Тайна Скарлетт О’Хара - Рэдклифф Мэри - Страница 27
- Предыдущая
- 27/113
- Следующая
Он присел на край плаща, Розалина кивком головы указала ему, что следует разлить вино. Что Рэтт Баттлер и сделал.
— За знакомство, — Розалина приподняла серебряный стаканчик.
Они сидели под раскидистым деревом, в ветвях которого радостно щебетали утренние птицы. В тени было прохладно и уютно. Разговор на некоторое время прервался, и Рэтт Баттлер был рад, что может молчать, занимаясь едой и питьем.
Но не тут-то было. Розалина улыбнулась и поинтересовалась:
— Скажите, мистер Баттлер, а вы когда-нибудь смеетесь по-настоящему?
— Конечно смеюсь, если мне весело.
— А мне показалось, что вы сидите сейчас на похоронах, а не с красивой женщиной.
Рэтт Баттлер расхохотался.
— И на похоронах можно сидеть с красивой женщиной.
— Вы ужасный человек, мистер Баттлер, и совсем не умеете ценить женское общество.
— Когда-то, Розалина, мне это стоило дорого.
— Я все-таки представляла вас немного иным. Нет, конечно, я видела как вы играли, но все равно, мистер Баттлер, вы остаетесь для меня загадкой.
— И в чем же эта загадка?
— Это трудно выразить словами, но мне кажется, в душе вы немного другой. Люди рассказывают о вас страшные вещи.
— И вы поверили шерифу, испугались меня?
— Честно говоря, не испугалась, именно поэтому и решила с вами встретиться, мистер Баттлер. Но, по моему, у вас есть какая-то тайна, о которой вы всегда молчите и постоянно думаете.
Рэтт Баттлер задумался.
— У каждого человека есть свои тайны. Одни придают им значение, другие избегают о них говорить.
— А вы к кому принадлежите, мистер Баттлер?
— А я сам по себе.
Розалина не привыкла, чтобы мужчины относились к ней холодно, а ведь она дала уже достаточно авансов Рэтту Баттлеру для того, чтобы тот принялся целовать ей руки. Но тот вел себя довольно сдержанно, и поэтому Розалина решила сделать еще один шаг навстречу. Она словно бы невзначай коснулась своей рукой пальца Рэтта.
Тот вздрогнул.
— Вы боитесь меня, мистер Баттлер?
— А почему я вас должен бояться?
— Но ведь вы же вздрогнули.
— Это еще ни о чем не говорит. Честно признаться, вы мне нравитесь, Розалина.
— И вы, мистер Баттлер, нравитесь мне. А я из тех женщин, что не привыкли скрывать своих чувств. Тем более, у меня не хватает времени, чтобы вести себя чопорно и жеманничать. Я привыкла брать от жизни то, что мне нравится, но я не хочу никого насильно делать счастливым.
— Мне просто хорошо с вами, Розалина, вот и все.
— Я смотрю на вас, Рэтт, и не могу понять, какова цель вашей жизни.
— Вы, Розалина, задаете такие вопросы, на которые нет ответа.
— Но ведь как-то нужно обосновывать свои поступки, нужно к чему-то стремиться, нужно иметь цель существования на земле. Не обязательно ее достигать…
— А вы, Розалина, имеете цель?
— Да, я хочу получать счастье. Именно не получить, а получать, Рэтт.
— Хорошо, Розалина, что вам все ясно в жизни.
— А вы, Рэтт, не ответили на мой вопрос, вы от него ушли.
Рэтт легонько сжал ладонь Розалины и поднес ее к своим губам. Женщина ощутила нежной кожей горячее дыхание Рэтта Баттлера.
— Сначала, Розалина, я хочу заработать много денег, а потом сделать маленький рай для самого себя.
— И что, в вашем раю нет места женщине? Какой же это рай?
— Там могут быть женщины, но только я буду приглашать их в гости и не более того.
— Странный вы человек, Рэтт.
— Так и вы странная женщина.
— Извините меня, Рэтт, если у меня немного вульгарные манеры. Я хотела бы быть похожей на настоящую леди и, поверьте, могу вести себя чопорно и жеманно. Но я не хочу играть в подобные игры, мне не нравится подобная роль. А вы человек благородный, это видно по вашему лицу, видно по вашему отношению ко мне.
— Нет, Розалина, вы настоящая леди, я говорю вам это, не покривив душой.
— Спасибо, Рэтт, — на щеках Розалины появился легкий румянец, а ее пальцы дрогнули в ладони Баттлера. — Но все равно, я не могу вас понять, словно существует какая-то преграда, за которую не может проникнуть мой взгляд. До какого-то момента вы мне понятны, а потом начинается неизвестность.
— Я не зря упомянул рай, Розалина, — Рэтт Баттлер сделался серьезным, — потому что я его уже видел.
Женщина удивленно посмотрела на своего собеседника.
— Вы можете мне не поверить, Розалина, как не верили другие. В детстве я был наивен и рассказал об этом родителям.
— Я не пойму, Рэтт, вы шутите или говорите серьезно.
— Это в самом деле случилось со мной и временами случается и теперь. Простите, Розалина, у меня мысли заняты теперь другим. Должен признаться, — продолжил Рэтт Баттлер, немного помолчав, — может, в отношении к вам я нахожусь не на высоте, но дело в том… Поверите ли, тут замешаны то ли духи, то ли приведения, но как это ни странно, я словно околдован. Меня что-то преследует всю жизнь, омрачает существование, пробуждает неясное томление.
Рэтт Баттлер замолк, поддавшись воспоминаниям, буквально погрузившись в них.
— Так вот, — сказал он и снова замолк.
Розалина, чтобы вывести его из оцепенения, сжала ему ладонь.
И Рэтт Баттлер сперва не очень уверенно, а потом все более непринужденно стал рассказывать о том, что составляло тайну его жизни. Он уже давно не говорил так много и долго, не рассказывал о подобных чувствах, не делился ни с кем воспоминаниями.
Ведь в самом же деле, невозможно было рассказать полковнику Брандергасу о том, что мучило его в детстве, о том, что ему ближе не погони и кровавые схватки, а нежные воспоминания о спокойной жизни в Чарльстоне. Это было неотвязное воспоминание о неземной красоте и блаженстве, пробуждавшее в его сердце ненасытное желание, отчего все земные дела и развлечения казались ему нудными, утомительными и пустыми.
— Мне было лет десять, — говорил Рэтт Баттлер, — когда я однажды, проходя по Чарльстону, а я родился именно там, по другую сторону континента, увидел перед собой листья дикого винограда, ярко освещенные полуденным солнцем, темно-красные на фоне белой стены. Я заметил их, Розалина, внезапно, хотя и не помню, в какой момент это случилось. На мостовой, перед зеленой дверью, лежали листья дикого каштана. Они были желтыми, с зелеными прожилками, не засохшие и не грязные, вероятно, они только что упали с дерева. Не знаю, почему мне запала в память эта дверь. Я стоял и смотрел на нее. Мне не так-то часто приходилось выбираться из дома родителей одному, всегда за мной присматривала гувернантка. И я, сам не понимая чего испугавшись, побежал дальше по улице. А потом, когда вернулся, двери уже не было. Я подумал тогда, что ошибся улицей, но передо мной была та же белая стена, те же листья лежали на мостовой, но двери не было.
Женщина смотрела на Рэтта Баттлера и видела, как трудно ему говорить.
— У меня тоже в жизни бывало подобное, — сказала Розалина.
Но Рэтт Баттлер словно бы пропустил ее замечание мимо ушей.
— Мой отец довольно суровый человек, он не так-то много уделял мне внимания, хотя и возлагал на меня большие надежды, — Рэтт Баттлер улыбнулся. — Но я не сумел оправдать его надежд. И странно, Розалина, даже тогда жизнь казалась мне серой и скучной, хотя в ней и было много развлечений. Если я вспоминаю сейчас то, что было со мной, то единственное, что видится мне ярко — это та дверь в стене, куда я не вошел… И вот однажды я вновь отправился бродить по городку. Я даже не могу вспомнить как мне удалось ускользнуть из дома и по каким улицам я проходил. Все это безнадежно стерлось у меня из памяти, но белая стена и зеленая дверь стояли у меня перед глазами, я чувствовал, что вновь увижу ее. И странное дело, Розалина, вновь на той же самой улице, в той же самой стене я увидел дверь. И испытал странное волнение, меня потянуло к ней, захотелось войти в нее. Но вместе с тем я почувствовал, что с моей стороны будет неразумно, а может даже и плохо, если я поддамся этому влечению.
— Дверь была незаперта? — спросила Розалина.
- Предыдущая
- 27/113
- Следующая
