Зеленые созвездия (СИ) - Белов Алекс Владимирович - Страница 1

• 1/76
• Следующая

Новая волна погружает меня в холодную воду, отрезая от звуков, заполняя солью уши и рот. В который раз я бултыхаюсь, в надежде глотнуть хоть немного воздуха, и когда сердце будто вот-вот разорвётся от нехватки кислорода, волна ослабляет хватку и отпускает меня.

Сделав короткий вдох, я кричу и кричу, и кричу, пока вода снова не обволакивает меня. И я дёргаюсь, словно гусеница, проткнутая булавкой. Выныриваю. Что-то вижу. Воплю. В голове только одна мысль: Я не умею плавать! Спасите кто-нибудь!

Кажется, именно эти слова и срываются с моих уст. Но спасать некому. Каждый старается спасти себя сам. Палуба наклонена почти на девяносто градусов. Мальчишки и девчонки, которых я не знаю, стараются вставать на ноги, когда корабль приобретает горизонтальное положение, а потом снова крен, и они уже хватаются за любые углы, лишь бы не упасть в воду. Я вижу мальчика чуть младше меня, наверное, лет одиннадцати. С обезумевшими глазами он не успевает ни за что ухватиться и летит в волну. Однако в воздухе складывает руки над головой и ловко входит в серую пенную круговерть. Он точно умеет плавать, счастливый!

Но сквозь вопли — свои и чужие — я вижу, как волна несёт его обратно к палубе, к стене, за которую он не успел схватиться. За долю секунды до того, как вода ударяет мальчишку о борт, я издаю самый громкий вопль и закрываю глаза. Снова вода-вода-вода. Нет воздуха-воздуха-воздуха!

И опять волна сходит, я распахиваю веки. Недалеко от меня на стене размазанное кровавое пятно. Туда должен был удариться тот мальчик. Я поворачиваю голову в сторону воды, в надежде найти в волнах его тельняшку, джинсовые шорты, а потом даже перестаю кричать. Потому что вижу в море их. Палуба заметно поредела, мальчики и девочки с экскурсии барахтаются в сером водовороте, будто муравьи в жбане с водой. Я слышу слабенькие птичьи голоса. И мне становится ещё ужаснее.

В панике я хватаюсь за удобный поручень, который обнаружил сразу, как проснулся посреди криков. В другой руке зажат чёрный плавательный круг с изображением зонтика. Как же здорово, что мама купила такой, который с ручками. Я сжимаю его пальцами с такой силой, что вырвать круг можно только вместе с рукой.

Палуба вновь встаёт в горизонтальное положение, и деревянный пол больно бьёт меня по бёдрам. На пару секунд вода исчезает, уступая место серому, не менее бушующему небу. Вцепившись одной рукой в поручень, другой — в круг, я поднимаюсь на ноги. Салатовая кепка, в которой я уснул во время плавания, съехала набок.

Сейчас новый порыв волны унесёт её в прожорливую пасть Чёрного моря, отщипывая от меня кусочек. Потом настанет черёд другой одежды, потом вода материализует зубы и начнёт откусывать мои ноги, руки. Ужас ставит во мне заключительную точку.

Корабль вновь стремительно кренится, и взору предстаёт серая стена с вопящими ребятами. Воплю и я. Да я вообще постоянно кричу, стоит только отступить воде.

Волна накатывала на корабль не сразу. Сначала она ударялась о корму и постепенно поглощала метр за метром всю палубу до носа. Я вижу, как вода с оглушительной скоростью несёт ещё одного мальчишку обратно к кораблю. Парнишка в бежевой майке. Не знаю даже какого возраста, ибо далеко. Волна бьёт его о стену корабля. На секунду кажется, будто у него отвалилась голова, а потом на волне расцветает кровавая роза. Мальчика больше нет. Он умирает. От него остаётся только краска на серой поверхности стихии. А море продолжает пожирать корабль, впечатывая в стену других ребят.

Я не хочу на это смотреть и закрываю глаза. А мой вопль снова поглощает вода. Время между накатами уменьшается, а пребывание в воде увеличивается. А если однажды я не смогу вынырнуть и задохнусь?

Мысль заставила меня биться в конвульсиях, но ужас не разрешал отцепиться от поручня. Круг вынес бы меня на поверхность, но потом что? Меня так же размазало бы по стене, как других.

Теряясь в безысходности нелёгкого выбора, я выныриваю в очередной раз. На палубе осталось трое-четверо. Остальных унесло… (сначала размазало в лепёшку, а потом смыло останки).

Сомнений не оставалось: ребята, которых смело с палубы, уже мертвы. Мальчик и девочка передо мной, примерно двенадцати лет, как и я, кричат. У девочки закатились глаза. Она уже ни за что не держится. Крен швыряет её на стену, а обратный смывает за борт, как тряпичную куклу.

А всего несколько часов назад они были настоящими людьми, детьми, как я. А потом превратились в маленьких насекомых, не в силах противостоять стихии.

Где же эта грёбаная команда взрослых???

Новая волна. Последняя, — мелькает в голове. Я больше не выдержу.

Меня накрывает, и я жду, когда спасительный воздух вновь позволит мне вдохнуть. Уже не сопротивляюсь, потому что странная апатия схватила сердце. Я умру. Я не выберусь. Какой же я дурак, что не стал учиться плавать!

Но воздух всё не появлялся и не появлялся, потому что корабль перевернуло.

И тогда я отцепился. Не было смысла и дальше держаться за якорь, который тянул меня ко дну. И когда водоворот подхватил меня и понёс в неизвестную глубину, скользкий ужасначинает сжигать кислород в лёгких.

Я умираю! Мамочка, я умираю!

Круг тянет кверху. И я ни за что не отпущу его, ни при каких обстоятельствах. Мимо проносится что-то тяжёлое, ощущаю движения воды. Я не только не умею плавать, но даже и открывать глаза под водой. Всякий раз кажется, будто бы ты зарыт под землёй, в гробу, где сверху давят метры земли. Поэтому я жду, как что-то тяжелое ударит меня по голове, и она свернётся назад, как у мальчика с моей экскурсионной группы, которого размазало по корме. Я молюсь, чтобы так и случилось. Пусть металлический якорь расколет мою голову и прекратит страдания.

Вот и сердце сдало, не выдержав отсутствия кислорода, тело бьётся в судорогах, и я начинаю глотать воду. Большая часть попадает в пищевод, но какая-то огненной болью врывается и в лёгкие. Из горла выходит клёкот, который уносится в водоворот. А потом я вырываюсь на воздух.

Шумно вдыхаю и открываю глаза. Лишь на долю секунды, потому что вижу серую стену, нависшую надо мной. А потом она накрывает меня, и я с визгом вновь ухожу под воду.

Предполагаю, что теперь точно утону, потому что море не выпустит меня из своей утробы, но в этот раз я нахожусь в воде меньше. Уже через пару десятков секунд в мои лёгкие вновь врывается воздух, и я открываю глаза. Разводы с волос и кепки текут по лицу, влага гнездится у ресниц, закрывая обзор, но мне удаётся различить новую тень.

Днём раньше я плескался в пределах береговой линии и радостно визжал, когда видел приближение волны. Она казалась огромной, накрывала на секунду с головой, и я выныривал, оглушительно смеясь.

Но по-настоящему огромные волны поджидали позже. Стена воды, встающая передо мной сейчас, наверное, с пятиэтажный дом. И вновь меня накрывает, и снова я с рёвом вырываюсь на поверхность. И опять накрывает. И опять вырываюсь. Дрожащая рука не отпускает надувной круг.

В сердце появляется надежда, и я почти со слезами любви благодарю свой круг, который поначалу напугал меня. Зонтик на его поверхности напоминал Оле-Лукойе. Сейчас я готов был полюбить и круг, и Оле, лишь бы спастись.

Я почти теряю сознание где-то на десятой или пятнадцатой волне. Сбился со счёта. Каждый новый уход под воду закручивает моё тело как соломинку. Я кувыркаюсь, не в силах противостоять стихии, и пару раз даже ударяю себя коленом в лицо, а однажды меня так закручивает, что поясница хрустит и мышцы спины будто растягиваются, пронзая болью тело вдоль позвоночника.

• 1/76
• Следующая