Игра стоит свеч - Грэхем Линн - Страница 2

• Предыдущая
• 2/27
• Следующая

– Прошу вас, – надрывалась Тэбби. – Не будьте таким эгоистичным! Отец Эмбер был членом вашей семьи.

– У меня нет семьи, – перебил ее Эш. – Выведите ее из здания, – приказал он охране. – И сделайте так, чтобы больше она здесь не появлялась.

Возмущенная тем, что даже имя Эмбер не произвело на него впечатления, Тэбби замолчала. А затем стала крыть его самой отборной бранью, на которую только была способна. Охранники вели ее к дверям, а она кричала ему слова, которых сама от себя не ожидала. В ответ его черные глаза заблестели злобным светом. Это не могло укрыться от ее внимания. И она поняла, что за этой внешней неприступностью явно таились очень темные омуты.

– Мистер Димитракос? – раздался из угла другой голос.

Каково было удивление Тэбби, когда она увидела, что голос принадлежал тому самому старику с портфелем, что сидел напротив нее.

– Вы отзовете просьбу вашего почившего кузена? Просьбу об опекунстве над его дочерью? – размеренно произнес Стевос Ванноу, попеременно глядя на Тэбби и Эша.

Воспаленный мозг Эша пронзило внезапное воспоминание, от которого его лицо моментально стало хмурым.

– Не понимаю, о чем речь, – так же холодно ответил он.

– Самовлюбленный негодяй! – закричала Тэбби. Ее окончательно вывело из себя его безразличие по отношению к Эмбер. – Лучше бы журналы писали об этом! Твое состояние не сделало из тебя человека!

– Stopi! – произнес по-гречески Эш. Затем повторил по-английски: – Хватит.

Но Тэбби не собиралась сдаваться. Годы лишений и разочарований выработали в ней выносливость и стойкость перед любыми препятствиями.

– И чем ты меня остановишь? Своей армией? – не унималась она.

– Что ей нужно? – невозмутимо спросил Эш своего адвоката.

– Давайте узнаем это у вас в офисе, – предложил Стевос.

Эш буквально сгорал от гнева. Всего три дня назад он вернулся с похорон отца, не в состоянии побороть в себе боль внезапной потери. Старик умер от инфаркта – так прозаично и так неожиданно. Но кто знал, что это только начало его страданий? Он ни разу в жизни не видел ребенка, о котором ему теперь все твердили. Своего третьего кузена, Троя Валтиноса, он тоже ни разу не видел. Однако тот перед своей столь же внезапной смертью решил передать свою дочь на воспитание Эшу. По мнению самого Эша, поступок крайне неразумный, о чем он говорил Стевосу еще много месяцев назад. Как такой человек, как Эш, мог воспитать несчастную сироту?

– Простите, что я вас обозвала, – сказала Тэбби без всякого раскаяния, а лишь с целью добиться своего.

– Ваш бы язык да чертям в преисподней, – спокойно ответил Эш и обратился к своим телохранителям: – Освободите ее. Нам нужно поговорить.

Тэбби стиснула зубы, поправила куртку и неуверенно провела руками по бедрам. Эш украдкой посмотрел на овал ее лица, а затем бросил взгляд на ее полные алые губы. Первой мыслью было, что ее язык, вероятно, может быть ему полезнее, чем чертям в аду. Однако это было лишь мимолетной мыслью, поскольку Ашерон Димитракос никогда не позарится на такую женщину, как эта.

– Мое время крайне дорого, – процедил он. – Даю вам ровно пять минут.

– Пять минут, когда жизнь и счастье малютки висят на волоске? Вот так благородство, – заключила Тэбби с нескрываемым сарказмом.

Эш, не привыкший к такому обращению, тем более со стороны женщины, хладнокровно произнес:

– Вы не только вульгарны, но и дерзки.

– Воспитание не дало мне ничего. Вежливость тоже, – парировала Тэбби, вспоминая, сколько раз она звонила к нему в офис, чтобы назначить встречу. Хотя, с другой стороны, не все ли равно, что думает о ней какой-то сноб? Но шестое чувство советовало ей уступить. В конце концов, сама она едва могла быть опекуном Эмбер. Ни мужа, ни приличного жилья, ни денег у нее не было.

– Я вас слушаю, – просто сказал Эш, когда дверь его кабинета закрылась за ними.

– Я хочу быть опекуном Эмбер, но для этого мне нужна ваша помощь. Меня она считает матерью и давно привыкла ко мне. Но уже в эту пятницу социальные службы заберут ее у меня и поместят в детский дом.

– Не худший вариант, учитывая обстоятельства, – вмешался Стевос Ванноу, адвокат. Его голос звучал уверенно, как будто он и впрямь считал лучшим выходом отказ от любимого ребенка. – Ведь насколько я знаю, вы одиноки и живете на пособия. Ребенок будет вам обузой.

Никто не заметил, как изменился взгляд Эша при словах «детский дом». То, что его мать, являясь наследницей одного из богатейших родов Греции, отправила его на несколько лет в детский дом, по-прежнему являлось тайной за семью печатями.

– Я живу на пособия с тех пор, как умерла Соня, мать Эмбер, – объяснила Тэбби. – Последние месяцы я присматривала за ней и поэтому не могла работать. Но имейте в виду, я не какая-нибудь лентяйка. Год назад у нас с Соней был свой бизнес. И весьма прибыльный. Но со смертью Троя и Сони я потеряла все. Единственное, что у меня осталось в этом мире, – это Эмбер. Но у нас нет кровного родства, и поэтому официально меня не признают ее опекуном.

– Для чего вы пришли ко мне? – сухо спросил Эш.

Тэбби закатила глаза, отказываясь верить в его холодность.

– Трой думал, вы сможете помочь.

Если внешне Эш казался спокойным, то внутри его происходил настоящий бунт чувств и эмоций. Мысли о девочке в детском доме переплетались с его собственными воспоминаниями.

– Мы с Троем ни разу не встречались, – заявил он.

– Но он искал встречи с вами, – пыталась объяснить Тэбби. – Его мать Олимпия работала на вашу маму.

От нахлынувших воспоминаний Эш нахмурился. Олимпия Каролис была одной из его сиделок. И перед тем, как перестать работать у его матери, Олимпия была беременна. Вероятно, ее ребенком и был Трой.

– Трой мечтал построить карьеру в Лондоне, – продолжала Тэбби. – Вы были его кумиром в мире бизнеса.

– Простите, кем? – переспросил Эш.

Но тут снова вмешался Стевос:

– Лесть вам вряд ли поможет.

– Лесть тут ни при чем, – резко ответила Тэбби. – Я сказала, как было на самом деле. Трой восхищался вашими достижениями. Он даже получил ту же ученую степень, что и вы. Все это объясняет, почему он указал вас в завещании в качестве опекуна его ребенка.

– А я наивно полагал, что дело в моих деньгах, – язвительно ухмыльнулся Эш.

– Вы и впрямь бесчувственное животное! – выпалила в сердцах Тэбби, не в силах сдержать эмоции. – Трой был замечательным человеком. Не ужели вы думаете, что он по собственной воле погиб в аварии в двадцать четыре года? Или он заранее знал, что его жена умрет при родах от инсульта? Трой ни у кого не взял бы ни цента, если бы не заработал его.

– Этот замечательный человек оставил жену и ребенка без средств к существованию, – произнес Эш без каких-либо эмоций.

– У него были проблемы с работой. А Соня получала хорошую прибыль от нашего общего бизнеса. Вряд ли кто-то из них мог предвидеть, что через год после составления завещания оба они погибнут.

– Но решение назначить меня опекуном без моего ведома никак нельзя назвать честным. Обычно люди все-таки спрашивают разрешение.

Сама не своя от напряжения, Тэбби оставила эти слова без комментариев. Она понимала: отчасти он прав, но не хотела признать это сразу.

– Может, мы не будем терять время, – снова начал Стевос Ванноу, – и вы сразу обозначите, какую именно помощь вы ждете от мистера Димитракоса?

Собрав волю в кулак, Тэбби уверенно произнесла:

– Я хочу, чтобы мистер Димитракос помог мне удочерить Эмбер.

– Но для чего вам это, мисс Гловер? – спросил адвокат, едва дослушав ответ. – У вас нет ни дома, ни денег, ни, извините, мужчины. А мой адвокатский опыт подсказывает, что…

– Какая разница, есть у меня мужчина или нет? – защищалась Тэбби. – В этом году у меня было слишком много забот, мне было попросту не до мужчин.

– Странно это слышать, учитывая вашу напористость, – сказал Эш.

Тэбби открыла было рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого сделала несколько шагов к греческому миллиардеру:

• Предыдущая
• 2/27
• Следующая