Странное шоссе - Балмер Генри Кеннет - Страница 3

• Предыдущая
• 3/13
• Следующая

Терри Понсфорд.

— Том! Рад тебя увидеть, старый ты погонщик.

— Терри! Вот уж никак не думал, что тебя заманит государственная служба.

Большой, веселый и общительный Понсфорд, непричесанная голова которого могла ловко и свободно манипулировать понятиями из теории пространства, времени и скорости и колдовать в лаборатории над им самим придуманными приборами, чтобы доказать свои скандальные утверждения. Гревиль знал его по нескольким годам учебы и испытывал огромное уважение к его исследовательским способностям — уважение, уравновешенное подчиненностью его более энергичному напору как на спортплощадке, так и за ней. Директор оторвался от стойки.

— Доктор Таунсенд, я думаю глоток свежего воздуха пошел бы вам на пользу…

— Старая сова готова, — раздался чей-то голос сзади.

— А, Понсфорд, вы, как я вижу, кажется знакомы с Гревилем, так что можете присоединиться. Идемте. Чарльтон? Сомерс?

Майор Сомерс кивнул, а стоящий рядом с ним невысокий бородатый человек с контактными линзами и нервными пальцами, подпрыгнул, тоже очевидно соглашаясь. Компания двинулась к выходу, стараясь не задеть ни танцующих, ни играющих, и наконец выбралась на отрезвляющий холодный воздух. Таунсенд тяжело опиралась на Чарльтона, чье хрупкое тело почти зримо скрипело под таким грузом.

Посреди этого весь здравый смысл, казалось, покинул Гревиля. Он знал только, что он хотел вгрызться в блоба, узнать, что это такое, что заставляло его катиться так ровно, спокойно и неумолимо — вот подходящее слово. Блобы неумолимы. Они не останавливаются ни перед чем. Только вчера они снова проломили дорогу через Вест-Энд, добрались до Букингемского дворца и выломали целое крыло. А во всей этой людской сумятице, которую он здесь увидел, в калейдоскопе личностей и явной бесцельности их развлечений он не увидел никакого сочувствия. Даже Терри Понсфорд слился с этими людьми как хамелеон.

Ангар, к которому их подпустили двое часовых в стальных касках, вооруженных «Стерлингами», был очень высок, широк и чрезвычайно длинен. Это мог бы быть ангар для самолетов. Когда они шли по бетону, их гулкие шаги уносились куда-то в черную пустоту. Гревиль мгновенно подумал, что сейчас появятся летучие мыши.

Кто-то включил свет, и вдоль балок на крыше расцвели гирлянды ламп.

Гревиль смотрел в изумлении. Место было абсолютно голым. Огромное голое бетонное пространство. На этом бетоне были нарисованы белые линии, образующие петли, отдельные полосы белой краски, расходящиеся из одного места и останавливающиеся совершенно произвольно. Гревиль сказал:

— Вы отмечаете курсы движения блобов. Но…

— И да и нет, Гревиль, — сказал директор.

— Да, потому что это движения блобов, нет — потому что, это не те блобы, с которыми вы знакомы.

В этот момент зазвенел пронзительный и очень неприятный сигнал тревоги. Все вздрогнули.

Директор мрачно произнес:

— Вы спрашивали, почему мы здесь, в Камберленде, так далеко от Лондона и блобов. Ну, — вот вам ответ.

Совершенно ниоткуда, в десяти футах от пола, появился круглый серый шар. Только что его не было. И вдруг он появился. Под яростный звонок тревоги директор тростью показал на блоба.

— Они появляются в Камберленде уже три года. Нам не нужно ехать в Лондон и искать блобов там.

В понедельник утром еженедельное свидание проводилось в лекционном зале домишке, похожем на казарму, где стояли ряды неудобных деревянных стульев и помост, на котором был стол, доска, киноэкран — и Хамфри Лэкленд. Энергия и живость у него были, это Гревиль должен был признать. В зале мерцал приятный осенний солнечный свет, пробивавшийся сквозь облака табачного дыма. Все были напряжены.

История, которую прошлым вечером рассказали Гревилю, когда они пришли к нему, была относительно простой. Терри Понсфорд уселся в единственное в его комнате кресло, а он сел на кровать.

— Понимаешь, Том, когда пастух — Гарри Хокер — рассказал своим приятелям в пабе, что он видел маленькие серые шарики, они решили, что он выпил лишнего. А в конце полиция расследовала это дело и вызвала нас. Я уже некоторое время работаю в отделе спецпроектов Министерства. Так… это было около трех лет назад, как тебе сказал Его Преосвященство.

— Он не возражает, что его так называют?

— Ну, — Понсфорд засмеялся. — Вообще-то не очень. Хотя я не советовал бы тебе тут спешить. Немного подожди.

— Итак, правительство прислало сюда экспертов, и вы наблюдали за блобами и рисовали эти линии, чтобы проверить их движение. Так, это я понимаю. Ну и что все это? Вы что-нибудь узнали про эти чертовые штуки?

— Я тебе одно могу сказать, Том. И это очень важно. Не пускай блобов к себе под кожу. Я знаю, что с тобой произошло. Сейчас, когда Лондон и соседние графства под огнем, всех толковых людей вовлекают в эту работу. Доктор Кестон не работал в больнице — его послали туда, чтобы он тебя…

— Но!..

— Все ученые головы нашей страны сейчас сконцентрированы на этом, Том. На каждого человека, прошедшего определенный отбор — ну, скажем так способностей — заведено досье — о-о, ну-ну, ладно! Не задавайся. Я тебя рекомендовал…

— Ну молодец.

— Так вот, что я говорил. Ты многого натерпелся там, в Дыме. Здесь мы пока пытаемся раздавить блобов. Вместо этого то и дело погибает один из нас. Не торопись. Постарайся увидеть проблему со всех сторон. Мы сейчас как эскадрилья бомбардировщиков — каждый думает, когда же наступит его черед. Понял?

— Да, пожалуй.

— Хорошо. Директор сообщает новости на утреннем совещании. Кроме тебя есть еще новые ребята. Там увидимся.

И вот сейчас он сидел на жестком неудобном стуле, с блокнотом, карандашом и миниатюрным магнитофоном и слушал Его Преосвященство, директора, Хамфри Лэкленда.

Белые линии, как он понял, это был ранний и с тех пор давно заброшенный эксперимент. Строение, напоминающее ангар, было воздвигнуто над тем местом, где появились блобы. Характер и направление их движения проверялись долго, результатом чего явился вывод, что появлялись они в тех же самых местах, двигались в одних или почти одних и тех же направлениях, и исчезали в тех же местах, на различном расстоянии от мест их появления. На высоте около тридцати футов от пола находился один главный узел; в этой центральной точке блобы появлялись нерегулярно, но часто, спокойно перемещались в другое место и исчезали. Все же картина, когда все это было начерчено на прозрачных листах, напоминала трехмерную паутину.

В подтверждение того, что он узнал в Лондоне, он услышал, что остановить блоба не может ничто — по крайней мере из того, чем пробовали. Средняя скорость их была три с половиной мили в час. Двигались они всегда только по прямой и никогда не сворачивали; хотя здесь Понсфорд выразил сомнение. Камберлендские блобы однако никогда не были больше шести футов в диаметре, в отличие от своих лондонских братьев, и были серебристо-серыми, а не черными.

Для исследования применялось электронное, радиационное, фото — и звукометрическое оборудование. По всему выходило, что от блоба нельзя получить никаких данных, кроме как о его собственном существовании. Они просто были. Хорошо фотографировались. Температура их была почти равна нулю. Однако водяной пар на них не конденсировался. Был какой-то слабый отталкивающий заряд, наподобие статического, который не допускал на их поверхность пыль и влагу. Алмазные сверла не оставляли никакого следа. Оптически они были круглые.

— Короче говоря, — подвел итог Лэкленд, — это какие-то чертовы чудовища. И мы должны торопиться. В Лондоне уже нельзя жить. Еще немного и начнут уезжать даже закаленные бомбардировками.

Гревиль встал со стула.

Лэкленд холодно улыбнулся:

— Да?

— Два вопроса, сэр. Первое, были ли проведены исследования для выяснения, почему камберлендские блобы серые, а не черные, и второе, почему они меньше лондонских.

Он сел.

Директор подождал, пока в зале не наступила абсолютная тишина. Затем он сказал:

• Предыдущая
• 3/13
• Следующая