Кровожадный Карнавал - Сникет Лемони - Страница 26
- Предыдущая
- 26/30
- Следующая
— Ах, как волнующе! — взвизгнула репортерша. — Может, и Лулу тоже упадет?
— Да, — процедила Эсме, — может, и упадет.
— Мне наплевать, кто свалится! — заорал грубиян, раздосадованный задержкой зрелища агрессивности и неряшливого обжорства. Он швырнул стакан с холодным напитком в яму, облив нескольких животных. Недовольные львы зарычали. — По мне так, дамочка в тюрбане такой же урод, как двухголовый. Мне все одно, кто это будет.
— Мне тоже! — присоединился к нему зритель в шляпе, на которой красовалась надпись «Карнавал Калигари». — Прямо не терпится, чтоб шоу началось! Надеюсь, у Мадам Лулу хватит храбрости столкнуть урода в яму.
— При чем тут храбрость? — хихикнул лысый олафовский приспешник. — Все обязаны делать то, чего от них ожидают. Разве у них есть выбор?
Вайолет с Клаусом достигли конца доски. Они изо всех сил старались придумать ответ на вопрос лысого. Под ними толпились рычащие голодные львы, так тесно прижатые друг к другу, что они казались клубком когтистых лап и разинутых пастей; кругом сгрудилась ревущая людская масса, и на лицах зрителей застыли выжидающие улыбки. Бодлерам удалось-таки довести их до белого каления, но пока не представлялось никакой возможности улизнуть в сумятице, и похоже было, что благоприятный случай вряд ли представится. Вайолет с трудом повернула лицо к брату, а Клаус скосился на нее, и Солнышко разглядела слезы в глазах брата и сестры.
— Кажется, наше везение кончилось, — шепнула Вайолет.
— Головы, прекратите шептаться! — страшным голосом приказал Граф Олаф. — Мадам Лулу, сейчас же столкните их!
— Мы стараемся усилить напряжение! — в отчаянии крикнул Клаус.
— Напряжения и так хватает, — с нетерпением в голосе ответил мужчина с прыщавым подбородком. — Надоела мне вся эта тягомотина!
— И мне тоже! — закричала женщина с пестрыми волосами.
— И мне! — крикнул кто-то, стоящий поблизости. — Олаф, хлестни-ка Лулу! Живо перестанет тянуть!
— Одну минуту, пожалуйста. — Мадам Лулу сделала шаг к Вайолет и Клаусу. Доска снова закачалась, львы зарычали, надеясь наконец заполучить свой ланч. Мадам Лулу взглянула на старших Бодлеров безумным взглядом, и дети заметили, что она еле заметно пожала плечами под мерцающей тканью.
— Хватит! — крюкастый в нетерпении шагнул вперед. — Похоже, у одного меня хватит храбрости это сделать!
— Ну нет, — проговорил Хьюго, — у меня тоже хватит, да и у Колетт и Кевина тоже.
— Чтоб уроды были такими храбрыми? — фыркнул крюкастый. — Не смеши меня.
— Мы в самом деле храбрые, — настаивал Хьюго. — Граф Олаф, дайте нам это доказать, и тогда вы наймете нас на работу!
— Найму вас? — Граф Олаф нахмурился.
— Чудесная идея! — воскликнула Эсме, как будто не она сама это придумала.
— Да, — подтвердила Колетт, — нам бы так хотелось заняться чем-то другим, а этот случай дает нам чудесную возможность.
Кевин выступил вперед и вытянул обе руки.
— Я знаю, что я урод, — сказал он Олафу, — но думаю, что смог бы приносить вам такую же пользу, как человек с крюками вместо рук или ваш лысый помощник.
— Что-о-о? — вскинулся лысый. — Чтобы такой урод, как ты, приносил пользу, как я? Не мели чепухи!
— Я могу быть полезным, — настаивал Кевин. — Сейчас увидите!
— Хватит пререкаться! — раздраженно перебил их прыщавый. — Не для того я пришел на Карнавал, чтоб слушать, как обсуждают свои рабочие дела.
— Вы отвлекаете меня и мою вторую голову, — своим низким, измененным голосом вмешалась Вайолет. — Давайте мы сойдем с доски и все спокойно обсудим.
— Не хочу я ничего спокойно обсуждать! — возмутилась женщина с разноцветными волосами. — Я это у себя дома могу делать.
— Вот именно, — поддакнула репортерша из «Дейли пунктилио». — «Люди спокойно обсуждают проблемы» — какой скучный заголовок! Кто-нибудь, столкните наконец кого-нибудь в яму, и мы все получим то, что хотим!
— Мадам Лулу это сделает, пожалуйста, — объявила Мадам Лулу звучным голосом и схватила Вайолет с Клаусом за рубаху.
Бодлеры подняли лица кверху и увидели слезинку, катившуюся у нее по щеке. Она нагнулась и тихо, без малейшего акцента, пробормотала: «Простите меня, Бодлеры», после чего протянула руку и отобрала у Вайолет приводной ремень.
Солнышко так разволновалась, что забыла ворчать.
— Тренчет! — крикнула она, желая сказать нечто вроде «Как вам не стыдно!» Но если поддельная гадалка и испытывала в душе стыд, то никак этого не обнаружила.
— Мадам Лулу всегда говорит: всегда надо давать людям, что они хотят, — величественно произнесла она с деланным акцентом. — Она будет бросать прямо сейчас, пожалуйста.
— Не говорите глупостей! — Хьюго с энтузиазмом рванулся вперед. — Это сделаю я!
— Это ты говоришь глупости! — Колетт изогнула тело в сторону Лулу. — Это сделаю я!
— Нет, я! — закричал Кевин. — Моими обеими руками!
— Это сделаю я! — крикнул лысый, загораживая дорогу Кевину. — Не хочу я работать с уродом в одной компании!
— Это сделаю я! — крикнул крюкастый.
— Я сделаю! — закричала одна из женщин с напудренным лицом.
— Нет я! — крикнула вторая.
— У меня найдется кому это сделать! — крикнула Эсме Скволор.
Граф Олаф развернул хлыст и громко щелкнул у всех над головами. Оглушительный свист заставил всех съежиться, что в данном случае означает «присесть и нагнуть голову, чтобы увернуться от удара».
— Тихо! — рявкнул страшным голосом Олаф. — Стыдитесь, вы все! Ведете себя как скопище детей! Я сию же минуту желаю видеть, как львы кого-то пожирают! У кого хватит смелости выполнить мой приказ, тот получит особую награду!
Речь эта, само собой разумеется, являлась очередным образцом однообразной философии Графа Олафа насчет упрямого мула, который идет в нужном направлении, если перед мордой у него держат морковку. Обещание особой награды окончательно раззадорило толпу. В мгновение ока карнавальная публика превратилась в орду добровольцев, рвущихся к яме, чтобы наконец сбросить хоть кого-то на съедение львам, Хьюго прыгнул вперед, намереваясь спихнуть Мадам Лулу, но налетел на ящик, который держали две женщины с напудренными лицами, и все трое попадали друг на друга на самом краю ямы. Крюкастый бросился вперед, чтобы схватить Вайолет и Клауса, но зацепился крюком за шнур от микрофона репортерши и безнадежно запутался. Колетт изогнула руки так, чтобы схватить Лулу за щиколотки, но вместо того нечаянно ухватила за щиколотку Эсме, и руки ее обвились вокруг высоченного каблука одного из модных туфель. Женщина с пестрыми волосами тоже решила попытать счастья и нагнулась, чтобы столкнуть старших Бодлеров, но они отступили в сторону, и женщина повалилась на своего мужа, а тот от толчка нечаянно ударил по лицу прыщавого, после чего эти трое затеяли громкую перебранку. Стоявшие вокруг (а их было не-мало) решили тоже принять в ней участие и, подойдя поближе, начали выкрикивать оскорбления прямо в лицо друг другу. За какие-то секунды после последнего заявления Графа Олафа Бодлеры оказались в гуще разъяренной массы людей, которые, не обращая на них внимания, орали, толкались и нападали друг на друга, подобно морским чудищам, между тем как в яме рычали в бешенстве львы.
Но тут вдруг дети услыхали какие-то новые звуки, доносившиеся снизу, — жуткий треск и хруст, и звуки эти были гораздо хуже рычания зверей. Зрители перестали ссориться и стали смотреть, откуда взялись эти звуки, но Бодлеры не желали ничего видеть, они попятились подальше от жутких звуков, прижались друг к другу и крепко зажмурились. Но даже и так до них снизу доносились жуткие, страшные звуки сквозь смех и радостные крики карнавальной публики, столпившейся на краю ямы, чтобы не пропустить долгожданного зрелища. Поэтому дети отвернулись от столпотворения и так, не открывая глаз, покинули, пользуясь сумятицей, это место. С трудом пробравшись через ликующую толпу, они наконец оказались вне опасности, что в данном случае означает «подальше от американских гор, чтобы больше не слышать и не видеть происходящего».
- Предыдущая
- 26/30
- Следующая
