Лягушка в молоке (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/62
- Следующая
Отложив недоделанную корзину, старик-хозяин внимательно слушал молодого человека, раскрыв рот, то и дело тревожно поглядывая на девушку. Да и сидевшая на корточках Полома имела какой-то озабоченный вид.
- Идти, Фрея, - сказал Чисан, делая красноречивый жест, и добавил еще несколько слов, из которых девушка поняла, что её ждут. Она с тревогой посмотрела на женщину, которой стала немного доверять. Полома тоже встала, напряженно улыбаясь.
- Идти, Фрея.
Чисан повел девушку к столбу с кошачьей головой, возле которого стояла группа мужчин. Она заметила самого главного "индейца", с мрачной физиономией слушавшего толстяка в смешной шапочке и просторном балахоне, увешанном деревянными штучками. Еще человек пять застыли вокруг них, ловя каждое слово. Чуть в стороне стоял сухощавый молодой парень с грустным, апатичным лицом и большим плетеным коробом за спиной. Это он работал на "ударниках" во время последнего выступления старикашки, где её избили да еще и вырвали клок волос.
Заметив Фрею, толстяк замолчал, а она вновь почувствовала себя в центре внимания. И ей это не нравилось. После резких слов главного "индейца" все направились к лесу.
- Идти! - толкнул девушку в спину Чисан.
- Да пошел ты, - вяло выругалась она на родном языке и мрачно поплелась вслед за местными.
Сопровождавшая их группа стремительно превращалась в толпу. Подстегиваемые криками, отовсюду торопливо шли мужчины, женщины, подростки. Оглядевшись, Фрея увидела Полому с родителями и Ясину с дочкой.
Через какое-то время она с удивлением поняла, что они направляются к ручью. Точнее к знакомой ей заводи. А там началось то, что вызвало у девушки тихую тоску с самыми нехорошими предчувствиями.
Пока мальчишки-подростки сноровисто разжигали костер, толстяк высыпал рядом с ним кучу темно-зеленых листьев и стал с увлечением копаться в корзине. Тем временем худой парень с видом знатока осматривал бубен и обмотанную мехом колотушку.
"Ну вот, сейчас наскачется и опять блевать будет, - с тревожным презрением подумала Фрея. - Щипаться будет или волосы драть? А может еще какую-нибудь гадость придумает?"
Облачившись в незнакомую маску, поблескивавшую свежими полосами белой и синей краски, толстяк подошел к девушке, и, протянув руку, велел идти за ним.
Она повиновалась, стараясь едва касаться заскорузлых пальцев старика. Подойдя к воде, он произнес.
- Идти.
- Куда? - недоуменно переспросила Фрея на родном языке. Может, она что-то неправильно поняла?
- Идти, - громко повторил толстяк, показав ей двумя пальцами, что надо делать. - Идти, идти.
Девушка испуганно оглядела столпившихся на берегу "индейцев", затаив дыхание следивших за происходящим.
- Идти! - начал терять терпение старик. - Идти вода.
"Утопить что ли хочет? - мысленно хмыкнула Фрея. - Так тут мелко. На середине мне и по колено не будет".
Вздохнув, она стала разуваться. На этот раз обвешанный деревяшками старик не торопил, спокойно дожидаясь, пока девушка снимет кроссовки, носки и подвернет джинсы.
Сделав пару шагов по илистому, холодному дну, она обернулась.
- Идти?
Толстяк сделал знак приблизиться. Потом опять отойти. И так несколько раз, выбирая одному ему известное расстояние между девушкой и берегом.
"Цирк какой-то, - усмехнулась она про себя. - Одно радует, не я здесь главный клоун".
В последнее время воспоминания сыпались на неё словно горошины из прохудившегося мешка. Короткие, почти не связанные между собой обрывочные картины, образы и понятия. Девушка вспомнила, что такое Интернет и кондиционер, школа и мобильник. А так же великое множество вещей, окружавших её в прошлой жизни, но очень мало о себе самой.
Толстяк высыпал на костер заранее припасенные листья, и когда угли, затрещав, окутались грязно-белым дымом, закричал так пронзительно, что Фрея вздрогнула. А с соседних деревьев взвились в небо испуганные птицы.
Худощавый юноша медленно заколотил в бубен. Приседая на одну ногу, старик двинулся вокруг костра, ловя сложенными руками белесые струи, будто размазывая их по скрывавшей лицо маске, по груди и рукам. При этом он непрерывно что-то бормотал, дергался всем телом так, что деревянные штучки, украшавшие одежду, постукивали, а колокольчик тоненько позвякивал.
Каркнув словно ворон, толстяк упал на колени, низко опустив голову, полностью погружая её в дым. Разведенные в стороны руки мелко задрожали. Ритм бубна участился.
Одним прыжком вскочив на ноги, толстяк дико захохотал, запрокинув маску с прилипшим листком к небу, покрытому редкими клочьями облаков.
"Хорошо травка забирает, - внезапно всплыла в памяти фраза из какого-то фильма. - Рашид дал?"
Фрея с трудом удержалась от смеха. На неё вдруг напало какое-то бесшабашное веселье. Словно она, а не старик надышалась этой грязно-белой дряни.
Помощник толстяка все убыстрял темп. А сам он метался по берегу, то простирая руки к девушке, то словно отталкивал, отгоняя прочь. Бубен выбивал уже сумасшедшую дробь, все зрители, включая Фрею, напряженно следили за стариком.
Протяжно охнув, он рухнул на траву. В толпе послышались испуганные возгласы. Странно извиваясь, словно жирная, неуклюжая гусеница, толстяк подполз к воде и стал жадно пить. Но на втором или третьем глотке заперхал горлом, перевернулся на спину, дергая руками и ногами.
Отбросив бубен, к нему бросился худой юноша. Вдвоем с самым главным "индейцем" они сняли с него маску, помогли сесть. Старика стошнило. Потом еще раз.
"Сколько мне еще торчать, как цапля в пруду?" - раздраженно подумала девушка, у которой стали замерзать ноги.
Второй раз безумная пляска обкуренного старика уже не производила такого сильного впечатления. Может, она уже просто устала бояться? Что бы не означала очередная церемония: бесконечное ожидание плохого, издевательств или даже смерти, как-то перегорело в душе и сейчас лишь дымилось легким беспокойством.
Толстяк вытер рот рукавом, кряхтя поднялся, опираясь на руку молодого помощника и не обращая внимания на "вожака" (или все-таки "вождя"?) "индейцев", вяло махнул рукой Фрее, очевидно, разрешая выйти из ручья.
Потом, обернувшись к зрителям, которые, еле сдерживая нетерпение, подошли вплотную, что-то сказал о ней и, кажется, о воде. Какая тут связь?
Выбравшись на берег, девушка заметила, что её милые, дорогие, любимые и сейчас единственные кроссовки нагло попирает какой-то коренастый, плотный пацан в одной юбке, изо всех сил пытавшийся заглянуть за спины столпившихся вокруг вождя и толстяка мужчин.
- Идти! - легонько толкнула она его, пылая праведным гневом.
Тот резко обернулся, и Фрея поняла, что паренек не так уж и молод. Во всяком случае, не сопливый подросток.
Девушка указала ему под ноги.
"Индеец" недоуменно посмотрел вниз, и явно смутившись, отступил в сторону, подвинув кроссовки ногой.
- Спасибочки! - фыркнула она и, ругаясь, отошла в сторону.
Обувшись, Фрея стала терпеливо ждать, когда окончатся очередные местные разборки. Несколько раз громкие возгласы вождя заставляли собравшихся замолчать, но через какое-то время голоса вновь начинали звучать все сильнее.
Кто-то выкрикнул её имя. Наступило легкое замешательство, и все взоры вновь обратились к девушке.
"Ну, что опять?" - с тоской подумала она, невольно пятясь к кустам.
Расталкивая "индейцев", к ней направился мрачный, словно туча, вождь и усталый, осунувшийся толстяк. В несколько секунд люди образовали вокруг них плотный круг напряженно ждущих лиц. Кое-кто из самых любопытных протиснулся через кустарник, чтобы подобраться поближе.
Вождь задал вопрос. Если Фрея поняла правильно, мужчину интересовало, где её дом, или что-то про Родину.
- Предыдущая
- 24/62
- Следующая
