Рифейские горы (СИ) - Турлякова Александра Николаевна - Страница 26
- Предыдущая
- 26/197
- Следующая
Месть теряет свой вкус, если она не бьёт по тому, кому предназначалась. Но Лидас все эти дни вёл себя на редкость примерно: не пытался спорить, ничего не доказы-вал, не оправдывался. Даже повода не давал подходящего, когда признание могло само сорваться с языка. А потом вообще уехал на несколько дней из города. Ему доложили: мастеров на стройке поместья закидали камнями рабы, выполнявшие грубую работу. Дело требовало немедленного вмешательства, и Лидас уехал очень рано, несмотря на ливень и даже Виэла не взял с собой: торопился.
Первый день Айна выдержала, с трудом, но стерпела, справилась с собой только потому, что раб днём ни разу не попался ей на глаза. К вечеру второго дня приказала вызвать, и Виэл явился сразу же, в том виде, в каком его нашли: в мокром тяжёлом плаще, замёрзший настолько, что даже губы закоченели.
- Ты был на улице?- спросила тем тоном, который сразу же устанавливал соответ-ствующую дистанцию. Варвар склонил голову, кивком отвечая на поставленный вопрос.
- Ты безъязыкий?- обернулась, насмешливо скривив губы. Ей нравилось играть с ним роль властной хозяйки и за внешним ответным подчинением и покорностью чувствовать, что стоит приказать, - он сделает всё... Всё!
- Да, госпожа!
Как приятно звучит его голос, аж холодок по спине от сладкого предвкушения. Ах! Не смей об этом даже думать!
- В такую погоду?! Ты вымок и замёрз... А если заболеешь? Иди погрейся!- указа-ла кивком головы на жаровню с углями. Виэл, выполняя приказ, медленно подошёл, протянул навстречу теплу раскрытые ладони.- Что ты обычно делаешь в городе?
- Сейчас просто знакомлюсь с вашим миром, госпожа,- отвечал вежливо, спокойно, без подобострастия, немного медленно, будто вспоминая нужные слова.
- Зачем?- Айна видела его профиль, чёткую линию носа и губ. Как же сильно хоте-лось прикоснуться к ним! Чтоб вкус ощутить, напиться их нежности... Длинные ресницы делали его лицо юношески нежным.
- Затем, чтоб уйти из этого города,- чуть повернул голову и глянул на неё, прямо, смело, будто вызов бросал своим признанием. Мокрые волосы прилипли ко лбу и щекам, капельки воды на коже - удержаться было невозможно. Айна и не удержа-лась: руками скользнула под мокрый плащ, прижалась к нему сама, заглядывая в лицо.
- Сбежать от меня хочешь? От своей хозяйки?- он не ответил, и не попытался об-нять. Стоял прямо, чуть вскинув голову, будто отстраняясь.- А ты знаешь, что даже за мысли о побеге полагается смерть? Я ведь Лидасу могу сказать...
- Да, лучше сказать, так будет честнее...- Айна легко угадала, на что он намекает, но не оттолкнула его от себя, как сделала бы это раньше, наоборот, сдавив пальцами локти, притянула к себе ещё ближе, зашептала, глядя в глаза:
- Честнее, говоришь! Честность тут не при чём. Эта честность тебе боком выйдет. Тебя казнят, - не меня! Мне одно грозит - развод! Но для меня это не наказание. Ты не знаешь, что это такое - терпеть рядом с собой человека, которого не любишь...
А Лидас всё равно узнает. Рано или поздно, но узнает. Я могу сказать ему, если хочешь. Хочешь? И тебя казнят! Распнут на стене! Хочешь такой смерти?- Варвар промолчал, только в линии его губ появилась незаметная раньше жёсткость.
- И бежать отсюда - это тоже глупость! По морю не уйдёшь до весны. Пойдёшь в горы к вилатам, они выдадут тебя нашему Правителю. Ты же не знаешь наших мест. Тебе никуда от нас не уйти. В Империи рождённых Солнцем живут лучшие люди. Другие только подчиняются им.
- Да, я видел, как их подчиняют,- усмехнулся с горечью.- Брошенные на берегу младенцы, изнасилованные женщины...
- Ты смеешь упрекать меня, раб?- Айна отступила, убирая руки.- Разве кто-то давал тебе на это право?
- Я жду приказаний, госпожа. Если их нет, я пойду переодеваться.- Таким тоном с ней ещё никто не разговаривал. "Да как он смеет?! Кто ему позволял так вести се-бя?"- ладонь выбросила даже неожиданно для себя самой. От второй пощёчины варвар уклонился, спросил:
- Это всё? Я могу идти?
Вышел, не дожидаясь её разрешения.
"Грубое животное! Варварская кровь! Таким голосом со мной... Да я высечь тебя прикажу! И посмотрим ещё, как ты после этого заговоришь... Варвар!- сидела на краю ложа, зажав руки в коленях, слёзы возмущения и гнева превратились в слёзы обиды и одиночества.- Лидас! Где мой Лидас? Ты один меня любишь. Только ты готов на всё ради меня..."
* * *
- Их кормили хлебом из гнилой муки. Плесень даже на рыбе,- Лидас надломил белую хлебную лепёшку, долго смотрел на пористый излом будто мог плесень уви-деть на хлебе, подаваемом к столу Императора.
- В такую погоду неудивительно,- Кэйдар хмыкнул, чуть взмахнул рукой, подавая слуге знак: долить вина в бокал.- Но если работы нет, то и кормёжка не обязательна в обычном виде. Они же не работают во время дождя?
- Нет. Строительство приостановлено, но Миид сказал: выгоняли на отсыпку насы-пи, наращивали дамбу. Это тоже работа, нелёгкая работа.
- Надо устроить показательную порку. Или казнить каждого пятого,- посоветовал Кэйдар.- Ты распорядился насчёт беглых?
- Пятеро до сих пор не найдены.
- Куда они денутся в горах в такую погоду? Без еды, без оружия, без проводников.
- Их ищут. Охрана уже навела порядок. Я сам всё лично проверял перед отъездом,- при этих словах Кэйдар усмехнулся. Для него авторитет зятя мало значил, и своего отношения он не скрывал. Лидас поджал губы, нахмурился, но вслух ничего не ска-зал, отвернулся, беря с блюда маленькую булочку, политую сладким сиропом.
Айна сидела чуть в стороне и внимательно, с непонятным интересом разглядывала мужа. Черноволосый и белокожий, как и она, этим он очень напоминал потомствен-ного аристократа. Тёмно-карие глаза, открытый лоб, на него падала одна только прядь и, подсыхая, дерзко вилась. О, Лидас постоянно воевал со своими кудрями. Он носил волосы чуть длиннее принятого у аэлов стандарта моды и, сколько Айна его знала, постоянно мучился с ними, пытался разгладить, уложить в причёску. Но влаж-ный гребень помогал мало, равно как и подслащенная вода.
Он старше Кэйдара на два года, а её - на все четыре, но так не скажешь. Лицо молодое, высокие скулы и всегда гладко выбритый подбородок. Лидас следит за собой, настоящий чистюля. Вот и сейчас, сразу же с дороги приказал приготовить себе ванну и только после вышел к ужину.
Он очень редко улыбается, это Айна поняла лишь в эту минуту. А ещё он мало рассказывает о своём прошлом, о своей жизни. Он замкнутый какой-то, чужой тебе. Чем он живёт вообще? Чем занимается?
Строит поместье. Официально для Властителя, по-настоящему же хочет перебрать-ся туда сам, подальше от города, поближе к горам. Он не верит в то, что власть мо-жет перейти к нему, не стремится к власти. Даже жить собирается отдельно, своёй семьёй.
Для Правителя Лидас очень мягок характером. За все пять лет он ни разу не приказал высечь кого-нибудь из слуг, никого не ударил сам. Кэйдар знает эту его слабость и постоянно бьёт в одну точку. Со стороны они приятели, родня, но Айна, как всякая женщина, за внешними репликами и ответными улыбками чувствовала постоянное противостояние двух соперников, двух мужчин, обладающих немалой властью. Вот только Лидас постоянно уступал, чаще молчал или делал вид, что из-дёвка не достигла цели, осталась попросту незамеченной, непонятой.
- ...Это дело нельзя так оставлять. Лучшему скульптору Столицы проломили голо-ву. Взбунтовались против существующих порядков. Раб не имеет никакого права на это. Он не смеет поднимать руку на свободнорождённого. Не смеет выступать про-тив воли хозяина, даже если тот вообще перестанет его кормить.
Есть единый закон, заведённый раз и навсегда, и если он не выполняется, нужно срочно принимать меры.
Кэйдар говорил громко, с раздражением в голосе, но его возмущение адресовыва-лось не нарушителям закона, а Лидасу. Он здесь, он в городе тогда, когда в горах до сих пор бродит шайка беглых рабов! Как можно быть таким мягкотелым?
- Предыдущая
- 26/197
- Следующая
