Танцы с волками - Соболев Сергей Викторович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/93
• Следующая

— Собирайся, Грета, — сказал Дорохов, по-прежнему глядя в сторону, в синеющие за оконной рамой сумерки. — Я провожу тебя до станции и посажу на электричку до Москвы.

Грета посмотрела на деньги, но брать их не стала, вместо этого положила ладошку на его руку, и теперь она еще сильнее ощутила бившую его изнутри нервную дрожь.

— Ты хочешь выдворить меня отсюда, потому что боишься еще и за меня, да?

— Я не шучу, Грета!

— Это единственная причина? Может, есть еще что-то, о чем ты не хочешь мне говорить? Может быть, у тебя есть жена? Или любимая девушка? Ты привез меня сюда, испытывая мимолетный душевный порыв, а теперь не знаешь, под каким предлогом от меня избавиться?

— Не говори глупостей, Грета! — почти сердито произнес Дорохов. — Нет у меня жены, не обзавелся еще! Повезло дураку, что не женился! Да и кому я на фиг такой нужен?! Ну что, давай будем собираться...

— Так ты, Саша, за меня боишься? — со странной интонацией в голосе спросила Грета. — И именно поэтому хочешь, чтобы я ушла?

— А я тебе о чем толкую?

— Расслабься, Саша... Я никуда не поеду. Поэтому убери деньги, а я, если ты не возражаешь, займусь приготовлением ужина.

Она встала и, прежде чем он успел что-то сказать, легонько провела ладонью по его волосам.

— Глупенький... Сам ведь недавно говорил, что мы можем помочь друг дружке! Ты мне уже помог, хотя совершенно не знаешь меня... А теперь, может, и я на что-нибудь сгожусь!

— У меня все готово! Мой руки, Саша, и за стол!

Пока Дорохов плескался под умывальником, девушка держала перед ним чистое полотенце. Он вытер пышущее жаром лицо, после чего вернулся в комнату, отстегнул ремень с кобурой и сунул все это хозяйство в верхний ящик комода. По правде говоря, «гостей» он здесь, на даче, не ждал. Поскольку лишь несколько часов тому назад он общался с киднеперами, то никаких акций раньше завтрашнего вечера, несмотря даже на дефицит времени, Дорохов не планировал, дабы не усугубить свое и без того хреновое положение.

Грета выставила на стол большое блюдо с вырезкой, запеченной в перечном соусе, с корочкой золотисто-коричневого цвета. Нарезала мясо порционными кусками, полила сверху соусом, добавила овощей, затем передала тарелку Александру. Пока она накладывала себе, Дорохов откупорил бутылку «Каберне-Совиньон», разлил вино по фужерам, потом поднял свой бокал:

— А ты, Грета, оказывается, прекрасно готовишь... Ну что ж, предлагаю выпить за знакомство!

— Так ты же еще ничего не попробовал! Гм... Да, давай выпьем! Ангел ты мой... хранитель.

Спустя некоторое время Грета, приглядевшись, заметила, что на лице у Александра выступил нездоровый румянец. Промокнув губы салфеткой, она встала, подошла к Дорохову и положила ему на лоб холодную ладошку.

— Э-э, миленький, да ты горишь весь! Что же ты молчал, Саша?! У тебя ведь жар!

— Пустяки! — недовольно сказал Дорохов. — Не стоит обращать внимание.

— Есть какие-нибудь лекарства в доме? — Увидев, что Дорохов отрицательно покачал головой, она сокрушенно вздохнула. — А из крепкого спиртного что-нибудь на даче есть?

— Настойка в шкафу... Да, там, в литровой бутылке.

Она достала из шкафчика бутыль, на две трети заполненную какой-то темно-коричневой жидкостью.

— Крепкая? Сколько градусов?

— Пятьдесят точно будет. Отец сам делает настойку на травах... Так что все без обмана.

— Вот и хорошо. — Грета удовлетворенно покивала головой. — Это даже лучше, чем какие-нибудь пилюли.

— Что ты собираешься делать, Грета? — облизнув пересохшие от жара губы, спросил Дорохов. — Хорошо же сидим...

— Лечить тебя буду! И лечить просто и сердито, испытанными народными средствами... Сейчас я уберу со стола, а потом займусь тобой.

Пока Грета хлопотала по хозяйству, Александр отправился в душ, благо отрегулированная отцом газовая колонка даже зимой работала безотказно. Но когда он выбрался из душевой, завернутый в махровую простыню, то получил от Греты по полной программе.

— Я вижу, за тобой нужно присматривать, как за малым ребенком, — ругалась девушка, передавая ему стакан с настойкой. — Что это еще за «водные процедуры»?! Посмотри в зеркало, у тебя все лицо горит! И куда это ты в таком наряде собрался?

Дорохов выпил весь стакан, как воду, даже не поморщившись.

— Пойду спать наверх... Там два одеяла, завернусь, и все будет нормально...

— Ну да, конечно... Наверх он пойдет, в «холодильник» спать! Знаешь, про волкодава и про то, что ты можешь на снегу спать, я уже слышала...

Приподняв край забранного в пододеяльник ватного одеяла, она кивком указала ему на кровать.

— Шагом марш в койку!

— Что, прямо так?

— А у тебя здесь есть какое-нибудь теплое белье? Прости за непраздное любопытство: теплые кальсоны тут имеются?

— Н-нет, я с собой ничего такого не привез.

Она пощупала рукой волглую ткань полотенца, покачала головой, затем передала ему сложенное стопочкой банное полотенце, которое она достала из собственных вещей.

— Не бойся, оно новое. А главное, большое, как простыня... Я отвернусь, а ты поменяй «одежку».

Не оборачиваясь, она вытянула назад руку. Завладев влажным полотенцем, развесила его над пышущей сухим жаром печкой. И прежде чем самой отправиться в душевую, сказала:

— Я буду этой ночью спать с тобой, Александр... Но поскольку ты болен, то воспринимай меня, пожалуйста, исключительно как грелку.

Дорохов лежал в полной темноте — Грета выключила в комнате свет — и чувствовал себя, как ему казалось, вполне удовлетворительно. Жара он почти не ощущал, но зато было ощущение невесомости, как реакция на выпитую настойку. С головой у него творились странные вещи: он вроде бы помнил обо всем, что происходило с ним в последние дни и часы, но все его мысли по этому поводу отошли куда-то очень далеко...

Он вначале ощутил легкую волну ароматов — мыло «Камея», капелька духов и запах молодого чистого женского тела, — затем почти невесомое прикосновение, скорее случайное, нежели намеренное, с целью заявить о своем присутствии. Кровать была достаточно широкой, чтобы они могли спать каждый под своим одеялом, не соприкасаясь друг с дружкой. Но его рука, когда он переменил позу, чтобы улечься на спину, вольно или невольно оказалась на гладком прохладном женском бедре, почти полностью обнаженном из-за сбившейся наверх ночной рубашки...

• Предыдущая
• 51/93
• Следующая