Остоженка. От Остоженки до Тверской - Романюк Сергей Константинович - Страница 18
- Предыдущая
- 18/69
- Следующая
Жизнь текла тихо и спокойно, по крайней мере на посторонний взгляд, в этом Сен-Жерменском предместье Москвы. Утром никого нельзя было встретить на улицах.
В полдень появлялись дети, отправлявшиеся под надзором гувернеров-французов или нянек-немок на прогулку по занесенным снегом бульварам. Попозже можно было видеть барынь в парных санях с лакеем на запятках, а то в старомодных – громадных и просторных, на высоких, висячих рессорах – каретах, запряженных четверкой, с форейтором впереди и двумя лакеями на запятках. Вечером большинство домов было ярко освещено; а так как ставни не запирались, то прохожие могли любоваться играющими в карты или же танцующими. В те дни „идеи” еще не были в ходу: еще не пришла та пора, когда в каждом из этих домов началась борьба между „отцами и детьми”, борьба, которая заканчивалась или семейной драмой, или ночным посещением жандармов. Пятьдесят лет назад никто не думал ни о чем подобном. Все было тихо и спокойно, по крайней мере на поверхности».
После отмены крепостного права тихая, безмятежная жизнь уходящего дворянства кончилась, многие особняки перешли в иные руки, в арбатских и пречистенских переулках поселились представители новой интеллигенции – врачи, адвокаты, ученые. Правда, еще в конце 1880-х гг. арбатские переулки были свидетелями идиллических деревенских сцен. «Многие держали у себя во дворах коров, – вспоминал современник. – Я помню одно раннее весеннее утро. Всего лишь четыре часа; я просыпаюсь и слышу непривычный для себя звук. Что такое? Оказывается, идет пастух по Плотникову переулку и играет на рожке. Коровы выходят из ворот, и пастух гонит их пастись на Девичье поле». К концу XIX в. воздвигаемые в переулках высокие доходные дома начали разрушать стилистическую цельность Старой Конюшенной.
Недавние перемены еще более заметны – многие старинные деревянные дома, памятники целого периода развития архитектуры и истории Москвы, были снесены и на их месте построены здания, отнюдь не блещущие достоинствами тех образцов московской архитектуры, которые они заменили. Как писала директор герценовского музея Ирина Александровна Желвакова в книге «Тогда… в Сивцевом», «старая жизнь ушла. В тихий московский переулок пришли новые хозяева. Поликлиники, аптеки, дома „улучшенной планировки”, снующие день и ночь черные „Волги”. Можно ли больше разрушать? Оказывается, можно. Правительство нарушает свои же собственные запреты. Историческая зона Арбата взорвана вновь безжалостной стройкой».
Из-за бездумного, безразличного отношения к нашему наследию этот некогда один из самых поэтических уголков Москвы неузнаваемо изменился.
Большой и Малый Афанасьевские переулки. Оба этих переулка называются по церкви святых Афанасия и Кирилла, здание которой находится по Большому Афанасьевскому ближе к перекрестку с Сивцевым Вражком. С 1960 по 1994 г. Большой назывался улицей Мясковского (композитора, жившего неподалеку), а Малый как-то сохранил свое старое имя. Большой назывался также Ушаковским, а часть его – от Гагаринского переулка до Сивцева Вражка – Юшковым – по фамилии домовладельцев.
Большой Афанасьевский протягивается более чем на 700 метров от Гагаринского переулка до Арбата – это один из самых длинных здесь переулков. Он значительно изменил свой облик. Еще в 1948 г. в книге «Литературные экскурсии в Москве» литературовед Н.П. Анциферов, который, кстати говоря, и сам жил в этом переулке в доме № 41, писал: «Дома под № от 7 до 13 создают комплекс, который позволяет и в наши дни разглядеть облик Старой Конюшенной, какой она была более ста лет назад. Богатая лепка с античными мотивами стиля ампир, чугунные решетки, фронтоны с гербами. Особенно характерен дом № 13 с полукруглым окном в глубокой амбразуре, украшенной лепкой, с крыльцом, выходящим во двор, с кронштейнами, на которых рельефы с крылатыми львами».
Церковь свв. Афанасия и Кирилла
Теперь начало переулка внешне ничем не примечательно: с правой стороны советские типовые кирпичные жилые дома для мелких чиновников, слева – дом № 3. В начале ХХ в. дом (теперь неузнаваемо перестроенный) принадлежал известному оториноларингологу С.Ф. фон Штейну, основоположнику учения о вестибулярном аппарате, основателю первой ЛОР-клиники. Эта постройка памятна тем, что она связана с первыми годами развития советской науки. В доме № 3 в 1920-х гг. располагался Государственный электротехнический институт, где работали известные ученые-физики А.А. Глаголева-Аркадьева, С.Н. Ржевкин, К.Ф. Теодорчик, Б.А. Введенский, Н.А. Капцов (некоторые из них и жили здесь), а также были квартиры психиатра В.П. Сербского (до 1917 г.), а в 1920-х гг. металлурга В.Е. Грум-Гржимайло.
Примером реставрационных работ может служить дом № 7, построенный в 1852 г. для «крестьянки Мавры Чедаевой», приспособленный для банка в 1993 г. Позади дома возвели пристройку с какой-то странной беседкой неясного назначения, изуродовавшей архитектурный памятник. В 1884–1895 гг. в доме жил артист Малого театра О.П. Правдин (он был его владельцем), в 1910-х гг. писательница, автор многих романов, повестей, пьес и в их числе необыкновенно популярного тогда романа «Ключи счастья» А.А. Вербицкая, а в начале XIX в. квартировала семья Иваск, из которой вышел известный поэт Юрий Иваск, получивший известность в Соединенных Штатах – семья эмигрировала в 1920 г. С домом № 9 обошлись значительно бережнее, чем с соседом (в нем в начале 1900-х гг. жил физик А.И. Бачинский, изучавший поверхностное натяжение и вязкость жидкостей), к 1825 г. перестроенный из двухэтажного дома, числившегося за 3 года до этого «обгорелым каменным строением», принадлежавшим генерал-майору В.А. Урусову. Место остальных занял огромный, несоразмерный с этими тихими, уютными переулками шестнадцатиэтажный типовой железобетонный дом – пример поразительно безответственного отношения к застройке заповедной зоны Москвы. В нем небольшую квартиру получил основатель музея А.С. Пушкина Александр Зиновьевич Крейн. На месте дома в 1870—1880-х гг. находилась частная Библиотека для чтения известного книговеда и библиографа А.Д. Торопова, основателя Московского библиографического кружка, редактора журнала «Книговедение».
Большой Афанасьевский переулок, дома № 8 и 12
С левой стороны от бетонного монстра – небольшой садик со странноватыми скульптурами, а позади него находится двор, где таких скульптур еще больше. Это так называемый «Бурганов-центр» или «Сад культуры 500 лет Арбата».
Напротив – два замечательных литературных мемориальных памятника. Один из них – одноэтажный с мезонином домик (№ 8, законченный постройкой, как сказано в архивном документе, 28 июня 1818 г.), к которому были сделаны пристройки в 1884 г. и, вероятно, тогда же изменен фасад. Здесь в 1920-х гг. жил Н.К. фон Мекк, погибший в застенках Лубянки. Он был сыном той самой Надежды Филаретовны, прославившейся поддержкой в течение многих лет П.И. Чайковского. Н.К. фон Мекк стал председателем правления Московско-Казанской железной дороги, был женат на племяннице Чайковского А.Л. Давыдовой. Его арестовали вместе с многими техническими интеллигентами, которым приписали образование так называемой Промпартии. Это был один из первых политических процессов, инсценированных Сталиным. Почти всех участников процесса расстреляли.
Н.В. Станкевич, русский писатель, поэт, публицист, мыслитель
Этот дом, как было написано в контракте, сохранившемся в архиве, «с мезонином, крытый железом и оштукатуренный, внутри чисто раскрашенный», снял с 1 октября 1835 г. кандидат Московского университета Н.В. Станкевич, который был душой и организатором кружка молодых людей, объединенных общим интересом к философии Шеллинга и Гегеля, к литературе и истории.
- Предыдущая
- 18/69
- Следующая
