Моя неприличная Греция (СИ) - "Katou Youji" - Страница 19

У девицы той самой негроидной расы, представителей которой я матери строго-настрого запретил называть неграми, были вытравленные до седины белесые волосы и совершенно чумовые глаза, обретшие голубой цвет явно с помощью линз. На мадемуазель-зомби из одежды имелось только нижнее белье, а способ заработка средств на прокорм не оставлял никаких сомнений. Девица наконец сфокусировалась на мне, четко взяла курс на потенциального клиента, а я понесся уже почти сломя голову по улице, которая, по моим представлениям, шла параллельно центру.

И уже очень скоро мне пришлось переместиться с тротуара на проезжую часть, потому что все пространство, оставленное для пешеходов у домов, было завалено выставленным на продажу скарбом, произведенным еще в допотопные времена. Здесь, в этом африканской квартале торговали, казалось, всем: первые телевизоры еще с водяными экранами, бесконечные сломанные кальяны, велосипеды и мотоциклы, антикварные сундуки, шкуры животных, человеческие скелеты, ковры, оружие, внутренности от стиральных машин, развороченные ламповые приемники…

— Hash?

— Crack?

— Fizzes?

Тихо и услужливо осведомлялись владельцы бесконечных барахолок, высыпающие на улицу как тараканы и крысы, учуявшие пищу, пока я удирал от проститутки и пытался свернуть на главную центральную улицу. В цепких карих глазах арабских и африканских торговцев не было никакого намека на любые европейские эмоции — будь то хотя бы откровенное желание всадить нож или ограбить, лишь затаенный интерес к пробегающей мимо добыче.

И это только в любимом советском фильме герой Андрея Миронова элегантно избавляется от жрицы любви, пропуская ее в дом первой. О том, чтобы зайти хотя бы в одну из этих лавок, я и думать боялся. Равно, как и не было у меня времени остановиться, отдышаться и вытащить карту. И, конечно, отсутствовали как факт в африканском квартале и хваленые полицейские.

И куда б я долетел таким макаром, честно говоря, представляю себе с трудом, если б снова не наткнулся на утреннего индуса. Сей красавец, задумчиво почесывая в нижнем мозговом полушарии, опять куда-то семенил, иногда пошатываясь и бормоча себе под нос. Сейчас наркоман, впрочем, выглядел чуть лучше, чем при первой нашей встрече, а руки покрывали чистые бинты.

— Sir, I’ve been looking for you! I found what you wanted, but it is orange! (Сэр, я вас повсюду искал. Я нашел то, что вам надо, но оно оранжевое), — просиял он при виде меня.

— Oh, perfect, just perfect (Прелестно, бл*ть, прелестно). — Корректно перевел фразу из известного анекдота про Вовочку на ходу я, чувствуя, как в затылок дышит настигающая ночная фея. — But I need the yellow one. And, by the way, where are the central streets? (Но мне нужен жёлтый. И кстати, где здесь центр?)

Проститутка, не верящая своему счастью, — поблизости нарисовался и второй клиент, немного растерялась и сбавила темп бега. Зато наркот быстро прорюхал ее целеустремлённый и готовый к труду и отнюдь не обороне взгляд.

— Oh, no-no-no, Margaret, I have neither money, nor time. Just not now (О, нет-нет-нет, Маргарет, у меня нет ни денег, ни времени. Только не сейчас). — Пропел индус, тоже включая космическую скорость и резко меняя направление движения. Теперь мы бежали параллельным курсом, а индус раздавал команды.

— To the left, sir! And now to the right, sir, move, move, move! (Налево, сэр, направо, сэр, быстрее!), — и только когда мы долетели до первого более или менее приличного здания, выдохнул: — You are the brave one, sir. I'm afraid of going there. Оnly for the stuff. (А вы смелый, сэр. Я боюсь приходить сюда. Только за товаром).

И, конечно, когда мы оба отдышались от пробежки, мне ничего не оставалось делать, как полезть в карман рюкзака за двадцаткой евро и вручить ее своему внезапному спасителю. А про себя я порадовался, что в кои-то веки последовал совету матери и распихал имеющуюся при себе наличку по разным местам, а банковские карточки отдал ей на хранение. Наркоман расплылся в улыбке и исчез где-то между зданий, как только заметил на горизонте полицейских.

К месту встречи с основной группой я в итоге опоздал на двадцать пять минут, и большинство наших соотечественников, как ни странно отличающихся потрясающей пунктуальностью за границей, смотрели на меня зверем. За исключением Фрекен Бок, которая по всем законам логики, как раз и должна была сердиться больше всех.

— Давайте не будем ругать Славу. Кажется, он успел побывать совсем в другом городе, — загадочно ухмыльнулась она, подмигивая мне, и была абсолютно права. — А теперь — все быстро в автобус. Мы опаздываем на вселение!

А в автобусе, отправляющемся на афинскую Ривьеру, я с удивлением обнаружил и весьма нетрезвых Венечку и Валерку. Вениамин уже был хорошо датый, а любитель моржевания в бассейне мрачно напивался из бутыли с коньяком, заботливо упакованной по всем европейским традициям в стыдливый бумажный пакет. Видимо, с апартаментами что-то не срослось, но выяснять детали я не горел желанием, равно, как и рассказывать о своей пикантной прогулке.

Потеряла бдительность советского разведчика и собственная мать. Всю дорогу она хвасталась мне купленным в магазине поблизости от ресторана кожаным пальто и новой сумкой.

— Так, постой, — спохватился я, когда мы уже почти подъезжали к гостинице. — Ну, допустим, на сумку у тебя были деньги. А пальто, оно же дорогое, откуда ты нашла средства?!

— Славочка, но ведь ты же дал мне свои кредитки. Не бойся, отец по приезду тебе все вернет, — залебезила мать. — Ну, правда, такого шанса больше не будет, а кожа очень хорошая и качественная.

— Мать! — заорал я на весь автобус.

А рядом, как всегда, тут же оказалась Броня.

— Знаешь, Слава, на твоем месте, я бы так не нервничала. И это я помогла твоей матери с выбором. Конечно, ты потерял часть суммы, но не всю. А вот теперь предстать себе, что могло произойти при худшем раскладе, если бы ты взял карточки с собой. Лучше, наверное, приобрести пальто, чем просто подарить все деньги грабителям.

С тех пор греческая столица осталась в моей памяти разбитой на две части. Одна — официальная, которую показывают всем туристам, и где совершаются дорогие, непозволительные дома покупки. И вторая — существующая словно в параллельной реальности, замершая в улье древнейших восточных кварталов рухляди и неприглядной нищеты.