уродилось очень много белых грибов. Сначала я ходил по перелескам вокруг Алепина и приносил по 125 – 150 отличных белых. Потом я решил съездить в легендарную Дуброву – в лес, который начинается в 8 км от нас и тянется на 10 верст до Петушков и дальше к Москве. Не нужно, оказывается, ни Братского моря, ни ленточного бора между Иртышом и Обью. Грибов было столько, что мы в конце концов убежали из леса, зажмурившись, иначе уйти было невозможно. На каждом шагу попадались россыпи белых, притом молоденьких, только еще пробивающихся из земли.

Но здесь уже охота превращалась в промысел, и я больше не поехал в Дуброву, а предался неторопливой охоте за самым благородным грибом – за боровым рыжиком. Темно-оранжевые чайные блюдца проглядывали в этот год на сухих сосновых опушках сквозь все еще зеленую, но все же осеннюю траву).

Я начал говорить о белом грибе в связи с еловым лесом, хотя известно, что белый гриб водится в лесах почти всех основных типов, то есть сосновом, еловом, дубово-широколиственном и березовом, избегая лишь осиновых и ольховых лесов. Получается, таким образом, разновидность одного и того же гриба, отличающаяся и окраской шляпки и, что важнее, плотностью грибной мякоти. В березовых лесах водится белый гриб с более светлыми шляпками, в сосновых и еловых – они более темные, до темно-коричневых, почти черных, а подчас и темно-вишневых. Во всем остальном разница невелика. А может, и вообще нет никакой разницы. Тем не менее как ученые люди, так и заготовители склонны отдавать предпочтение еловому грибу. Какую-то из разновидностей нужно было все же узаконить как норму, чтобы все остальные разновидности считались лишь отклонением от нее. Так вот за норму в микологии принята именно еловая.

Но я-то вовсе не потому связал для себя белый гриб с еловым лесом, но лишь потому, что в наших местах, лесах и перелесках, стоящих вокруг Алепина, в пределах досягаемости грибника с кузовком, белый гриб растет главным образом под елками.

Известно, что белые грибы заводятся только в старых (старее пятидесяти лет) лесах. Нашей барской посадке, с описания которой я начал эту главку, естественно, больше пятидесяти, и в ней водятся белые грибы. Интересно, что в середине леса они встречаются редко, а вырастают по краю, шагов на пятьдесят в глубину.

Ученые установили, что вообще грибы любят водиться в лесах, где верхний моховой и почвенный покров несколько поврежден деятельностью человека. Говорят, в тайге заблудившиеся люди либо экспедиции по появлению грибов узнают о близости человеческого жилья, села, деревни, вообще человека.

20
Перейти на страницу:
Мир литературы