Паук приглашает на танец - Медная Варя - Страница 63

• Предыдущая
• 63/72
• Следующая

Будь моя воля, я и секунды не осталась бы в этом месте, но понимала, что нужно окончательно прийти в себя, иначе рискую сорваться при спуске.

Стоя на опоясывающей домик площадке, я шумно вдыхала ночную сырость. Проникая в легкие, она заполняла всё внутри холодком, успокаивая распалённое сознание. Немного погодя я повернулась к Ярику.

— Я сейчас, — сделав глубокий вдох, я вернулась внутрь, стараясь не смотреть по сторонам, и погасила стену. И лишь оказавшись снова на воздухе, выдохнула. — Теперь можем идти.

Очутившись наконец внизу, я села на холодную землю и беззвучно расплакалась: шум создают всхлипы и слёзы, а во мне они закончились. Ярик сидел рядом и неловко гладил меня по спине.

— Ну что вы, не надо, — бессвязно бормотал он.

Я подняла на него опухшие глаза. Мир сжался до узких щелок.

— Ты спас мне жизнь, Ярик. Даже больше, чем жизнь: разум. Страшно подумать, если бы не ты… — я спрятала руки в ладонях и снова затряслась.

Терпеть не могу женщин, самозабвенно предающихся слезам и упивающихся жалостью к себе, а теперь сама в такую превратилась. Эта мысль придала мне злости. Я вытерла глаза рукавом и выпрямилась. В голове гудело, нос и основательно просоленные щеки щипало.

— Как ты вообще здесь очутился? Это чудо!

— Я? — он осторожно отодвинулся и встал на ноги. — Случайно… да, совершенно случайно. Проходил мимо и услышал ваши крики.

Я соображала по-прежнему неважно, но даже в таком состоянии заметила неестественность его движений и тона.

— Случайно? Погоди: ты передал графу записку, а потом… потом пошёл за ним?

Я тоже поднялась и встала напротив него.

— Идёмте в дом, — буркнул он и зашагал к дороге.

Я схватила его за руку:

— Ярик, я просто хочу знать: зачем ты подслушивал внизу наш разговор?

Он зло вырвал руку и оттолкнул меня.

— Сами сказали, что я спас вам жизнь! Вам мало? Чего вы ещё хотите?

Мы стояли на освещённой луной дорожке. Я смотрела и не узнавала немного нескладного, но всегда весёлого и доброго Ярика. Сейчас его глаза горели, как при виде злейшего врага.

— Ярик, я твой друг и желаю тебе только добра, ты же знаешь. Просто скажи, зачем ты подслушивал?

Он шумно задышал, и я подумала, что расспросы бесполезны: сейчас он произнесёт очередную, ничем не заслуженную грубость. Но он задышал чаще, а потом вдруг всхлипнул и привалился к стволу дерева.

— Я не хотел зла, — срывающимся голосом произнёс он, и его плечи затряслись.

— Конечно, не хотел, — я осторожно обняла его, и он уткнул мокрое лицо мне в плечо.

— Я просто хотел, чтобы ей было хорошо… — продолжал он.

— Конечно, — я успокаивающе похлопала его по спине, — ты очень помогаешь Грете.

— Не ей хорошо, а леди Фабиане, — выдавил мне в плечо Ярик, и эту часть тела немедленно закололо от неприятного предчувствия.

— Ты хорошо ей служишь, Ярик, и она это ценит, — я заставила себя это сказать.

Рука, по-прежнему гладившая его волосы, как будто окостенела. В душе уже расправляла тугие отравленные кольца догадка.

— Хорошо служу, — горячо подтвердил Ярик. — Лучше всех! Она этого заслуживает: она добрая, красивая, а её голос… я жизнь готов за неё отдать! — захлебывался лакей. Моё плечо уже основательно намокло. Мальчишка оторвал от него голову и уставился на меня огромными блестящими глазами, размазывая слезы и сопли по лицу. — Я так хочу, чтобы она была счастлива. Больше ничего не хочу, только этого. А она несчастна, постоянно. И если бы она не приехала, леди Фабиана была бы счастлива. Их всех тут не должно было быть, — зло воскликнул он. — Но от неё было хуже всего!

— Постой, от кого «от неё»? О ком ты говоришь?

Он опустил голову, а потом резко вскинул на меня глаза исподлобья. Мучительный ответ сорвался с его губ, как выпрыгнувшая изо рта лягушка:

— Мэтти.

Это слово разорвалось в ночной тишине и повисло в воздухе между нами.

Какое-то время в моей голове стояла пустота от произведённого им шума, а потом я вспомнила слова мистера Фарроуча о ссоре между графом и Мэтти накануне исчезновения: «Под дверью со свечкой не стоял. С этим вам, скорее, к мальчишке-лакею — он всё поблизости крутился».

— Ярик, что ты наделал… — прошептала я и попятилась.

Он остался стоять с опущенной головой.

— Ярик, посмотри мне в глаза и скажи, что ты сделал с Мэтти?

Он с вызовом задрал подбородок, но смотреть в глаза избегал.

— Ты ведь слышал последний разговор между графом и Матильдой. Что там случилось? Что было потом?

Мальчишка упрямо мотнул головой, но его подбородок мелко задрожал, выдавая волнение. Он всхлипнул и устало прикрыл глаза.

— Мэтти тогда сказала, что всё готово: они могут уехать и начать вместе новую жизнь…

— А что граф?

— Он рассмеялся и сказал, что она и вправду задержалась в замке. Может ехать. Она ему без надобности.

Ярик замолчал, переводя дух, а я стояла, не смея вздохнуть и не нарушая тишину.

— Тогда она заплакала…

По мере того, как он рассказывал, слова начали облекаться в яркие образы. Я видела всё так четко, будто смотрела театральную постановку. Черные стволы раздвинулись, и вот уже передо мной трещал камин в библиотеке. Кенрик Мортленд, насмешливый и холодный, стоял, облокотившись о каминную полку, и с безжалостным любопытством натуралиста наблюдал, как Мэтти, растрепанная и заплаканная, мечется по комнате.

— Она сказала, что не верит ему, — вспоминал Ярик, — и что никто и никогда ещё не любил его так сильно, как она. Сказала, что всё дело в искре, из-за которой они принадлежат к разным видам, и в графине. Она обвинила во всём леди Фабиану и заявила, что та не встанет между ними…

Ярик снова помолчал, мучительно борясь с собой.

— Когда она упомянула леди Фабиану, хозяин обозлился. Сказал, что Мэтти может отправляться куда захочет: хоть обратно в интернат, хоть в ад, а его дом здесь, и ушёл.

На этот раз я не выдержала затянувшейся паузы.

— Что было дальше?

— Когда я вошёл в библиотеку, она сидела и плакала. Я просто попытался её успокоить, мисс Кармель, правда, просто хотел её успокоить. А она стала плакать только сильнее и всё повторяла, что это вина графини, что всё это сон и происходит не с ней, и что за счастье любимого надо бороться — так прямо и сказала! Тогда я ответил, что она не права. Что леди Фабиана вовсе не виновата, и всё дело в графе. Она меня оттолкнула, назвала глупым мальчишкой и заявила, что прямо сейчас пойдёт к графине и всё расскажет, и что та не отнимет его у неё. Я лишь пытался её остановить, правда. Просто схватил её за рукав и сказал, что никуда не пущу. А она вдруг закричала, начала царапаться и вырываться. Я только хотел, чтобы она не кричала, чтобы леди Фабиана этого не слышала и не страдала ещё больше. Я попытался зажать ей рот, но Мэтти всё не унималась. Она укусила меня и побежала…

Ярик снова привалился к дереву, будто в поисках опоры.

— Я не знаю, как это произошло, я просто схватил первое, что подвернулось под руку, и кинул в неё… я не думал тогда… я не видел, что это было, просто чтобы её остановить… А это была мраморная пепельница. У Мэтти осталась глубокая ссадина, вот здесь, — Ярик постучал дрожащими пальцами возле виска. — Мэтти упала. Кровь начала течь так быстро, и её было так много. Она залила весь глаз, потекла по шее и платью… — Ярик вздрогнул от этого воспоминания. — Она вытерла лицо руками, будто умывалась, и они тоже стали красными… Я испугался и бросился к ней — я хотел помочь, правда! Но она тут же вскочила и, шатаясь, кинулась в коридор. На выходе мне удалось схватить её за волосы, но она вырвалась, и у меня в руке осталась только прядь и её серёжка. Тогда я просто выкинул её… Уже после я возвращался, шарил, искал, но так и не нашёл её. А в тот момент я подумал: «Господи, что я натворил!»

Я бросился за ней: хотел догнать, чтобы извиниться, всё объяснить, ведь я не хотел зла… Когда я выбежал из библиотеки, она уже была в конце коридора, и я ринулся за ней.

• Предыдущая
• 63/72
• Следующая