Моя неприличная Греция (СИ) - "Katou Youji" - Страница 22

Еще утром я самолично убедился, что автобус в обратную сторону останавливается именно здесь, и только после этого мы пошли гулять по Афинам. Но судя по серьёзным выражениям на лицах копов, оскорбленных моей эмоциональностью, все так и обстояло на самом деле. Так что пришлось мужественно сжать зубы и двинуть в строго заданном направлении порядка километра. Пока я брел, приглядываясь к названиям улиц и стараясь не заплутать, еще больше стемнело, в окнах домов стал загораться свет, и чем дальше я удалялся от центра, тем больше появлялось подворотен и полуподвальных магазинчиков, на порогах которых тусовались не лучшие из местных обитателей.

Удивлялся я и тому, что мать не разыскивает меня по мобильнику, хотя я вроде обещал быть в гостинице к шести. Заканчивался мой третий час попытки добраться автобусом. На новой остановке сидела лишь пожилая мадам типичной греческой внешности и деловито вязала. Не покидали меня и прямо-таки хичхоковские параноидальные ощущение, что за мной кто-то медленно едет.

— Мать твою за ногу и об стенку, — не сдержавшись, выругался я вслух по-русски, когда вдруг по трассе на бешеной скорости и совсем не останавливаясь, пролетел автобус с номером маршрута, до боли напоминающим заветный.

— Молодой человек, вы в Афинскую Ривьеру? — произнесла вдруг матрона на моем родном. — Так вам надо на другую остановку. Здесь все автобусы только до спальных кварталов.

— Какую еще другую? — взревел я. — Мне же полицейские сказали, что сюда. А вы, что говорите, по-русски?

— По-моему, это очевидно. Я из Калининграда, но регулярно вот уже десять лет приезжаю сюда на лечение. Так вот, молодой человек, со всей ответственностью заявляю вам, что здесь нет и никогда не было остановки вашего автобуса. Вам необходимо вернуться назад, на центральную площадь, всего около километра.

— Ешкин кот, я же только что оттуда!

Сзади блеснули, ослепляя, фары, и хотя бы одной загадкой стало меньше. Из машины вылетел уже знакомый таксист и присвистнул: «Fifty!» (пятьдесят).

— Thirty (тридцать), — уперся рогом я, — and not one cent more (и не центом больше).

Мы снова демонстративно фыркнули друг на друга и развернулись задницами.

Темнело конкретно. Число проституток, наркоманов и бомжиков росло в геометрической прогрессии. Я судорожно метался между остановками, проклиная все на свете. Сзади плелся на медленной скорости за мной таксист.

— Е* твою, thirty five (тридцать пять), — обреченно выдохнул я, отчаиваясь добраться до дома.

— Oh, shirt, thirty five (вот дерьмо, тридцать пять), — также обреченно кивнул таксист, и мы погнали в Ривьеру.

А в отеле меня капитально озадачила мать:

— Слав, я почему-то думала, что ты останешься на ночь в столице.

— Это еще с какой такой радости? — хмыкнул я.

— Ну, возможно, я что-то перепутала. Мне, вроде, казалось, что ты собираешься на эти их ночные посиделки — бузуки.

Потом в номер раздался странный звонок с ресепш от Валерки.

— Слав, прости пожалуйста. Мне к вечеру полегчало, я решил пройтись погулять и заметил в твоем номере свет.

— И?

— А, разве вы все не должны были остаться на ночную часть экскурсии?

— Мы — это кто конкретно?

— Ну, белорусская пара, Вениамин.

— Валерий, извините, я очень устал и хочу спать, — не совсем деликатно прервал я беседу, чувствуя пятой точкой, что Венечка затеял какую-то нехорошую игру.

А в час ночи меня разбудила разъяренная Фрекен Бок:

— Павсаний, это что еще за номера с местной самодеятельностью и якобы организованными мною поездками?! Если хочешь поругаться со мной, то не вопрос. Но о последствиях я тебя предупреждала, — орала она в трубку. — Ты что, не понимаешь, что я как гид отвечаю за вас всех, и если что-то серьёзное случится, то шкуру спустят с меня?

— Броня, да что случилось-то? — икал в трубку я, пытаясь оперативно проснуться.

— А того, что пять минут назад мне позвонил Валерий и поинтересовался, что мы сейчас все вместе осматриваем в Афинах! А я ничего не знаю и в этом отеле принимаю душ!

12. Как женщина и как мать

Похоже, выспаться в ту ночь из-за Венечки не удалось никому из нас. После Брони мне позвонил, а потом и заглянул в номер встревоженный дядя Вова, сдуру брякнувший Валере, что мы якобы действительно гуляем всей честной компанией по Афинам. Белорус с чего-то вдруг решил — я и Фрекен Бок добровольно прикрываем кобелирующего Вениамина и просто забыли предупредить всех остальных. А быть может, именно в таком ключе выстроил диалог сам Валерий, которому, скорее всего, до чертиков не хотелось верить в коварное предательство своего нищего любовника.

С дядей Вовой мы сначала объяснились на более чем повышенных тонах, а потом мне пришлось лезть в шкаф и доставать из чемодана заныканный коньяк, чтобы совместно выработать «общую концепцию». Около трёх ночи мы осторожно переместились на балкон и обнаружили, что свет на моей стороне горел в окнах практически у всех «наших».

Видимо, к этому времени новость о пропаже Венечки уже успела облететь русскую часть отеля, и теперь её со смаком обсуждали, судя по обрывкам разговоров, то и дело доносящихся сверху и снизу. Мать тоже звонила мне пару раз, жаловалась на внезапную бессонницу и интересовалась, удалось ли обнаружить как сквозь землю провалившегося Вениамина.

В итоге мы все чуть не проспали завтрак, а когда пришли в столовую, увидели крайне мрачную Броню и… не затыкающегося ни на минуту возбужденного Венечку, походу наизусть цитирующего справочник по всем достопримечательностям Афин и сыплющего подробностями нашей несуществующей ночной «экскурсии». Валерка счастливо и довольно улыбался, а у матери окончательно отвисла на пол челюсть.

— Слав, так все-таки, где ты был этой ночью? Это, конечно, абсолютно не мое дело, но так глупо ты не врал мне даже в детстве. А главное, я не понимаю — зачем! — возмущённо воззрилась на меня родительница. — Может, уже объяснишь, наконец, что происходит?! Последнее время ты очень взвинченный и нервный, так нельзя на отдыхе!