Завещание чудака (илл. Эдуарда Риу) - Верн Жюль Габриэль - Страница 13
- Предыдущая
- 13/60
- Следующая
Солнце взошло, когда поезд остановился в Каунсил-Блафсе, пограничном городе Айовы. Всего в трех милях от него находилась Омаха — важный город штата Небраска. Река Миссури является его природной границей. Там некогда возвышалась Скала Совета, куда собирались вожди индейских племен, оттуда начинали свой путь покорители Дикого Запада к отрогам Скалистых гор и к Новой Мексике. Но Макс Реаль больше не упустит случая и выйдет на первой станции Центральной Тихоокеанской железной дороги.
— Вставай! Идем!- сказал он своему спутнику.
— Но разве мы уже приехали? — спросил Томми, открывая глаза.
— Очевидно, куда-то приехали, раз мы где-то уже находимся.
После такого весьма положительного ответа оба они — один с ящиком за спиной, другой с саквояжем в руках — спрыгнули на перрон вокзала.
Первый пароход отчаливал от набережной Омахи в десять часов утра, а было еще только шесть, и у них оставалось достаточно времени, чтобы погулять по Каунсил-Блафсу, на левом берегу Миссури. Будущий хозяин и будущий невольник быстро шли по дороге, тянувшейся между железнодорожными путями, заканчивающимися двумя мостами (получался двойной путь сообщения с важнейшим городом штата Небраска).
Небо прояснялось, и через разорванные тучи солнце посылало на равнину снопы утренних лучей. Какое удовольствие после двадцати четырех часов, проведенных в железнодорожном вагоне, идти по дороге легким, быстрым шагом! Правда, Макс Реаль не мог даже подумать о том, чтобы зарисовать на ходу какой-нибудь ландшафт: перед его глазами расстилались одни только длинные бесплодные берега, мало привлекательные для кисти художника. Поэтому он пошел прямо к Миссури, притоку Миссисипи, который назывался когда-то Мизе-Сури-Пети-Кануи, что по-индейски значит Тинистая река. В трех тысячах миль отсюда ее быстрые воды брали свое начало.
В Омахе вместе с его южным предместьем насчитывается не менее ста пятидесяти тысяч жителей. Промышленный подъем, или «бум», правильно названный Элизе Реклю «периодом реклам, спекуляций, ажиотажа и напряженнейшего труда», в 1854 году вывел город из прежнего состояния полной заброшенности, снабдив его всеми продуктами промышленности и цивилизации. Так разве могли жители Омахи не разделять страсти соотечественников к азартным играм и не принять участия в ставках крупномасштабной игры в «гусек»? И вот один из участников не соблаговолил сообщить о своем приезде. Решительно, этот Макс Реаль не желал привлечь к себе симпатии сограждан!
Как раз в Омахе начинается длинная железнодорожная линия, называемая Тихоокеанской дорогой, она тянется между Омахой и Огденом, а также Южной Тихоокеанской дорогой, соединяющей Огден с Сан-Франциско. Что касается путей, по которым из Омахи можно проехать в Нью-Йорк, то их так много, что путешественникам остается только выбирать.
Продолжая соблюдать инкогнито, Макс миновал главные кварталы, разделившие город на ровные квадраты. В десять часов утра в сопровождении Томми он подошел к берегу Миссури и спустился вниз по набережной к пароходной пристани. Пароход «Дин Ричмонд» был готов к отплытию. Молодой художник и негр устроились в верхней крытой галерее задней части судна. (О, если бы пассажиры знали, кто плывет вместе с ними по миссурийским водам до города Канзаса, как восторженно они его приветствовали бы!)
Десять минут одиннадцатого пароход снялся с якоря. Мощные лопасти пришли в движение, и он поплыл вниз по течению, усеянному кусочками пемзы, добываемой в ущельях Скалистых гор.
Берега Миссури на территории Канзаса, ровные и покрытые зеленой растительностью, не столь живописны, как в верхнем течении, где гранитные отроги горной цепи создают причудливый, почти фантастический вид. В Канзасе желтые воды Миссури не встречают на своем пути препятствий: ни искусственных заграждений, ни больших водопадов, ни страшных водоворотов. Но благодаря многочисленным притокам, несущим свои воды из самых отдаленных районов Канады, река здесь очень полноводна и глубока. Главный из этих притоков известен под именем Йеллоустон-Ривер.
«Дин Ричмонд» быстро плыл среди целой флотилии пароходов и парусных лодок, которых много в нижнем течении реки, тогда как верхнее непригодно для навигации: зимой — из-за массы льдов, а летом — из-за многочисленных мелей, появляющихся в результате длительных и сильных засух. Вскоре наши герои доплыли до Платт-Сити, города, названного так в честь реки, на которой он стоит. Она носит еще другое название — Небраска, но первое — Платт (Плоская) — ей больше подходит, потому что берега здесь открытые и плоские, густо заросшие травой, и дно неглубоко. Покинув Платт-Сити, пароход проплыл еще двадцать пять миль и причалил к пристани города Небраска. Его можно назвать портом столицы штата — Линкольна, который расположен в двадцати лье от берега.
После полудня Макс Реаль мог сделать несколько эскизов, проезжая Этчинсон, а также зарисовать восхитительные окрестности Ливенуэрта, там, где через Миссури перекинут один из самых красивых ее мостов. Здесь стоит крепость, построенная в 1827 году для защиты от нападения индейских племен.
Около полуночи молодой художник и Томми вышли на пристани в Канзас-Сити. Между прочим, здесь на правом берегу Миссури, образующей затянутую петлю, находятся два Канзаса, разделенные рекой: один из них принадлежит штату Канзас, а другой — штату Миссури. Второй Канзас гораздо больше, в нем сто тридцать тысяч жителей, а в первом всего только тридцать восемь. Впрочем, Макс Реаль не имел ни малейшего желания оставаться более двух суток ни в одном из двух Канзасов. Они так походили друг на друга, что достаточно было полюбоваться на один, чтобы составить полное представление о другом. Вот почему утром четвертого мая он отправился в дальнейший путь, который должен привести его в Форт-Райли. Разумеется, художник опять воспользовался железной дорогой, дав себе слово выходить на всех станциях в поисках интересных пейзажей.
Слов нет, эти места уже мало напоминали «американскую пустыню» прежних лет. Но их неизъяснимая прелесть все еще могла высечь искру вдохновения в душе художника. Обширная равнина постепенно поднимается к западу и на границе со штатом Колорадо достигает пятисот туазов. Ее волнообразную поверхность пересекают широкие, покрытые лесом низины, сочными красками оживляющие степь, уходящую далеко к горизонту. Сто лет назад здесь кочевали индейские племена — Канзас, нэз-перс, отеас — гордые сильные люди, называемые теперь попросту краснокожими.
Но ушли в прошлое не только дымки вигвамов и типи — исчезли сосновые и кипарисовые рощи, их сменили миллионы фруктовых деревьев и многочисленные парники, где выращиваются ягоды и виноград. Громадные пространства, занятые культурой сахарного сорго, чередуются с полями ячменя, пшеницы, гречихи, овса и ржи. Что до цветов, то здесь было их царство. Какое изобилие разнообразных сортов! По берегам реки Канзас растет много видов белой полыни с пушистыми листьями, причем и травянистой, и кустарниковой, издающей запах скипидара.
Через неделю наш путешественник добрался до столицы Канзаса. Своим названием Топика обязана зарослям дикого картофеля, покрывающим сплошь склоны долины. Город расположен на южном берегу реки, а его предместье — на противоположном. Полдня отдохнув, Макс Реаль и молодой негр приступили к осмотру столицы. Тридцать две тысячи жителей не имели никакого понятия о том, что среди них находится участник знаменитой партии, чье имя то и дело мелькало в газетах. А сам он на рассвете четырнадцатого мая выехал из города, сохранив до конца свое строгое инкогнито.
Форт-Райли, лежащий на слиянии двух рек, Смоки-Хилл и Репабликан, был теперь всего в каких-нибудь шестидесяти милях. Макс мог приехать туда в тот же вечер или же на утро следующего дня, если бы ему не пришла фантазия снова побродить по окрестностям. Поэтому вскоре после полудня Макс Реаль и Томми вышли из вагона на станции в трех или четырех милях от Форт-Райли, надеясь за полдня пройти это расстояние. Хозяин и слуга направились к левому берегу реки Канзас — чарующий пейзаж внезапно открылся их взорам: над изгибом русла, где свет капризно переплетался с тенью, высоко росло одно уцелевшее дерево старой кипарисовой рощи. Длинные пышные ветви простирались далеко над водой. Внизу виднелись развалины нескольких хижин из необожженного кирпича, а за ними красиво раскинулась обширная долина, пестревшая цветами, в золотых пятнах подсолнечников. За рекой зеленели деревья, и их густую листву местами прорезывали яркие солнечные лучи.
- Предыдущая
- 13/60
- Следующая
