Выбери любимый жанр

Охота на крыс - Соболев Сергей Викторович - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

Помощник связал попарно ноги, а Ахмед, опустившись на корточки, запустил пальцы за языком, затем задрал голову барашка так, чтобы у того на горле натянулась тонкая эластичная шкура.

В этот момент оба чечена, Руслан и Ваха, уставившись на изготовленную к закланию животину, как-то странно оскалили зубы — не то в полуусмешке, не то в какой-то брезгливой гримасе.

Мясник сделал то, что он проделывал ранее десятки и сотни раз. Произнеся вполголоса приличествующую случаю ритуальную фразу, он надрезал острым ножом горло годовалому барашку. Выждал какое-то время, чтобы кровь стекла на землю — обычно кровопускание здесь делают над чаном, но в присутствии таких важных клиентов пришлось делать «как положено». Затем Ахмед подвесил заколотого агнца на скользкий от крови столб, надрезал мохнатую шкуру и ловко стянул ее на манер чулка — точно так же снимают шкурку с забитого кролика.

При этом он старался не глядеть в сторону клиентов, этой странной троицы. Как и многие его соотечественники, он в глубине души недолюбливал вайнахов за их высокомерие, хитрость, а порой и подлость, за то, что они считают себя белой костью, и еще за многое другое. Но раз имам в мечети постоянно призывает молиться за собратьев в Чечне, пусть всевышний сначала вернет им разум, а затем дарует и победу в борьбе с неверными...

Бушмин едва удержался, чтобы не поморщиться: без своей «шубы» ягненок стал поразительно смахивать на ободранную собачонку в какой-нибудь вьетнамской или корейской харчевне.

— Ты сейчас на нашей стороне, Андрей, — пристально глядя на «кунака», сказал чеченец. — Аллах принял жертву, а значит, нашим общим делам будет сопутствовать успех.

"Кударец всего лишь жалкий подмастерье, — холодно подумал Чермоев. — Никто лучше вайнахов этого не делает. Потому что лишать жизни, ломать хрупкую границу между живым и мертвым, нужно умеючи , и какая, в сущности, разница, кого ты убиваешь — животное или человека?"

«Это всего лишь ягненок, — мысленно сказал себе Бушмин. — Сегодня Курбан-Байрам, праздник жертвоприношений. Так что не придавай увиденному слишком большого значения и не ищи здесь потаенного смысла».

— Ахмед, распорядись, чтобы барашка сварили, — повысив голос, сказал Чермоев. — А твой подручный пусть раздаст мясо бедным! Да, так будет правильно...

Он дружелюбным жестом приобнял Андрея за плечи, одновременно проталкиваясь с ним вслед за Вахой через собравшуюся возле площадки толпу.

— Теперь прямиком к праздничному столу! И знай наперед, дорогой кунак, что таких угощений, такого почета и преданной дружбы, как у братьев Чермоевых, ты нигде и ни у кого не сможешь найти...

Глава 2

Последние дни мая выдались особенно жаркими. Раскаленный солнечный диск долгими часами был словно вклеен под купол небосвода, а редкие облачка проплывали где-то вдали, за перевалами, уже на дагестанской стороне. В полуденную пору силуэты горных кряжей странным образом подергивались в знойном мареве, то приближаясь, то удаляясь; воздух сухой, прокаленный обжигал лицо, как из духовки...

И все же в горах проще укрыться от жары. Особенно в Веденском ущелье, где горные склоны сплошь и рядом покрыты густыми зарослями «зеленки», где тесно сплетаются между собой пышные кроны клена, бука и дуба, с частыми вкраплениями медноствольной горной сосны, с труднопроходимыми участками зарослей держи-дерева, кизила, карагача, с буйно разросшимся подлеском, под сотканным самой природой маскировочным пологом, почти непроницаемым не только для солнечных лучей, но и взорам пилотов федеральной авиации. А еще ямы, пещеры, сумрачные разломы и расселины, с сочащимися влагой каменистыми стенами, с ядовито-зелеными нашлепками лишайников и мхов, глубокие ущелья, по дну которых стремительно, с шипением, в хлопьях пены бешено несут свои воды своенравные горные реки...

Да, таков он, этот труднодоступный район горной Чечни. Для военных же сама гордая, непокорная страна вайнахов словно кость, застрявшая в горле...

Когда Чермоев вышел наружу из штабной землянки, часы показывали четверть восьмого утра. Не время еще для жары.

Асланбек хотя и здорово походил внешне на своих старших братьев — из одного семени произросли, — все же во многом отличался от них как обликом, так и характером. Он был несколько выше, массивнее, крепче в кости, нежели Руслан и Тимур, а чертами лица погрубее. Возможно, сыграло роль и то, что он с юных лет знался с оружием, бывал во многих переделках, часто находился на волосок от смерти, почти всегда командовал малыми и большими отрядами, а значит, нес на себе груз ответственности, нападал и отходил, убивал сам и давал убивать тем, кто хотел отомстить за погибших родственников, равно как не отказывал братьям-единоверцам из других стран или наемникам, готовым за «зеленью» отправиться хоть в саму преисподнюю. И хоронил, хоронил, хоронил...

Да, он не столь предприимчив, как Руслан, который наловчился делать баксы едва не из воздуха, и не так образован, как Тимур, которому не в диковинку общаться с дипломатами и журналистами и который изъясняется на английском так же свободно, как и на своем родном горском наречии. Но он не делец и не мастер кружевных интриг. Он воин, его ремесло — война с проклятой, ненавистной Россией, страной дебилов, пьяниц, отморозков и тупых, кровожадных ублюдков. Что может быть почетнее для вайнаха, чем участие в такой войне, когда не только можно, но и нужно, и даже почетно взрывать, расстреливать, резать и рубить на куски навалившегося потной вонючей грудой тело врага? И таким святым богоугодным образом превращать всех этих «омоновцев», «собровцев», «супер-пупер-спецназовцев», являющихся на деле плохо обученным сбродом, вкупе с тыловиками и тонкошеими срочниками, перебздевшими не только от увиденного здесь, но и от самого факта своего пребывания в Чечне, — превращать в падаль, в раздувшиеся, смердящие трупы, в тяжелые деревянные домовины, коих «черным тюльпанам» отсюда таскать не перетаскать.

Ему было доподлинно известно, что данные на него занесены — по некоторым сведениям, еще весной 96-го года — в картотеку Разведупра ОГФС[1] . Асланбек Чермоев, если его имя всплывало в той или иной связи, проходил по различным ориентировкам и сводкам разведданных в качестве командира отряда самообороны селения Алерой. Другими словами, он возглавлял местное «ополчение», подчинявшееся совету старейшин и в какой-то степени временной администрации, численностью до полусотни человек — но это была лишь видимая федералам верхушка айсберга.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы