История спиритизма (с иллюстрациями) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 38

• Предыдущая
• 38/123
• Следующая

Деятельность Хоума, ставшая подтверждением могущества невидимых сил и окончательным ответом материализму в современном его понимании, имела очень большое значение. Он подтвердил существование так называемых «чудес», ставивших в тупик многих честных мыслителей, подтвердил истинность исторических преданий. Миллионы душ, охваченных мучительными духовными исканиями, требовали доказательств того, что нас окружает не мертвая пустота, что существуют силы, недоступные нашему восприятию, что человеческое «я» — не просто продукт деятельности нервных клеток и что те, кто умер, продолжат свое вечное существование. Все, способные честно наблюдать и делать разумные выводы, получили от этого величайшего из современных миссионеров убедительное подтверждение истинности сказанного выше. Легко высмеивать летающие столы и дрожащие стены, однако это были самые доступные и естественные объекты, способные отобразить на материальном уровне действие силы, недоступной человеческому восприятию. Рассудок, остававшийся глухим к возвышенным рассуждениям, проснулся и обнаружил новые направления для исследований, столкнувшись с простейшими, но при этом совершенно не объяснимыми фактами. Можно назвать эти явления детской чепухой, однако они выполнили свое предназначение: потрясти до самых основ мировоззрение тех ученых-материалистов, кто войдет с ними в непосредственный контакт. Их надо рассматривать не сами по себе, а как простейшие средства, способные направить мышление по новому пути. Эти пути вели прямиком к осознанию жизни духа после смерти тела. «Вы принесли неописуемую радость и спокойствие миллионам людей, — сказал епископ Кларк с Род-Айленда. — Вы осветили те жилища, что были погружены во тьму». «Мадемуазель, — сказал Хоум той леди, что стала впоследствии его женой, — мне доверена некая миссия. Это великая и святая миссия». Знаменитый доктор Эллиотсон, которого Теккерей[109] обессмертил под именем доктора Гудинафа, был одним из лидеров материализма в Британии. Он встретил Хоума, убедился в его способностях и вскоре заявил, что всю жизнь провел во тьме, полагая, что кроме материального мира не существует ничего. Однако теперь он обрел твердую надежду, которую надеется сохранить до самой смерти.

Можно бесконечно приводить подтверждения духовной значимости жизненного пути Хоума, но лучшее обобщение мы находим в работе миссис Уэбстер из Флоренции, видевшей многое из того, что он сделал:

Сейчас, когда подробности его жизненного пути хорошо известны, ясно, что он был носителем важнейшего знания. Собственное понимание своего предназначения он сформулировал в лекции, прочитанной в помещении Уиллис-Румз в Лондоне 15 февраля 1866 года. Он сказал:

Интересно, как реагировали на его миссию современники. Читая жизнеописание Хоума, созданное его вдовой, — наиболее убедительный документ, ибо она как никто иной знала истинную жизнь мужа, мы узнаем, что самую сердечную поддержку и признание он получил в среде аристократов Франции и России, с которыми Хоума свела судьба. Нигде не найти столько восхищения и даже преклонения, как в их письмах, адресованных ему. Что касается Англии, то там ему оказывал поддержку узкий кружок преданных людей, в основном, представители высшего круга, и среди них — Холлы, Хоуиты, Роберт Чамберс, миссис Милнер Гибсон, профессор Крукс и другие. Но, что печально, очень многим людям, признававшим истину в частном порядке, не хватало честности подтвердить это публично. Лорд Бругем и Бульвер Литтон оказались подобными «никодимами»[110], причем романист оказался худшей версией. Поведение «интеллигенции» в целом достойно сожаления, и многие известные люди запятнали свое доброе имя подобным отношением к этой истории. Фарадей и Тиндалл проявили на удивление ненаучный подход, выразив откровенно предвзятое мнение и проведя все исследования так, чтобы это мнение подтвердилось. Сэр Дэвид Брустер, как мы показали, сначала честно признал факты, а затем, поддавшись панике, отрекся от своего мнения, забыв, что оно уже было предано бумаге. Браунинг написал длинную поэму — если можно назвать подобную собачью чушь поэзией, описав в ней то, что в действительности никогда не происходило. Карпентер со своей собственной, так называемой теорией завоевал репутацию серьезного оппонента. Секретари Королевского общества не пожелали совершить небольшую поездку в кэбе, чтобы посмотреть на демонстрацию физических феноменов в лаборатории Крукса. Лорд Гиффард отрицал в суде само существование явлений, о сути которых не имел ни малейшего понятия.

Что касается духовенства, то оно не смогло пережить того обстоятельства, что в течение тридцати лет публике демонстрировались удивительнейшие явления из мира духов — ярчайшие из известных нам на протяжении веков. Невозможно припомнить хотя бы одного британского деятеля церкви, проявившего хоть какое-нибудь подобие разумного интереса, а когда в 1872 году в «Таймс» началась публикация полного отчета о сеансах в Санкт-Петербурге, его пришлось урезать, и сделано это было, по словам мистера Х. Т. Хэмфриса, «ввиду недвусмысленных указаний, данных редактору мистеру Дилэйну неким представителем верхушки Англиканской церкви». Таков был вклад наших официальных духовных пастырей. В рационалисте докторе Эллиотсоне оказалось больше жизни, чем в них. Горький вывод миссис Хоум таков:

Благотворительность Хоума — одна из прекраснейших его черт. Как всякая истинная благотворительность, она была тайной, и о ней становится известно случайно, косвенным образом. Один из бесчисленных клеветников утверждал, что Хоум осмелился выставить своему близкому другу счет на пятьдесят фунтов. В ходе разбирательства выяснилось, что это был не счет, а, наоборот, чек, высланный Хоумом другу, оказавшемуся в трудных обстоятельствах. Если принять во внимание его собственную постоянную бедность, то можно предположить, что пятьдесят фунтов могли составить добрую половину средств на банковском счете Хоума. С оправданной гордостью приводит вдова Хоума множество свидетельств, обнаруженных после смерти в его переписке.

«Пришлите мне слово от сердца, которое так хорошо знает, как поддержать друга!» — пишет один из его подопечных. «Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали?» — пишет другой. Мы видим, как на полях сражений вокруг Парижа он заботится о раненых, его карманы набиты сигарами для них. Германский офицер растроганно напоминает ему письме, что остался жив лишь благодаря тому, что Хоум вынес его на собственных плечах из опасного места. Воистину, миссис Браунинг лучше разбиралась в людях, чем ее муж, и имя «сэр Галаад» гораздо больше подходит ему, чем «Сладж».

• Предыдущая
• 38/123
• Следующая